Стивен Кинг - Если она кровоточит

“Таковы условия сделки.”

“И ты будешь хранить молчание.”

“Если только не будет другой школы Макриди, то да. Если это так, я начну кричать то, что знаю, с крыш домов. И я буду кричать до тех пор, пока кто-нибудь мне не поверит.”

“Хорошо.”

Он протягивает ей руку, но, похоже, ничуть не удивляется, когда Холли отказывается пожать ее. Или даже прикоснуться к нему. Он встает и снова улыбается. Это единственное, что заставляет ее чувствовать себя кричащей.

- Эта школа была ошибкой. Теперь я это понимаю.”

Он надевает темные очки и уже на полпути пересекает ресторанный дворик, прежде чем Холли успевает заметить его уход. Он не лгал, говоря, что был быстр. Возможно, она смогла бы избежать его руки, если бы он потянулся через маленький столик, но у нее есть свои сомнения. Один быстрый поворот-и он исчез бы, оставив женщину с подбородком на груди, как будто она задремала над своим маленьким обедом. Но это лишь временная передышка.

- Ладно, - сказал она. Только это. Никаких колебаний, никаких просьб о гарантиях. Никаких вопросов о том, как она могла быть уверена, что какой—то будущий взрыв, приводящий к многочисленным жертвам—автобус, поезд, торговый центр вроде этого-не его рук дело.

Школа была ошибкой, сказал он. Теперь я это понимаю.

Но именно она была той ошибкой, которую нужно было исправить.

Он не собирается платить мне, он хочет убить меня, думает она, забирая свой нетронутый кусок и чашку из "Старбакса" в ближайший мусорный бак. Потом она почти смеется.

Как будто я не знала этого с самого начала?

На парковке торгового центра холодно и ветрено. В разгар сезона праздничных покупок он должен быть полным, но только в половину. Холли прекрасно сознает, что она сама по себе. Есть большие пустые пространства, где ветер действительно может сделать свою работу, онемев ее лицо и иногда почти заставляя ее шататься, но есть также скопления припаркованных машин. Ондовски может прятаться за любой из них, готовый выскочить (я очень быстр) и схватить ее.

Она пробегает последние десять шагов до машины и, оказавшись внутри, нажимает на кнопку, запирающую все двери. Она сидит так с полминуты, пытаясь взять себя в руки. Она не проверяет свой Фитбит, потому что ей не понравились бы его новости.

Холли отъезжает от торгового центра, каждые несколько секунд поглядывая в зеркало заднего вида. Она не верит, что за ней следят, но все равно переходит в режим уклончивого вождения. Лучше перестраховаться, чем потом жалеть.

Она знает, что Ондовски может ожидать, что она вернется домой пригородным рейсом, поэтому она планирует провести ночь в Питтсбурге и завтра сесть на Амтрак. Она заезжает в "Холидей Инн Экспресс" и включает телефон, чтобы проверить сообщения, прежде чем войти внутрь. А вот и письмо от ее матери.

- «Холли, я не знаю, где ты, но дядя Генри попал в аварию в этом чертовом месте на Роллинг-Хиллз. Возможно, у него сломана рука. Пожалуйста, позвони мне. Пожалуйста.- Холли слышит и горе своей матери, и старое обвинение: я нуждалась в тебе, а ты меня разочаровала. Снова.

Подушечка ее пальца находится в миллиметре от того, чтобы ответить на звонок матери. Старые привычки трудно сломать, а позиции по умолчанию трудно изменить. Румянец стыда уже обжигает ее лоб, щеки и горло, и слова, которые она скажет, когда мать ответит, уже звучат у нее во рту: "мне очень жаль. А почему бы и нет? Всю свою жизнь она извинялась перед матерью, которая всегда прощала ее с таким выражением лица, которое говорило: "о Холли, ты никогда не меняешься". Ты всегда только разочаровываешь. Потому что у Шарлотты Гибни тоже есть свои позиции по умолчанию.

На этот раз Холли задумчиво погрозила ей пальцем.

А почему, собственно, она должна сожалеть? За что ей извиняться? Что ее не было там, чтобы спасти бедного полоумного дядю Генри от перелома руки? Что она не ответила на звонок в ту минуту, в ту самую секунду, когда позвонила ее мать, как будто жизнь Шарлотты-это самая важная жизнь, настоящая жизнь, а Холли - всего лишь отбрасываемая тень ее матери?

Столкнуться с Ондовским было трудно. Отказ немедленно ответить на крик матери - это так же трудно, может быть, даже труднее, но она это делает. Хотя это заставляет ее чувствовать себя плохой дочерью, вместо этого она звонит в Центр ухода за пожилыми людьми в Роллинг-Хиллз. Она называет себя и спрашивает Миссис Брэддок. Она задерживается и терпит “Маленького барабанщика", пока не появляется миссис Брэддок. Холли думает, что это музыка для самоубийства.

- Мисс Гибни!- Говорит миссис Брэддок. “Не слишком ли рано поздравлять вас с праздником?”

“Нисколько. Спасибо. Миссис Брэддок, мне позвонила мама и сказала, что с моим дядей произошел несчастный случай.”

Миссис Брэддок смеется. - Спасенный, так больше нравится! Я позвонила твоей матери и все ей рассказала. Возможно, психическое состояние вашего дяди несколько ухудшилось, но с его рефлексами все в порядке.”

“И что же случилось?”

“В первый день или около того он не хотел выходить из своей комнаты, - говорит Миссис Брэддок, - но в этом нет ничего необычного. Наши новоприбывшие всегда дезориентированы и часто находятся в бедственном положении. Иногда в большом горе, и в этом случае мы даем им что-то, чтобы немного успокоить их. Твоему дяде это было ни к чему, и вчера он вышел совсем один и сидел в дневной комнате. Он даже помогал Миссис Хэтфилд с ее головоломкой. Он смотрел это безумное шоу судьи, которое ему нравится—”

"Джон Лоу", - думает Холли и улыбается. Она едва ли осознает, что постоянно проверяет свои зеркала, чтобы убедиться, что Чет Ондовски (я очень быстрый) не скрывается.

“—полдник.”

- Прошу прощения?- Говорит Холли. “Я потеряла вас на секунду.”

“Я сказала, что, когда представление закончилось, некоторые из них направились в обеденный зал, где есть послеобеденные закуски. Ваш дядя прогуливался с миссис Хэтфилд, которой восемьдесят два года, и она довольно нетвердо держится на ногах. Как бы то ни было, она споткнулась и, возможно, упала бы очень неудачно, но Генри схватил ее. Сара Уитлок—она одна из помощниц наших медсестер-сказала, что он отреагировал очень быстро. ‘Как молния " - вот ее настоящие слова. Так или иначе, он принял на себя ее вес и привалился к стене, где стоит огнетушитель. Закон штата, знаете ли. У него довольно сильный ушиб, но он, возможно, спас Миссис Хэтфилд от сотрясения мозга или еще чего похуже. Она очень хрупкая.”

- А дядя Генри ничего не сломал? Когда он попал в огнетушитель?”

Миссис Брэддок снова смеется. “О боже, нет!”

“Вот и хорошо. Скажите моему дяде, что он мой герой.”

- Я так и сделаю. И еще раз-счастливых праздников.”

«Я Холли и поэтому должна быть веселой», - говорит она со скрипучим остроумием, которое она использовала в это время года, когда ей было двенадцать. Она заканчивает разговор под смех Миссис Брэддок и некоторое время смотрит на унылую кирпичную стену "Холидей Инн Экспресс", скрестив руки на своей скудной груди и задумчиво нахмурив брови. Она приходит к какому-то решению и звонит своей матери.