Михаил Широкий - Куколка

Но через секунду он поневоле вынужден был отвести глаза от этого жуткого зрелища, так как из-за машины вышла Лиза. Вышла и тут же выплюнула на траву что-то кроваво-красное, трепещущее, словно ещё живое. Денису показалось было, что она откусила и выплюнула свой язык. Но, одурело, с омерзением и ужасом взглянув на валявшийся на земле, в нескольких метрах от него, сочившийся кровью кусочек мяса, он, хотя и не сразу, уразумел, что это такое.

И невольно отшатнулся. И перевёл округлившиеся, очумелые глаза на девушку. Которая, с издевательской, глумливой усмешкой на лице, провела рукой по своим припухлым окровавленным губам, откинула с увлажнённого, блестевшего лба рассыпавшиеся по нему волосы и, чуть склонив голову, задорно подмигнула Денису.

При виде этого его изумление и шок как рукой сняло. Их сменила лютая, звериная ярость, окатившая его как варом. Ему захотелось растерзать, изувечить, разорвать на куски мерзкую гадину в соблазнительном девичьем образе, спокойно стоявшую перед ним и дерзко, без всякого страха ухмылявшуюся ему в лицо.

– Ах ты сука! – прохрипел он, едва шевельнув побелевшими губами, и, не помня себя, до боли стиснув зубы и сжав кулаки, в пьянящем, ослепляющем предвкушении мести ринулся на неё.

Но она, очевидно, совершенно не испугалась. Ни один мускул не дрогнул на её лице. Она по-прежнему стояла на месте и насмешливо, исподлобья смотрела на него. Или, как показалось ему, словно куда-то мимо него…

Это – её как будто чуть отклонившийся в сторону взгляд – было последним, что он успел заметить. В следующий миг мощный тупой удар по затылку оглушил его и повалил наземь. Уже теряя сознание, он машинально упёрся руками в землю и попытался приподняться, но второй удар, на этот раз по спине, между лопаток, окончательно отключил его.

Лёгкая тряска и негромкий размеренный гул едущей машины было первым, что ощутил и услышал Денис после того, как стал приходить в себя. А ещё тихие придушенные стоны. Такие мучительные и жалобные, что у него невольно защемило сердце и в душу закралась такая тягучая, неизбывная тоска, будто случилось какое-то страшное горе. Только он никак не мог вспомнить какое. Он вообще не в состоянии был собраться с мыслями и восстановить в памяти то, что с ним произошло. Перед застилавшей глаза тёмной колыхавшейся, как занавес, пеленой мельтешили лишь смутные тени, причудливые образы, обрывки воспоминаний, сталкиваясь, смешиваясь, наслаиваясь одно на другое и образуя какой-то невероятный сумбур, разобраться и понять что-либо в котором не представлялось невозможным.

Однако очень скоро ему помогли припомнить случившееся с ним. Приглушённо, неясно, как будто издалека, сквозь наполнявший его голову шум до него донеслись голоса. Сначала почти неразличимые, едва уловимые, словно глухие отзвуки чьего-то разговора. Затем, по мере того как его сознание понемногу прояснялось и ощущения делались более ясными и отчётливыми, он стал различать отдельные слова, потом целые фразы и, наконец, весь разговор, который, как выяснилось, происходил не где-то вдалеке, а совсем близко, рядом с ним.

– Ну, сеструха, ты молодец! – произнёс низкий, грубоватый мужской голос. – Сработала, как всегда, на ура. В своём деле ты настоящая мастерица, надо признать.

– Да я-то мастер, – отозвался женский голос, показавшийся Денису удивительно знакомым, будто он слышал его совсем недавно, только никак не мог припомнить, когда и где. – Я своё дело знаю назубок и свои обязанности выполняю чётко, как по нотам. Чего не скажешь о вас. В прошлый раз вы едва не завалили всё дело.

– Да ладно, чё вспоминать-то? – вклинился в разговор ещё один мужской голос, похожий на первый, но ещё более грубый и сиплый, будто простуженный. – Ну, случился косяк. С кем не бывает? Сегодня же всё прошло без накладок, как по маслу.

– Да уж, спасибо, сегодня вы подоспели вовремя, – проговорила женщина, судя по тону, очевидно, с усмешкой. – А то ещё минута-другая – и этот хлыщ кончил бы мне в рот. Так себе удовольствие, прямо скажем, – принимать сперму от первого встречного сопляка, разъезжающего на папашиной тачке в поисках приключений… Ну что ж, сегодня он своё приключение нашёл. Правда, боюсь, совсем не то, на которое рассчитывал, – смеясь, прибавила она.

Собеседники ответили на её замечание дружным одобрительным смехом.

У Дениса от всего услышанного ещё сильнее потемнело в глазах и вновь зашумело в голове. Он всё вспомнил! Мгновенно словно яркий луч пронзил затопившую его сознание тьму, разогнал мелькавшие перед ним призраки и высветил недавние события. Всё, от начала до конца, пронеслось перед его мысленным взором. Утренняя встреча с приятелем, взаимные откровения, импровизированный Владов пикап, поездка за город, внезапная остановка, очаровательная незнакомка, объявившаяся в их автомобиле и пустившаяся в фривольные разговоры с Владом. А затем мёртвое, наполовину заболоченное, покрытое тиной и заросшее ядовитой зеленью лесное озеро, возня за машиной, разорвавший тишину страшный, исступлённый крик, катающееся по земле окровавленное тело, похабная и злобная ухмылка на миловидном девичьем лице. А потом обрушившийся на него сзади, словно из ниоткуда, удар. И тишина, бесчувствие, мрак…

Денис открыл глаза. Взгляд его упёрся в узкое пространство между задними сиденьями и спинками передних кресел, устланное ворсистым серым ковриком, на котором выделялись бесформенные тёмные пятна. Он некоторое время тупо смотрел на эти пятна, не понимая, что это такое и откуда они тут взялись. Потом догадался. Это была кровь. Он испугался было: не его ли? Но, пробежав тревожным взглядом по своему телу, прислушавшись к своим ощущениям, понял, что нет, вероятнее всего, не его. Он был очень слаб, буквально разбит, чувствовал головокружение и лёгкую тошноту, а главное – сильную ноющую боль в затылке и между лопаток, в тех местах, на которые пришлись удары, нанесённые неведомо кем и лишившие его чувств. Но кровотечения вроде бы не было, тем более такого обильного, при котором он мог бы запятнать своей кровью пол.

Но если это не его кровь, тогда чья же? Он осторожно повёл взглядом туда-сюда и, переведя его влево, нашёл ответ на свой вопрос. Рядом с ним, бессильно привалившись к дверце и уронив голову вниз, сидел, а вернее, почти лежал Влад. Он, очевидно, находился в полубессознательном состоянии, глаза его были закрыты, померкшее, осунувшееся лицо бледно, с синеватым отливом, как у мертвеца. Можно было бы, пожалуй, в самом деле принять его за покойника, если бы не то и дело искажавшие его черты лёгкие судороги и не вырывавшиеся из груди слабые, временами совершенно замиравшие стоны.

Поглядев на бесчувственного товарища несколько мгновений, Денис опустил глаза – и невольно вздрогнул. Ноги Влада, область паха, сиденье под ним, коврик, покрывавший пол, – всё было залито кровью. Причём не только подсохшей и запёкшейся, но и продолжавшей капля за каплей сочиться из его раны. Самой раны Денис не видел – она была скрыта кое-как натянутыми на бёдра джинсами и краем футболки, тоже насквозь пропитанными кровью, – но он к этому времени уже вспомнил, какого она рода, и в достаточной степени уразумел, что это означает для его злосчастного друга.