Михаил Широкий - Куколка

Взгляд Дениса не остался не замеченным ею. И мгновенно с её лицом произошла обратная метаморфоза: его озарила светлая, лучистая улыбка, в глазах заискрились мягкие, ласковые огоньки, нежные алые губки расцвели и сложились бантиком. И Денис был изумлён этим молниеносным преображением не меньше, чем хмурой, отталкивающей миной, омрачившей только что её черты. Эта девочка владела своим лицом не хуже профессиональной актрисы. Только что означают эти превращения? Почему вдруг ни с того ни с сего так резко изменилось выражение её лица? Что это, просто крутой перепад настроения, или же за этим стоит что-то другое, более глубокое и серьёзное?

Пытаясь понять это, он вновь, на этот раз дольше и пристальнее, взглянул на неё. Но не заметил больше ничего интересного. Она не смотрела ни на него, ни на Влада, с равнодушным, рассеянным видом уткнувшись в свой телефон и быстрыми, почти неуловимыми движениями ловких тонких пальцев с ярко-красным маникюром набирая какой-то текст.

Денис ещё несколько мгновений поколол её насторожённым, подозрительным взглядом, но, так ничего и не высмотрев, отвернулся от неё и задумчиво уставился за окно. В отличие от напарника, пребывавшего в великолепном, даже несколько взвинченном расположении духа и волнующем предвкушении грядущих радостей, в неизбежности и близости которых после общения с разбитной пассажиркой он не сомневался, настроение Дениса, и до того не слишком приподнятое и радужное, испортилось окончательно. Он не понимал, куда и зачем они едут. Вернее, понимал, очень даже понимал, куда и с какой целью направляются Влад и подобранная им в буквальном смысле на дороге развязная девица, очень быстро нашедшие общий язык и узревшие друг в друге родственные души. Но ему-то что делать в их компании? Какая роль ожидает его в том, что, очевидно, должно было вскоре произойти на лоне природе, на берегу лесного озера, куда так нетерпеливо стремился Влад? В этом случае, как известно, третий лишний. Но, с другой стороны, и деваться ему некуда. Не идти же домой пешком – они отъехали от города уже слишком далеко. Так что волей-неволей придётся пройти этот путь – весёлый и захватывающий для одних, унылый и безрадостный для него – до конца.

Следующий участок пути Влад проехал, почти не глядя на дорогу, а зорко всматриваясь в громоздившиеся справа от шоссе заросли, состоявшие из высокой травы и густого кустарника, за которыми вздымались стройные колоннообразные сосны с пышными, будто вспененными верхушками и приземистые, раздавшиеся вширь ели, раскинувшие во все стороны свои длинные мохнатые лапы. Высмотрев через какое-то время небольшой, еле различимый просвет в буйно разросшейся зелени, он с довольным видом кивнул, выразительно подмигнул Лизе – та ответила ему тем же – и, свернув с проезжей части, поехал по узкой, едва уловимой извилистой дорожке, усеянной шишками и сухими ломкими ветками, вившейся между деревьями и кустами и, казалось, вот-вот готовой оборваться. Однако она не обрывалась, а, напротив, стала вскоре более явственной и отчётливой, расширилась и выровнялась и, сделав ещё несколько поворотов, упёрлась в плоский берег, поросший свежей изумрудной травой. В центре раскинувшейся среди лесной глуши обширной поляны лежало небольшое живописное озеро, окаймлённое со всех сторон цветущими зелёными берегами, обрисованными мягким ускользающим контуром. Воды его были совершенно безмятежны, неподвижны, невозмутимы, лишь мелкая рябь изредка тревожила его зеркальную гладь, когда над поляной проносился лёгкий тёплый ветерок, тихо шелестя в кронах деревьев.

Влад остановил автомобиль неподалёку от берега, под сенью рослой разлапистой ели. Денис заметил, что приятель взволнован – он был немного бледен, его руки слегка дрожали. И, чтобы скрыть волнение, он напялил на лицо легкомысленную, жизнерадостную ухмылку и подчёркнуто бодро и громко произнёс:

– Ну, братва, приехали. Выходим.

Денис покосился на товарища, хмыкнул и, ничего не сказав, открыл дверцу и выбрался наружу.

Влад же, оставшись со своей спутницей наедине, как-то нерешительно, будто украдкой, взглянул на неё и, не найдя что сказать, вдруг утратив своё обычное красноречие, лишь дёрнул головой и вяло усмехнулся.

Но девушка, очевидно поняв его состояние, пришла ему на помощь, задорно подмигнув и вкрадчиво промолвив:

– Ну, ковбой, чего же ты? Не смущайся. Смелее, за дело!

Он вскинул на неё глаза и чуть сдавленным, бесцветным голосом пробормотал:

– Что, прям сейчас?

Лиза, кладя телефон в сумочку, как бы между делом обронила:

– Ну да. А чего тянуть-то?

Влад перевёл дух и, чувствуя, как сердце в его груди стучит всё сильнее, выдавил из себя:

– Я думал, может искупаемся сначала… А потом уж…

Но девушка оборвала его, уверенно и твёрдо заявив:

– Нет, сейчас! Я так хочу. – И, с вызовом глянув на него, спросила: – Или, может, я не нравлюсь тебе?

– Ну что ты! Нравишься! Конечно, нравишься, – поторопился заверить её Влад, испугавшись, что она, приняв его смятение за нежелание, может передумать и всё запланированное им сорвётся в самый ответственный момент, когда он уже полагал дело решённым и почти сделанным. – Давненько не встречал такой красотки.

Она самодовольно усмехнулась и небрежным движением смахнула упавшую на лоб непокорную прядь.

– Да уж, что есть, то есть. Природа меня не обидела. Спасибо маме с папой, постарались…

Но, говоря это, она вдруг прервала себя, и по её лицу пробежало хмурое облачко.

Влад, не отрывавший от неё внимательного, вожделеющего взора, тут же отметил это и осторожно поинтересовался:

– Что-то не так?

Но она, уже овладев собой, широко улыбнулась и беззаботно взмахнула рукой.

– Порядок. Всё нормально… А сейчас… – прибавила она, чуть понизив голос, приобретший нежные, бархатистые нотки, и обдав собеседника жаром своих вспыхнувших огнём, заискрившихся глаз, – сейчас будет ещё лучше. Уж ты поверь мне!

«Верю!» – хотел сказать Влад, но не издал ни звука, внезапно задохнувшись от наплыва чувств. Вроде бы отлично известных, не раз испытанных им, ставших привычными и почти обыденными, но вот теперь, в этот момент, показавшихся ему какими-то новыми, незнакомыми, необычайно взволновавшими и взбаламутившими его. Так, что он едва контролировал себя и вообще с трудом узнавал самого себя, по-другому ощущал себя, как если бы это был уже не он, а кто-то другой, чудесным образом перевоплотившийся в него, оказавшийся в его шкуре и совершенно по-иному думавший и чувствовавший. И совершилось это странное превращение по вине этой маленькой изящной девушки, почти девочки, которую он ещё час назад знать не знал, а теперь, как безусый юнец, впервые оказавшийся наедине с женщиной, трепетал, чуть дышал и изнывал от желания под её пронизывающим, загадочно мерцавшим взглядом.