Джонатан Мэйберри - Плоть и кости

— Зомах? О, ты хочешь сказать, зетах. Больше никто не называет их зомами, кроме некоторых торговцев или лесников. В основном их зовут «серыми людьми» или «серыми бродягами». Без разницы.

— Значит… если я правильно понял, — сказал Чонг, — люди жаждут присоединиться к жнецам и принять «тьму», потому что в этом мире стало невозможно жить? Так?

Она кивнула:

— Конечно, все не так просто, но суть ты уловил. Если в твоей жизни нет ничего, кроме страданий и страха, и следующий год будет не лучше, да и все последующие годы тоже… кто откажется от предложения избавиться от боли и страданий?

Чонг вздохнул:

— Я бы сказал, что не слышал ничего более безумного, но это не так. Те, кто хочет отправиться к богу, могут сделать это прямо сейчас, а те, кто желает получить искупление грехов или обрести важную цель, могут присоединиться к жнецам и выполнять волю бога, прежде чем отправятся на встречу со своими умершими близкими.

Бунтарка окинула его долгим, оценивающим взглядом.

— А ты не глуп, не так ли?

— Стараюсь.

Внезапно новая волна тошноты накатила на него, и он с трудом проглотил подкативший к горлу ком.

— Ты в порядке?

— Уже лучше. Просто слабость. И подташнивает.

Бунтарка коснулась его лба.

— С тебя пот льет ручьем, но лихорадки нет. Ты совсем плох.

— После стрел такое бывает, — ответил Чонг.

— А, — откликнулась она. — Я о таком наслышана.

Склонившись над ним, Бунтарка внимательно осмотрела наконечник стрелы.

— Красота.

— Отлично. — Чонг чувствовал, как холод начинает сковывать его тело. — Если мы не можем, гм, выдернуть стрелу… тогда какие будут предложения?

— Это алюминиевая стрела, — ответила она, кивнув на металлический стержень. — Так что я попытаюсь открутить наконечник, а затем мы попытаемся вытянуть ее сзади. Придется дернуть изо всех сил, поэтому я хочу, чтобы ты был в сознании перед тем, как я начну. Не хочу, чтобы ты проснулся, завопив от боли.

— Этого не будет.

Она кивком указала на его обнаженное плечо:

— Что это?

Чонг сразу догадался, о чем она. Свежий шрам виднелся на его плече в том месте, где зомби попытался укусить его в Геймленде, в одной из зомби-ям. Он рассказал об этом Бунтарке.

— Ты сражался в яме?

— Не по своей воле.

— И ты не заболел после укуса? — Она недоверчиво уставилась на него.

— Зомби зацепил меня зубами, и в этот момент я рванулся в сторону. Содрал кожу, но инфекция не проникла в кровь.

— Тебе крупно повезло. Ты можешь похвастаться, что выжил после укуса серого бродяги, а теперь после выстрела жнеца у тебя останется шрам, которым ты сможешь очаровывать девчонок. Кстати… а у тебя есть девушка? Может, та мелкая рыжая девчонка с веснушками?

— Это Никс, и она с Бенни.

— А ты совсем один? — спросила она, улыбка тронула уголки ее губ.

— Я… я кое с кем встречаюсь, если можно так сказать.

— О? — небрежно произнесла она и, присев на корточки перед костром, поднесла к огню лезвие кинжала. Чонг не стал спрашивать зачем. Он и так догадался, для чего понадобится этот раскаленный клинок.

— Расскажи о ней.

Чонг пересказал Бунтарке сокращенную версию истории Лайлы.

Бунтарка обернулась и изумленно уставилась на него.

— Потерянная девушка? Да ты меня разыгрываешь.

— Нет… почему? Только не говори, что слышала о ней.

— Черт подери, сынок, я слышала десять разных версий этой сказки. — Покачав головой, она расхохоталась. — Вы, мальчишки, такие смешные. Способны придумать любую дурацкую историю, чтобы произвести впечатление на девушку.

— Думаешь, я все это выдумал?

— О нет. Не все. Но когда мы разберемся со стрелой, я познакомлю тебя со своим дядюшкой, Даниэлем Буном. [6] Даниэль Бун — легендарный американский первопоселенец и охотник, чьи приключения сделали его одним из первых народных героев США. После смерти его имя часто было объектом выдуманных историй и сказок. Его приключения оказали огромное влияние на создание в американском фольклоре эталона Героя Запада. У него есть домашний питомец — чупакабра [7] Чупакабра — персонаж городской легенды, который убивает животных и высасывает у них кровь. , и дворецкий — недавно восставший серый человек.

Чонг хотел возразить, объяснить, что Лайла существует в реальности и он знает ее, но Бунтарка продолжала смеяться и качать головой. Наконец он сдался.

Хитро улыбнувшись, Бунтарка кивком головы указала на стрелу:

— Что ж, если у тебя больше не осталось сказок… давай приступим, согласен?

Бенни и Никс не сводили глаз с зомби, висевших на шестах. Существа извивались, протягивая к ним руки, их стоны звучали тише легкого ветерка в пустыне. К их лодыжкам были привязаны красные полоски ткани.

На шее у каждого мертвеца висела деревянная табличка. На каждой были написаны одни и те же слова:

— Что бы это могло означать? — тихим, испуганным голосом спросила Никс.

— Не знаю и знать не хочу.

Никс осторожно прикоснулась к одной из красных полосок, привязанных к ноге ближайшего к ней зомби.

— У святого Джона была такая же.

— Да уж. Повторяю еще раз: я не желаю знать, что все это означает. На самом деле все это чертовски пугает меня. Надо найти Лайлу и…

— Мы должны заглянуть в самолет.

Бенни улыбнулся:

— Ты совсем свихнулась? Перегрелась на солнце и…

Никс коротко взглянула на него. Бенни на мгновение забыл о том, что происходило здесь. Рядом с ним была Никс, девушка, которую он любил, ради которой рисковал жизнью, ради которой оставил родной дом. Рыжеволосая Никс, с кожей, покрытой россыпью веснушек и яркими зелеными глазами. Со шрамом на лице, который казался Бенни невероятно сексуальным. Никс, которая была для него дороже всего на свете. Но это была и Никс, которую он совсем не знал. И с того момента, как они впервые увидели этот самолет, он все меньше ее понимал.

Эта Никс почти не смеялась. Эта Никс стала не такой, не такой…

Мягкой?

Он задумался над значением этого слова.

Слово «мягкая» могло означать слабая, но так же и нежная, открытая, сентиментальная. Никс, которую он знал всю жизнь, была мягкой, но проявляла ли она слабость? Ни в коем случае. Ни до появления самолета, ни после. А как насчет других значений этого слова? Была ли эта новая Никс нежной?

В основном нет. Жизнь часто била ее, и потому она очерствела.

Была ли открытой?

Все реже и реже. Если когда-то они могли часами обсуждать что-то и даже спорить о таких незначительных и разнообразных вещах, как виды бабочек или политика девяти городов, эта новая Никс редко делилась с ним своими мыслями.

Была ли эта Никс восприимчивой?