Евгений Меньшенин - Передвижная детская комната

Но она и так перескочила, не правда ли?

Следующие несколько километров пути показались Мише самыми длинными в его жизни. Кто-то сломал математику и метрическую систему. Казалось, в одном километре уместились миллионы метров, а в метры закрались беженцы-сантиметры – по миллиарду в каждый. Дорога стала бесконечной, растянулась, как жвачка на солнце. Правда, солнца не было. Но Миша знал, что скоро оно взойдет. В это время летом светает рано. Поэтому надо торопиться.

Но он и так торопился. Он летел с такой скоростью, с какой раньше никогда не решался ездить на этом автомобиле, руководствуясь здравым смыслом, поскольку машина разваливалась на ходу. Что-то очень громко стучало под капотом. Миша подозревал, что крышка капота ходит ходуном, но не был уверен из-за следов крови, которые немного мешали обзору. В салоне воняло. Не только медью, но и чем-то паленым.

Настя стонала в объятиях подруги, а мисс Чехия смотрела на Мишу огромными глазами. Мише казалось, что она не моргает вообще. Может, она окаменела? Может, умерла? Вот было бы хорошо.

Тут у Миши завибрировал сотовый. Он лежал в кармане.

«Черт, это наверняка оператор такси. Хочет спросить, куда я пропал».

Не отвечай.

«Я не собираюсь, эти бабы сзади наверняка заорут что-нибудь типа „спасите“ или „помогите“. Позвоню, когда освобожусь. Все равно я сказал им, что моя машина сломалась. Сказал ведь? Так что все хорошо».

Но он подозревал, что не все хорошо. Ведь если бы все было хорошо, оператор не звонил бы ему.

Телефон дрожал в кармане, и при каждом новом звонке Миша все больше и больше сомневался в том, что все хорошо.

Наконец телефон замер. Умер, как этот парень на соседнем сиденье.

Миша посмотрел на Колю. Наконец тот отпустил рану.

«Потому что она зажила. Ха-ха».

Кровь залила весь салон.

Можешь и следующий заказ принять. Представляешь, как это будет выглядеть? Скажешь им надеть сапоги, а то в салоне утонуть можно, или лучше пусть прихватят с собой лодку.

Миша увидел поворот на проселочную дорогу. Наконец-то. Он немного притормозил и повернул. Указатель сообщил, что через пять километров они наткнутся на поселок Пылаево. Наверняка в этой глуши будет укромное место, под деревьями, в кустах, подальше от дороги, подальше от лишних глаз.

Когда Миша свернул с трассы, дорога лишилась одного элемента, и мисс Чехия не упустила это из виду. Не было больше бетонных ограждений. Была высокая насыпь и густой лес. Но если с такой скоростью слететь с дороги и уткнуться в дерево, то мягче посадка не будет.

Миша сбавлял скорость только на поворотах, но лишь слегка. Он боялся, что кто-нибудь из баб накинется на него. Он посмотрел на уровень бензина. Ему хватит, чтобы вернуться домой. Хватит. Заправляться он точно не собирается.

Эта девка что-то задумала. Посмотри на нее.

«Я вижу, мама. Вижу. Да, она задумала. Наверняка выпрыгнет из машины, когда я хоть немного приторможу. Блин, не знаю, будут ли впереди светофоры. Если да, то… Придется ехать на красный».

Знаешь, а ты ведь почти утер нос Белле. Как ты ловко провернул с этим парнем! Господин с большим детским лицом, мучитель и насильник, тобой доволен.

«Очень круто, когда насильник детей тобой доволен. Могу записать себе в резюме».

И нечего огрызаться.

«Я не огрызаюсь».

Огрызаешься как псина.

– Я не огрызаюсь! – внезапно заорал Миша и понял, что произнес это вслух. Девушки подпрыгнули.

– Извините, – сказал он и вновь уставился на дорогу, держа отвертку в руке.

Скажи еще им, что ты с мамой общаешься по прямому каналу с преисподней. Пусть посмеются. А знаешь, это идея. Может они тогда станут бояться тебя еще больше.

Он ничего не ответил. Даже не подумал в ответ. Он просто смотрел на дорогу и ждал, когда же будет какой-нибудь поворот, ведущий в лес, в чащу, в болото. А вон и поворот. Вон маячит. И знак, что до Пылаева осталось два километра.

«Это дорога в ад. И ведет она в огонь. Там все пылают. А, мама, ты случайно не здесь зависаешь?»

Очень смешно. К твоему сведению, в аду не так уж жарко. Здесь очень много льда. Вечного льда. Но мне не холодно. Я никогда не любила жару, ты это знаешь.

«Да, знаю. Ты вечно потела как свинья».

Что ты сказал?

«Я сказал, что ты потела как свинья. Вонючая сраная свинья!»

Ты! Ты… По-моему, ты забываешься, мелкий засранец! Ты повысил голос на мать. Знаешь, похоже, ты достаточно подрос, чтобы помочь себе сам, так что иди ко всем чертям. Ты трусливое чмо, и надеюсь, ты попадешь за решетку. Счастливо оставаться.

– Ну и черт с тобой! Черт с тобой! Сука! Сгори в аду! Сгори, шлюха!

Он бил кулаком по рулю, по приборной панели. Машину было не жалко. Она уже не пригодится для работы в такси, не пригодится и для поездок по городу, разве что в каком-нибудь поселке мясников и маньяков, где люди украшают свои тачки развешанными как гирлянды кишками, оторванными глазами, человеческими костями и вырванными с корнями зубами, которые использовали вместо кнопок на приборной панели.

«Не нужна ты мне, не нужна! Я разберусь с ними сам. Сейчас остановлюсь где-нибудь в кустах и отверткой проткну каждую из этих сук. Кажду…»

Кто-то вцепился в его горло так сильно, что в глазах потемнело от боли, а изо рта вырвался визг, как у трусливой девки.

Ну вот и разбирайся сам тогда.

Он выронил отвертку. В горло провалился булыжник и застрял там. Миша начал махать руками и бить наугад.

Машина рванулась вперед по дороге, сделала пару мотков вправо, влево, а затем слетела в кювет на огромной скорости и перевернулась несколько раз.

Девушки начали летать по салону, как ключи в стиральной машине. Миша был пристегнут. Шею отпустила когтистая рука, и он проглотил камень. Он вдохнул и вцепился в руль. Машина ударилась о дерево. Грохот. По салону разлетелись кое-какие вещи. Отвертка ударила Мишу по лбу, сумка одной из девушек шлепнулась о лобовое стекло, из нее посыпались косметичка, зарядник, кошелек. Затем машина замерла в обычном положении. Коля свесился вперед, будто блевал под ноги ( укачало, ха-ха ). Он тоже был пристегнут.

Кровь была везде. Сиденья, потолок, двери – все в крови.

Когда их крутило, Миша слышал повизгивания. Потом истерички заткнулись. Может, ударились друг о друга головой? Миша надеялся, что они стрясли мозги. Они ведь не были пристегнуты.

«Я же говорил, мама, что люди сзади не пристегиваются!»

Машина заглохла, но фары по-прежнему работали. Лучи били в сосны. Миша выключил свет, освободился от ремня безопасности и выскочил из салона. Нет, «выскочил» – слишком резвое слово. Он выполз.

Он не стал терять время на то, чтобы пытаться рассмотреть место, где они остановились, тем более в лесу было темно. Ему достаточно было того, что вокруг высились деревья. Они были в укромном уголке. Миша не слышал ничего, кроме гула в голове. Его тошнило. Видимо, ему тоже досталось. Он чувствовал, что сейчас блеванет.