Уилл Эллиот - Цирк семьи Пайло [litres]

Джей-Джея охватил страх, когда он понял, что вероятная жертва – именно он. В конечном итоге, это он занял место новичка, получал его зарплату и жил в его комнате. Тихонько всхлипывая, он подпер дверь стулом, чтобы выторговать себе пару секунд. Руки у него уже тряслись. Он порылся в ящиках, ища, чем бы защититься, и нашел скалку, потом шагнул обратно к шару и внимательно в него вгляделся. Новичок приближался неуклюжими, но упрямыми шагами.

Джей-Джей пытался держать скалку ровно, уводя руку за спину. Он швырнет ее изо всех сил, бросок придется почти в упор, и если постараться, то он проломит башку этому гаду. Переводя взгляд с двери на шар, он заметил новичка. Но тот прошел мимо двери Джей-Джея, даже не посмотрев на нее.

Настроение у Джей-Джея резко поменялась, как будто он сменил носки – от страха не осталось и следа. Внезапно охваченный жаждой крови, он положил скалку на пол и тихонько выполз за дверь. Новичок упорно ковылял вперед, как восставший из могилы зомби. Джей-Джей двинулся за ним. Краем глаза он заметил какое-то движение, он повернулся и увидел ползущего по коридору Дупи. На мгновение взгляды их встретились, и оба беззвучно двинулись дальше.

В метре с лишним впереди маячила обоженная шея новичка: сплошной багрово-лиловый волдырь от ожога. Одежда на нем потемнела от сажи, присыпанная беловатым пеплом, на ней зияли прожженные дыры, сквозь которые проглядывали жуткие гноящиеся раны. На некогда цветастой рубахе чудом уцелела одна маргаритка.

Ученик остановился у двери Гонко, не зная, что он не один. Он покачивался из стороны в сторону. Джей-Джей лихорадочно размышлял, предупредить главного или нет. Гонко его совсем не волновал. Спящий или нет – любой лидер, неспособный отразить нападение этой изуродованной и израненной фигуры, наверное, не имеет права на лидерство.

Новичок протянул обезображенную, покрытую волдырями руку к двери Гонко, обхватил дверную ручку пальцами, на костяшках которых лопнула кожа. Он что-то прошептал сквозь зубы, открыл дверь и вошел. Дупи и Джей-Джей бесшумно бросились за ним и остановились на пороге.

В комнате Гонко горела одинокая свеча, ее крохотное пламя почти утонуло в лужице оплавившегося красного воска. Главный клоун лежал, укрывшись простыней, глубоко дыша во сне, его ноги в клоунских башмаках свисали с кровати, одеяло прикрывало его грудь и лицо. Ученик поднял свинцовую трубу и приблизился, сделав шаг, потом другой, с силой сжав пальцами свое орудие. Тут он замер, глядя на своего беспомощного врага, то ли собираясь с духом, то ли наслаждаясь моментом.

Внезапно раздался громкий звон, и исходил он от Гонко. Точнее – из одного из карманов, где яростно зазвенел будильник. Новичок замер, когда Гонко рывком сбросил одеяло и широко раскрыл глаза. Одним резким прыжком он оказался на ногах, перекатился назад, поставив между собой и противником кровать. Он взглянул на новичка и на свинцовую трубу, и губа его дернулась вверх. Хотя лицо Гонко по-прежнему оставалось застывшей грубой маской, Джей-Джею оно показалось восторженным.

Новичок сбросил с себя изумление и поднял трубу, присев, словно собираясь вскочить на кровать. Глаза Гонко сузились. Он запустил руку в карман и достал все так же надрывавшийся будильник, выключил его большим пальцем и отшвырнул в сторону. Его взгляд метнулся за плечо ученика в сторону Джей-Джея и Дупи. Он снова запустил руку в карман, и в руке у него оказалось что-то, похожее на свернутый носок. Словно подающий в бейсболе, он завел руку назад и бросил носок. Новичок увернулся, и носок попал в руки Дупи. Джей-Джея обдало запахом какой-то химии. Словно по приказу в глазах Гонко, Дупи подполз к ученику сзади и прижал свернутую ткань к его лицу. Ученик захрипел, выронил трубу и осел на пол.

Гонко подошел к распростертой на полу фигуре, поднял свинцовую трубу и достал из штанов еще один свернутый носок. Он помахал им перед носом новичка, и Джей-Джей снова уловил запах какой-то химии. Закашлявшись, новичок открыл глаза и увидел стоявшего над ним Гонко, возвышавшегося, словно древний бог, со свинцовой трубой в руке и улыбкой на лице, казавшейся почти отеческой. Главный клоун послал ученику воздушный поцелуй, потом занес над головой трубу и резко обрушил ее вниз, снова поднял, снова обрушил, поднял, обрушил. Каждый удар отдавался глухим звуком жутко и дико сочетаясь с хрустом ломающихся костей. Дупи с легким любопытством наблюдал, как кровь брызгала на ноги Гонко, растекаясь вокруг умирающего клоуна.

Джей-Джей глядел, как его начальник избивает изуродованное и совершенно беззащитное тело, лежащее на полу. Зрелище убийства волновало его, возбуждало до такой степени, до которой сексу было далеко, хотя эти чувства были даже похожи. Рот его приоткрылся, он жадно впитывал взглядом каждый алый всплеск, каждую вмятину на теле. Свинцовая труба мерными ударами обрушивалась вниз еще долго после того, как перестали трещать кости.

Наконец, Гонко прекратил размахивать трубой. Он пробормотал:

– Клоуна не так легко убить, Джей-Джей. Они умирают нелегко.

Он отшвырнул в сторону свинцовую трубу и сложил руки на груди, кивнув в сторону трупа. Словно исполняя давно отрепетированную процедуру, Гонко опустился на колени и схватил тело за ноги. Джей-Джей нагнулся и подхватил его за плечи, изуродованные и обмякшие у него в руках. Сплошное месиво, некогда бывшее угрюмым лицом новичка, упиралось в грудь Джей-Джею, когда они с Дупи тащили труп во мрак ночи, через вымерший цирк, хрустя гравием под подошвами башмаков. Они несколько раз раскачали тело и перебросили его через ограду. Когда труп упал по ту сторону, красные капли брызнули на забор и стекли вниз вертикальной струйкой.

Не говоря ни слова, оба клоуна вернулись к себе в шатер. Когда они проходили мимо хижин цыган, в щелочки в занавесках на них глядели любопытные глаза. Смерть всегда кружила где-то рядом, и стоило поглядывать сквозь шторы вот в такие ночи, когда чьи-то шаги хрустели по гравию тропинок. И стоило накрепко запирать двери.

Ночь еще не кончилась.

Лежа на постели, Джей-Джей заново в мельчайших подробностях прокручивал в голове каждый взмах свинцовой трубой. Он явственно видел каждую каплю брызжущей крови, слышал каждый хруст ломающихся костей и глухой металлический звон, сопровождавший мерный ритм ударов Гонко. Он открыл в себе нечто новое – новую эмоцию.

Почти не раздумывая, Джей-Джей встал с постели. Он смутно вспомнил Джейми, вспомнил нападение на Паноптикум и толстого цыгана, которого Джейми заметил, когда убегал. Сгодится любой повод, а уж этот-то и подавно. Джей-Джей забыл, почему Джейми его предал, но это не имело никакого значения. Главное – проучить его, чтобы он этого не повторял. Главное – замести следы.