Джонатан Мэйберри - Плоть и кости

— Да, я…

— Но это неправильный путь, потому что, пойдя по нему, мы утратили бы обретенную чистоту, снова вернувшись к той скверне, от которой когда-то избавились.

Матушка Роза шла по лесу в сопровождении брата Алексия. Чуть поодаль за ними следовало около сотни жнецов. Их новый «избранный», брат Мако, шел посреди толпы. Он еще не совсем оправился от потрясения, но был счастлив, что остался в живых. Другие избранные болтали и смеялись с ним, дружески похлопывая его по спине и делясь с ним разными историями. Они обращались с ним как с героем, как с братом или родственником, который сделал что-то удивительное, принеся большую пользу семье. И Мако все больше вживался в роль избранного воина матушки Розы.

Именно так это и работало, и матушка Роза была довольна. Люди вроде Мако всегда были для нее подарком небес. Алексий, который до Падения был успешным наркоторговцем, работавшим на русскую мафию, тоже был доволен. Проще всего получалось завербовать того, кто считал, что сам сделал важный выбор и этот выбор — единственный правильный. Возможно, миру пришел конец, но простофили никуда не исчезли.

Процесс вербовки не отличался трудностью. Пригласить человека, впустить его в общую группу, чтобы он ощутил себя частью чего-то большого и важного. Словно обрел семью. И здесь срабатывал эффект преданности, и на каком-то уровне все в Церкви Тьмы это понимали. Об этом никогда не говорили вслух, но поскольку всех их воспитывали в духе верности общим идеалам, каждый жнец поддерживал стремление к такой же преданности у новообращенных. Матушка Роза понимала, что так каждый из этих людей оправдывал свое собственное решение вступить в ряды жнецов. Это было что-то вроде инфекции самооправдания, и именно так это работало.

— А как ты собираешься поступить с остатками шайки Картера? — спросил Алексий. — Они попрятались в округе, словно кролики.

Она лишь отмахнулась:

— Кому они нужны? Если останется время, можно завербовать кого-нибудь из них. А об остальных забудь. Это в прошлом.

— Похоже, нам несут весточку, — сказал Алексий, кивнув в сторону деревьев слева от них. Они замедлили шаг, но не остановились, и сестра Кейтлин, выбежав из леса, догнала их и пошла рядом.

— Святейшая, — сказала она, слегка запыхавшись, — у нас проблема.

— Рассказывай.

— Святой Джон и брат Питер только что закончили долгий разговор с братом Эриком.

— И что это был за разговор?

— Плохой разговор. Они развесили части тела Эрика на деревьях, — сказала Кейтлин, ее лицо посерело. — Они всегда так поступают, когда приходят в ярость.

Некоторое время они шли в полном молчании.

Брат Алексий заскрежетал зубами:

— Черт, Эрик много чего знал о наших делах.

— Да, он знал много, — согласилась матушка Роза. — Но не все.

— И как только они умудрились так быстро все разнюхать? — поинтересовался великан.

Сестра Кейтлин покачала головой:

— Не думаю, что кто-то из наших ходил к ним.

— Они могли отправить кого-нибудь шпионить за нами из леса, когда мы устраивали собрание около усыпальницы, — сказал Алексий. — Там полно мест, где можно спрятаться и…

— Это уже не важно, — заявила матушка Роза. — Важно лишь то, что святой Джон в курсе наших планов.

— И это паршиво, — мрачно проворчал Алексий. — У меня все было расписано до мелочей, чтобы разработать отличную программу для нашей армии. Это идеальный план. У меня есть список нужных людей, с которыми необходимо было переговорить. С теми, кто мог бы оказывать влияние на крупные группировки в составе армии. Черт.

Они продолжили идти по краю леса, и матушка Роза молчала. Алексий и Кейтлин тоже молчали, но выглядели разочарованными и взволнованными.

Бунт был замечательным и даже необходимым решением, если они собрались умереть молодыми, что, конечно же, не входило в их планы. Но, пойдя против святого Джона, брата Питера и большей части армии жнецов, они пророчили себе ужасное будущее. Ведь мятежу матушки Розы было не более двух часов.

— Похоже, мы облажались, — сказал Алексий.

— Нет, — ответила матушка Роза. — Нам не нужна армия, чтобы захватить Убежище.

— Я не беспокоюсь о захвате Убежища, — заявил Алексий. — Но должен признаться, что меня очень волнует, что святой Джон станет охотиться на нас с главными силами армии жнецов. У нас меньше трех сотен человек. Даже не привлекая силы жнецов из Вайоминга и Юты, святой Джон сможет преследовать нас силами сорока тысяч кинжалов.

— Пусть попробует.

Кейтлин и Алексий уставились на нее. Но матушка Роза лишь молчала и улыбалась.

— Но… — начал Алексий, но матушка Роза оборвала его на полуслове.

— У него огромная армия, — сказала она, — но у нас есть кое-что еще. Возможно, пора Усыпальнице Падших раскрыть свои тайны? Что скажешь?

На жестоком лице Алексия расплылась злобная улыбка.

— О… да. Давно пора.

Матушка Роза коснулась кончиками пальцев его груди.

— Ты знаешь, что делать, любимый. Мы с Кейтлин соберем наших избранных воинов и направимся к Убежищу. Возьми дюжину бойцов, и отправляйтесь к усыпальнице. И как можно быстрее.

Алексий поцеловал ее руку. А затем отвернулся и принялся отдавать приказы нескольким самым сильным бойцам. И вскоре они скрылись в лесу.

Кейтлин в замешательстве воскликнула:

— Матушка… а что в этой усыпальнице?

На лице матушки Розы промелькнула едва заметная ледяная улыбка.

— Сила, которой даже сам святой Джон не сможет противостоять.

И с этими словами она обернулась к своим избранным воинам, которые двинулись следом за ней в сторону Убежища.

— Никс! — завопил Бенни. — Назад!

Он отпихнул ее с дороги и, стиснув обеими руками свой меч, поднял его перед собой.

Никс упала, выронив спичку, и все вокруг погрузилось в кромешную темноту.

— Спичка, спичка, СПИЧКА! — пронзительно завопил Бенни.

Внезапно вспыхнул огонек еще одной спички, и Бенни слегка пригнулся в проходе между нагромождениями контейнеров. Широко расставив ноги, он поднял меч, готовясь биться не на жизнь, а на смерть, чтобы дать Никс время выбраться из грузового отсека.

Зомби таращились на Никс и Бенни.

Бенни начал медленно пятиться назад, в сторону двери.

Неподвижные глаза, затянутые белесой мутью, уперлись в двух подростков. Мертвецы стонали от мучительного голода. Но этот стон был странным, каким-то приглушенным и низким.

И они не нападали.

Никс еще раз вскрикнула и умолкла.

Бенни перестал пятиться.

Мертвецы продолжали пожирать их глазами, но не двигались с места.

Все словно застыло.

— Бенни?..

Но Бенни тоже застыл на месте, смотря во все глаза на мертвецов.

— Бенни, — снова резко произнесла Никс. — Что… что это?..