Александр Белов - Пленники рубиновой реки [litres]

Это не пыль. И сон на самом деле ей не приснился. Там был пепел от сожженной деревни. Она могла ее видеть, потому что она женщина. От мужчин деревня скрыта.

Откуда она это знает? Ей же ничего такого не говорили! Или все же говорили?

– Ничего не помню, – засовывая ногу в кроссовку, бормотала Вера. – Как же теперь быть?

– Ты с кем там разговариваешь? – выкрикнул Боря. – Телефон начал работать?

– Нет, – с сожалением посмотрев на молчащий мобильник, Вера вышла на улицу. – Сама с собой говорила.

– А, ну ладно, – понимающе кивнул он. – Готова к прогулке? Мне нужно снять местные пейзажи, одному скучно. Подумал, вдруг ты не занята.

Вера хотела отказаться, но потом подумала и решила, что прогулка ей на самом деле не помешает, и согласилась.

Они прошли пустой корпус пансионата и двинулись дальше. Вера думала, что там ничего нет, кроме леса. Оказалось, что там ничего не было, кроме пары каких-то сараев.

– Борь, ты уверен, что пейзажи настолько хороши, что стоит их снимать? – Вера хлопнула себя по ноге, раздавив какую-то кусачую букашку.

– Я никогда не был настолько уверен. – Боря зачем-то положил камеру на землю и двинулся к Вере. – Давно пора было это сделать.

Она не успела опомниться, как оказалась в жестком захвате, который по задумке Борьки, видимо, назывался объятиями. Вера чувствовала его жадные, какие-то злые поцелуи на шее, но вырваться не могла.

Поверить в происходящее не получалось. Это же Борька Кудинов, рубаха-парень и свой в доску. С чего он так сорвался-то?

– Боря, перестань, – получилось высвободить одну руку и упереться ею в грудь мужчины. – Зачем ты это делаешь?

Он замер. Оторвался от своего занятия и посмотрел Вере в глаза. Перед ней стоял совсем другой Боря, не тот которого она знала не первый год. Ее Боря добрый, светлый, спокойный. Этот настоящий хищник со звериным взглядом и манерами.

– Ты совсем слепая, Вера? – прорычал он, перемежая слова поцелуями, теперь уже в губы, подбородок, виски. – Я хочу тебя с первого дня, как увидел!

– Я буду кричать. – Она понимала, кричать бесполезно. Он специально увел ее подальше, чтобы никто ничего не слышал. Дура! Она ведь и правда знала о Бориных чувствах, но даже предположить не смела, что он пойдет на такое.

– На здоровье, мать! – Усмешка получилась почти садисткой. – Кричи сколько влезет.

– Боря, ты ведь не такой, – она решила надавить на совесть.

– Не такой? – он оттолкнул ее. – А какой тебе нужен? Какой, Вера? Я знаю, все из-за него! Стоило ему появиться, как ты изменилась. У меня и раньше шансов было немного, но с приходом в проект Воронова, они упали до нуля.

– Не мели чепухи. – Вера поправила задравшуюся футболку. – Воронов мой подопечный и не более. Мы с ним почти не разговариваем.

– Некогда вам потому что разговаривать, другими делами заняты!

Боря схватился за щеку, зашипев от боли. Пощечина пришлась на раненую скулу. Зачем вообще она перед ним оправдывалась? И почему ей так безразлично произошедшее? Она даже пощечину ему залепила скорее потому, что так надо, а не потому, что захотелось.

– Прости, Вер! – неожиданно застонал он. – Не знаю, что на меня нашло. Прости, я не хотел. Не говори никому об этом, ладно?

Боря снова сделался самим собой. Вере оставалось лишь поражаться таким скоропостижным метаморфозам. Место точно было проклятым, если даже в застенчивом Боре смогло разбудить самые низменные инстинкты.

– Все нормально, Борь. – Она хотела обнять его, но передумала. Не буди лихо. – Ты закончил съемку? Можем идти?

– Да, – засуетился он, – идем. Только камеру заберу.

Они отошли на приличное расстояние, когда Веру будто толкнули между лопаток. Она развернулась и увидела, что возле одного из сараев стоит высокий, худой человек. Сердце пропустило удар, она покачнулась, ощутив короткий приступ головокружения.

На нее печальными глазами смотрел Мишка и махал рукой. Вера отвернулась, закрыла лицо руками, а когда повернулась снова, у сарая никого уже не было.

– Я тоже скучаю по тебе, братишка, – тихо сказала она. Боря широко шагал впереди и не услышал ее реплику. – Скоро я вернусь и обязательно приду тебя навестить.

Приближался самый главный день в жизни Жоры. Короткой и странной жизни. По общепринятым законам он вообще подросток. От такой мысли стало смешно и весело. Но Жора экономил радость, еще не время. Главный день еще не настал. Но он уже топчется в нетерпении у порога.

Жора чувствовал его совсем как охотничий пес и разве что не поскуливал в ожидании команды, когда можно будет сорваться и бежать туда, где ждет награда.

Накануне прилетал ворон, значит, его не оставили одного, не бросили, не забыли. Жора почти было отчаялся, ему было одиноко. Псих все время молчал, как он ни пытался его разговорить. Сидел в одной позе часами, с расфокусированным взглядом.

Лишь появление ворона вызывало в нем реакцию. Псих начинал мычать, бешено вращать глазами и хвататься за голову. Жоре даже показалось, что вот-вот тот начнет рвать на себе волосы. Ему даже стало интересно посмотреть на это, но псих внезапно успокоился и уселся в угол, снова смотреть на что-то или кого-то, видимого для него одного.

Что взять с психа в конце концов?

Когда припадок повторился, Жора обрадовался, поискал глазами старого знакомца и не увидел. Если ворон и прилетал, то его уже не было. Поди разбери этих воронов и чего у них творится в их маленьких мозгах. Может, и вовсе мимо пролетал, а этот взял и среагировал.

Псих не успокаивался, он рвался к выходу. Почему-то Жоре его мычание показалось угрожающим, ну он и приложил психа по шее, не особо сильно, так для профилактики.

Он даже развернулся спиной, уверенный, что вырубил буяна, когда тот вдруг запрыгнул к нему на загривок и вцепился зубами в ухо.

Жора взвыл, отшвыривая урода в сторону, хотел еще добавить ногой в печень, чтобы уж наверняка, успел даже замахнуться и вдруг оказался лежащим на полу.

Как хиляк умудрился схватить его за ногу, да еще и опрокинуть, Жора не понимал, да только едва не зауважал за такой вот поступок. Как человек жить-то хочет, что бросается на того, кто заведомо его сильнее и при желании хребет переломит как тростину.

Лежа на полу, притворился будто не может встать, пусть бежит. Никуда не денется, а Жора хоть разомнется.

Псих проворно взобрался по хлипкой лестнице из погреба, над головой Жоры слышались его торопливые шаги, потом сквозь щели просочился солнечный свет.

А вот теперь пора. Псих вышел на улицу. Нужно поймать паршивца и объяснить, как не хорошо он поступил.

Злоба мягко поднялась откуда-то со дна подростковой Жориной души, заурчала, выпустив когти. Злоба спала все время, потому что рядом с ним была та женщина, с ней не получалось злиться.