Уилл Эллиот - Цирк семьи Пайло [litres]

Он снова вышел из шатра, не задумываясь о том, чтобы идти потише. В ночной тиши звук шагов по гравию разносился далеко по округе, и в хижинах цыган включались лампы, когда он проходил мимо. Смерть всегда где-то рядом, и новый клоун научился, как ее причинять. Он увидел топор, прислоненный к поленнице дров. Он поднял его и поцеловал.

Джейми проснулся около полудня, грим, как обычно, размазался по подушке. Постель казалась горячей и воняла потом. Потом и чем-то еще, смутно знакомым. Пальцы у него были в чем-то липком, и он поднес руки к затуманенным мокрым глазам. При виде крови у него бешено забилось сердце, прежде чем его разум осознал увиденное. Рука до самого запястья была в крови.

На него нахлынули, словно кошмар, смутные и жуткие воспоминания. Он пинком распахивает дверь хижины. Зажигает фонарь, пока спящий цыган лежит на постели, у ног его пустая бутылка, пивной живот свешивается через ремень, блестя от пота, словно большой кусок тушеного мяса. Он поднимает топор и шепчет:

– Видишь, Джейми? Вот что ты творишь.

Вверх. Вниз. Вверх. Вниз. Обухом топора прямо в череп. Спокойная, лишенная эмоций легкость ударов, ни секунды колебаний, тихий хрип цыгана, когда у него раскололся череп. Это стало моментом смерти, но началом наслаждения Джей-Джея. Что-то произошло, пока он убивал. Он ясно мыслил, был спокоен, почти отстранился от физических действий, но бегущая в его жилах кровь словно закипела. Нахлынуло упоение, сравнимое с оргазмом. Он так крепко вцепился в топор, что тот стал продолжением его рук. Когда кровь из ран перестала брызгать, он продолжал размахивать топором, о да, о да, вверх-вниз-вверх-вниз, еще быстрее, стремясь продолжать, пока уже не останется сил, но руки его не уставали. Он тяжело дышал, словно волк, кровь так густо забрызгала его, что облепила как вторая кожа. Наконец, он поскользнулся в луже крови, выронил топор, и удары прекратились. Он дотащил тело до забора, не утруждаясь тем, чтобы перебросить его на ту сторону. Вместо этого он перевернул его вверх ногами и поставил на обрубок шеи.

Джейми вспомнил все это, сотворенное его собственными руками. Он вспомнил, как Гонко молотил трубой новичка. Его охватила тошнота. Он встал с постели и тут же рухнул рядом. Она вся пропиталась кровью, он проспал так всю ночь.

«Вот так возбуждение», – тошнотворно пронеслось в голове. Его вырвало, он громко икал, стоя на коленях, слюна длинными струйками стекала у него изо рта.

Но это было не все. Джей-Джей оставил ему послание, начертав его недрогнувшей рукой кровью на двери шкафа:

УЖЕ СКОРО ДЖЕЙМИ

Уже скоро, да, теперь Джейми вспомнил. Джей-Джей отыгрывал свое. Прошлой ночью он просто подчищал хвосты. Настоящее веселье даже не начиналось.

Он заставил себя отбросить все сторонние мысли.

«Я – убийца».

Но лишь на мгновение.

Прошло немного времени, трясучка и рвота потихоньку улеглись. В дверь просунулась голова Гонко, объявившего, что в два часа репетиция. Он поглядел на окровавленные простыни, улыбнулся и произнес:

– Бурное свидание, Джей-Джей?

И тут же исчез.

Джейми поднялся, четвертая попытка за утро, но теперь ноги более или менее держали его. Голова кружилась так, словно он основательно накурился травы. Его неотвязно преследовали мысли: «Я кого-то убил. Но я себя не контролировал. Однако я нанес грим, зная, что перестану себя контролировать. Я сюда никогда не просился». Они неотступно вертелись в голове, всплывая картинками убийства и воспоминаниями о единственном негромком хрипе умирающего цыгана. Нетвердыми шагами он добрался до комнаты Уинстона и постучал в дверь.

– Что такое? – раздался приглушенный голос. Джейми вошел. Руки его все еще были в крови.

– Черт подери, что случилось? – спросил Уинстон, садясь и беря его за плечи.

Он попытался это сказать, сглотнул, потом сделал вторую попытку:

– Я кого-то убил.

– Что? Кого? Кого ты убил? – резким тоном спросил Уинстон.

– Не знаю. Цыгана. Который живет – господи, жил – рядом с Паноптикумом.

Уинстон откинулся назад и вздохнул:

– Ну, ты меня и напугал.

Джейми уставился на него, разинув рот. Ему казалось, что старик подленько подшутил над ним.

– Вы что, меня не слышали? Я кого-то убил .

Уинстон мрачно поглядел на него, но голос его звучал мягко:

– Джейми, здесь творятся вещи куда более жуткие, чем убийство какого-то служителя. Это вообще ничто . Братья Пайло даже не заметят одного погибшего цыгана. И это же был не ты, верно? Это был Джей-Джей, я прав?

– Да, но я…

– Никаких «но». Вы – два разных человека. Понимаешь? Совершенно разных человека. Так, я больше не желаю об этом разговаривать, ясно тебе? Ты знаешь, почему Джей-Джей это сделал? У него была причина? Или же он так понимает развлечение?

– Да, по-моему… Помните вчерашний день… Паноптикум…

– Знаю, черт подери, не ори ты так.

– Извините. Джей-Джей подумал, что цыган мог его заметить. Это свидетель.

– Забавно, – чуть помедлив, произнес Уинтсон. – Если он тебя и вправду заметил, то Джей-Джей, наверное, оказал нам услугу.

Уинстон провел рукой по лицу.

– Слушай, Джейми, я не знаю, что именно и сколько я могу тебе рассказать. Джей-Джей у меня в кулаке, он станет держать рот на замке, пока понимает, что ему это выгодно. Но то, что я должен тебе сказать… сам не знаю. Я хочу помочь тебе, сынок. И мне нужна твоя помощь. Но я не знаю, могу ли я рисковать. Меня беспокоят не только братья Пайло, а еще и другие клоуны. Гонко нравится быть здесь. Он же здесь король, понимаешь? И не потерпит ни малейшего неповиновения со стороны любого из нас. Ты знаешь, что он сделает, если решит, что мы пытаемся выбить почву у него из-под ног?

– И что же мне делать, Уинстон? Прошлой ночью я – Джей-Джей – кого-то убил. И он зол на меня, как черт. Он хочет поквитаться и сделать это побольнее. Он видит все, что я делаю. Я вижу все, что делает он. Это вроде того, чтобы попытаться обыграть самого себя в шахматы.

Джейми вытер пот со лба и тут же с отвращением отдернул измазанную кровью руку. Уинстон взял тряпку и протянул ее Джейми.

– Прошлой ночью он со мной не поквитался. Он меня достанет, Уинстон. Он это серьезно.

– Ты в этом уверен? – спросил Уинстон. – Как-то странно, чтобы он пошел на все, лишь бы как следует тебе навредить. Вы с ним живете в одном теле. Самое худшее, что он может сделать, – это тебя напугать или заставить чувствовать себя плохо.

– Но он же псих. И с каждым днем становится все безумнее. Прошлой ночью вы сами видели, как он себя вел, когда вы поджигали дом. Как сумасшедший. Он выглядел словно… не знаю, как одержимый дьяволом. И он этому радовался , он повелевал миром. Когда убивали младенца… Господи, Уинстон, что мы прошлой ночью натворили ?