Литтмегалина - Гнилое яблоко

«Мы должны возвращаться», – поторопил оранжевый. Глаза у него так и бегали.

Я последовал за ними, но остановился, расслышав гул голосов впереди. Там, за деревьями, было много людей. Я дрожал с головы до ног, действительно готовый поверить, что это я – призрак, тогда как они абсолютно реальны.

И вдруг в один момент все стихло. Я продолжил движение – сначала крадучись, потом быстрым шагом, потом бегом. Фонарик, болтаясь на шнурке, бил меня по груди.

Тяжело дыша, я вывалился на поляну. Догнивающие дома… никого. Меня снова окружил осенний холод этого странного августа, и тогда я осознал, что минутой назад было тепло. Другое лето, может быть, многолетней давности, грело меня.

Я прошел чуть дальше, до знакомого дома, в который я пробрался когда-то, забыв о возможной опасности. Сев на землю возле крыльца, я положил ладонь на переломленную ступеньку.

Боль в руке теперь была ровной, не пульсирующей. Поднималась до самого локтя, дотягивалась до кончиков пальцев. Болело и все остальное тело. Я приподнял одежду, полюбовался на синяки на груди. К их закатно-красному цвету добавилась примесь синевы. «Вечернее небо», пейзаж. Кажется, Отум отбил мне все внутренности.

(начнись у тебя внутреннее кровотечение, ты был бы уже готов, дееетка)

Лучше не смотреть. Я опустил ветровку и, тяжело поднявшись, поплелся к месту нашей стоянки.

Вот и мой рюкзак, оставленный здесь вечность назад. Одной рукой я расстегнул молнию и вывалил все из рюкзака на землю. Хлам, хлам, хлам… все это никак не сможет помочь мне. Я идиот. Как я мог, уходя из дома, не взять с собой бинты, антисептик, нож? Хотя бы нож. Мало ли для чего он может понадобиться. Вещь, незаменимая в хозяйстве. Весьма полезная, чтобы отбиться от психа. От досады и злости на самого себя мои челюсти сжались до боли в зубах. Еще пять минут я искал нож в нелепой убежденности, что, так как я очень хочу его найти, он вдруг материализуется для меня из воздуха. В животе будто черви копошились – омерзительный, извивающийся страх. Те двое даже не видели меня. Как они могли причинить мне вред? Впрочем, сам тот факт, что я так отчетливо видел их, мог сигнализировать о серьезном ухудшении моего состояния.

Помогая себе зубами, я перевязал руку, исхитрившись разорвать на лоскуты запасную футболку. Это было лучшее для нее применение. В сменной одежде я нуждался там, снаружи. Здесь же тряпки, что были на мне, приросли к моей коже, словно звериная шкура. Края раны странно побелели, но я решил не беспокоиться об этом – хотя бы потому, что Отум успеет угробить меня раньше, чем это сделает гангрена.

Я встал. Все не так плохо, наверное. Теперь я хотя бы могу сориентироваться в своем местоположении. Я вспомнил о мертвых шоколадках. Возможно у них удастся разыскать что-нибудь полезное?

(если нет, даже обычную ветку можно использовать пусть как плохое, но оружие)

(все бесполезно; убей себя)

Несмотря на жухлые попытки себя успокоить, я не мог отделаться от мысли, что едва ли вообще существует что-то, способное мне помочь. Хотелось защищаться от всего вокруг. От самого воздуха Долины.

Я набросил рюкзак на спину, предварительно выгрузив из него большую часть продуктов, так как был слишком обессилен, чтобы тащить их. Вероятно, следовало поесть, но я не смог себя заставить – при одной мысли о еде горло стискивал спазм. Так, пора топать. Ленивый мародер – неуспешный мародер.

Я шел медленно, осторожно, неуверенный в собственных ногах. Что-то хрустнуло под подошвой – печенье Миико, разбросанное по земле. Я представил, как Миико оборачивается и смотрит на меня. Его лицо сонное и пустое, как у умственно отсталого. Секунду он тупо пялится, затем швыряет в меня печенье, которое держал в горсти, и убегает со всей возможной скоростью. Я поднял одно печенье и сунул в рот. Никакого вкуса, точно жуешь картон.

Все равно.

(едва ли в твоих вымученных телодвижениях есть хоть какой-то смысл. Если ты еще надеешься на что-то, то где-то совсем в глубине души, и сейчас движешься вперед из чистого упрямства. Не будь как папочка, да? Что бы ни происходило, не будь как он. Не сдавайся легко)

Давно мне так не хотелось плакать. И от чего? Да просто от непонимания происходящего.

_____________________________ ___________________________________________ __________________ ________________________ __________________________ ___________

Совсем недавно меня отвращал их внешний вид и запах, но в моей теперешней апатии меня не пугало уже ничего. Вы мертвы? Досадно. Я вот еще жив, но не исключено, что совсем скоро прилягу на землю в вашей расслабленной манере. У обоих запястья обмотаны красными нитками. Я смутно припомнил, что красные браслеты считаются оберегом против злых духов. Вот долбанутые. Чего вы притащились сюда? Искали мистики и ужасных событий? Нашли, круто. Йей.

Нож я нашел – чтобы с горечью обнаружить, что толку от него не будет. С какой же яростью эти двое атаковали один другого, выбивая поочередно нож, если кончик лезвия в итоге остался в чьей-то кости?

(это не твое; не позволяй ему добраться до тебя)

Лицо парня было бело-синее, как обезжиренное молоко. Длинные, спутанные до колтунов волосы рассыпаны по земле. В них листья и несколько лениво ползающих черных жучков. Склонившись над покойником, я рассматривал его без брезгливости и беспокойства. К мертвым начинаешь относиться намного лучше, когда понимаешь, что скоро можешь стать одним из них. Я провел по холодным бокам погибшего, прикрытых свитером (есть в этом нечто эротичное; забавно) и кончики моих пальцев наткнулись на что-то холодное.

Я почему-то подумал: «змея», но это была цепь. Я потянул и вытащил ее из-под мертвого парня. Флегматично взвесил в руке. Тяжелая, с крупными звеньями. Оружие повнушительнее, чем сломанный нож или фонарик. Я сложил цепь пополам и, широко размахнувшись, ударил по стволу дерева. Брызнули клочья коры. Совсем неплохо. Я улыбнулся.

(но мне будет совсем не весело, когда вместо дерева окажется Отум)

– Пока, парень. Спасибо тебе, – сказал я.

Первый оказался ничего, но мне не понравился тот, второй. Он ничем меня не порадовал. Совершенно бесполезный покойник.

В животе ворочалась боль, кожа горела, но некоторое время я успешно притворялся, что все в норме, убеждал себя, что мне удастся уйти, хотя ограждения вокруг моего сознания ломались одно за другим. Мне действительно удалось пройти шагов двадцать, прежде чем я замер, обхватив плечи руками. Боль возникла на поверхности кожи, затем начала ввинчиваться вглубь.

Минуту спустя я чувствовал ее всем телом. Рана за рану. Рана за раной. Я попытался побежать, но не смог и рухнул на землю. Скрючился, пытаясь защититься от новых ранений.

(больно, больно, больно. Я готов взывать к любому божеству, только бы кто-нибудь прекратил это)