Стивен Кинг - Если она кровоточит

"Банки должны быть бессердечными, но они действительно любили его", - говорит Брайан. “Они прислали мне целую тонну цветов. Медсестры поместили их в солярий, потому что у него не должно быть цветов. И что же они думают? Что это вызовет приступ аллергии или что-то в этом роде?”

“Ему нравилось там работать, - говорит Дуг. —Я полагаю, что это не имело большого значения в Великом плане вещей—он никогда не получит Нобелевскую премию или медаль Свободы от президента, - но ему это очень нравилось.”

- И танцы тоже, - говорит Брайан. - Он любил танцевать. Он был очень хорош. Так же как и мама—они действительно могли бы "вырезать ковер",говорила она. Но она также сказала, что ему стало лучше.”

Дуг смеется. “Раньше он называл себя беднягой Фредом Астером. И модели поездов, когда он был мальчиком. У его Зейди был набор. Ну, знаешь, его дедушка?”

- Да, - говорит Брайан. “Я знаю о его Зейди.”

- У него была хорошая жизнь, Брай.”

“Этого недостаточно, - говорит Брайан. “Ему никогда не удастся пересечь Канаду на поезде, как он того хотел. Или поехать в Австралию—он тоже этого хотел. Он никогда не увидит, как я заканчиваю среднюю школу. Он никогда не будет устраивать вечеринку для пенсионеров, где люди произносят смешные речи и дарят ему золото . . .- Он вытер глаза рукавом куртки. “Золотые часы.”

Дуг сжимает плечи племянника.

- Говорит Брайан, глядя на свои сцепленные руки. - Я хочу верить в Бога, дядя, и вроде бы Верю, но не понимаю, почему так должно быть. Почему Бог позволил этому случиться именно так? Это какая-то тайна? Ты же крутой философский парень, и это все, что ты можешь сделать?”

Да, потому что смерть разрушает философию, думает Дуг.

—Ты же знаешь, как говорят, Брайан: Бог забирает лучших из нас, а смерть забирает всех остальных.”

Брайан пытается улыбнуться. “Если ты считаешь, что это утешает, то постарайся еще больше.”

Дуг, кажется, ничего не слышал. Он смотрит на своего шурина, который, по мнению Дуга, действительно является его братом. Который дал его сестре хорошую жизнь. Кто помог ей начать свой бизнес, и это действительно самое малое. Они прекрасно проводили время вместе. Этого недостаточно, но, похоже, им придется это сделать.

- Человеческий мозг конечен—не более чем губка из ткани внутри костяной клетки— - но разум внутри мозга бесконечен. Его емкость хранения колоссальна, его образный охват выходит за пределы нашей способности понять. Я думаю, что когда умирает мужчина или женщина, весь мир рушится—мир, который человек знал и в который верил. Подумай об этом, малыш—миллиарды людей на земле, и у каждого из этих миллиардов есть свой мир внутри. Земля, которую задумали их умы.”

“А теперь мир моего отца умирает.”

“Но не наш, - говорит Дуг и снова сжимает руку племянника. - Наше дело продлится еще немного. Мы должны быть сильными ради него, Брайан. Так сильно, как только можем.”

Они замолкают, глядя на умирающего на больничной койке, слушая бип . . . бип . . . бип монитора и медленное дыхание Чака Кранца вдох и выдох. Как только это прекращается. Его грудь остается плоской. Брайан напрягается. Затем он снова поднимается с очередным агональным дыханием.

- Напиши маме, - говорит Брайан. “Прямо сейчас.”

Дуг уже достал свой телефон. “Далеко впереди тебя.- И типа: лучше пойдем, сестренка. Брайан здесь. Я думаю, что Чак уже близок к концу.

Марти и Фелиция вышли на заднюю лужайку. Они сидели в креслах, которые принесли из внутреннего дворика. Электричество теперь было отключено по всему городу, и звезды были очень яркими. Ярче, чем Марти когда-либо видел их с тех пор, как он был мальчиком, выросшим в Небраске. Тогда у него был маленький телескоп, и он наблюдал за Вселенной из своего чердачного окна.

“А вот и Аквила, - сказал он. “Орел. А вот и Лебедь-Лебедь Лебедя. Видишь его?”

“Да. А вот и Северный Шта— - Она замолчала. - Марти? А ты видел ? . .”

- Да” - сказал он. - Он просто погас. А вот и Марс. Прощай, Красная Планета.”

- Марти, мне страшно.”

Неужели сегодня вечером Гас Уилфонг смотрит в небо? Андреа, та самая женщина, которая вместе с Фелицией входила в Комитет по Наблюдению за соседями? Сэмюэл Ярбро, владелец похоронного бюро? А как насчет маленькой девочки в красных шортах? Звездный свет, яркая звезда, последние звезды, которые я вижу сегодня вечером.

Марти взял ее за руку. “Мне тоже.”

Джинни, Брайан и Дуг стоят рядом с кроватью Чака Кранца, взявшись за руки. Они ждут, пока Чак-муж, отец, бухгалтер, танцор, поклонник телевизионных криминальных шоу - сделает свои последние два или три вдоха.

- Тридцать девять лет, - говорит Дуг. - Тридцать девять великих лет. - Спасибо, Чак.”

Марти и Фелиция сидели, подняв лица к небу, и смотрели, как гаснут звезды. Сначала по одному и по двое, потом десятками, потом сотнями. Когда Млечный Путь скрылся в темноте, Марти повернулся к своей бывшей жене.

- Я люблю тебя—”

Чернота.

С помощью своего друга Мака, у которого есть старик, Джаред Франк устанавливает свою барабанную установку в своем любимом месте на Бойлстон-стрит между Walgreens и Apple Store. У него хорошее предчувствие насчет сегодняшнего дня. Сегодня четверг днем, погода чертовски великолепна, и улицы переполнены людьми, которые с нетерпением ждут выходных, которые всегда лучше, чем сами выходные. Для людей в четверг днем это чисто предвкушение. В пятницу днем люди должны отложить в сторону предвкушение и приступить к работе с удовольствием.

- Все хорошо?- Спрашивает его Мак.

“Да. Спасибо.”

“Мои десять процентов-это вся благодарность, которую я хочу, бро.”

Мак направляется, вероятно, в магазин комиксов, может быть, в Barnes & Noble, а затем в Common, чтобы прочитать все, что он купил. Большой читатель-это Мак. Джаред позвонит ему, когда придет время собирать вещи. Мак привезет свой фургон.

Джаред кладет потрепанный топхат (потертый бархат, потрепанная шелковая лента в крупный рубчик), который он купил за семьдесят пять центов в магазине подержанных вещей в Кембридже, а затем ставит перед ним табличку с надписью " Это волшебная шляпа!". ДАВАЙТЕ СВОБОДНО, И ВАШ ВКЛАД УДВОИТСЯ! Он бросает пару долларовых купюр, чтобы дать людям правильную идею. Погода теплая для начала октября, что позволяет ему одеваться так, как он любит для своих концертов в Бойлстоне—майка без рукавов с откровенными барабанами спереди, шорты цвета хаки, потрепанные конверсы без носков—но даже в холодные дни он обычно сбрасывает пальто, если оно на нем надето, потому что, когда вы находите ритм, вы чувствуете жару.

Джаред разворачивает свой табурет и устраивает подготовительный парадокс над головами барабанов. Несколько человек смотрят на него, но большинство просто проносятся мимо, погруженные в свои разговоры о друзьях, планах на ужин, о том, где можно выпить, и о прошедшем дне в тайной дыре, куда уходят потраченные дни.