Грэм Мастертон - Маниту

— Звони Хьюзу. Зови его сюда как можно скорее, — приказал Поющая Скала.

Я пошел к аппарату на стене, обтер кровь носовым платком и набрал номер. Голос телефонистки был настолько спокойным и равнодушным, как будто доносился из иного мира.

— Моя фамилия Эрскин. Не можете ли вы вызвать доктора Хьюза в палату мисс Тэнди? И как можно скорее. Прошу ему передать: уже началось, он нужен срочно.

— Конечно.

— Позвоните ему как можно скорее. Заранее благодарен.

— К вашим услугам.

Я снова посмотрел на мерзкую сцену, разыгрывающуюся на постели. Из отверстия в коже высунулась смуглая рука, все больше разрывая стенки опухоли, лопающиеся с треском раздираемого пластика.

— Нельзя ли сейчас что-то сделать? — шепнул я Поющей Скале. — Ты не можешь навести чары, прежде чем он выйдет наружу?

— Нет, — ответил он. Он был очень спокоен, хотя его напряженное лицо показывало, что и он тоже боится. Он держал наготове свои кости и порошки, но его руки дрожали.

Появился разрыв длиной в треть метра. Он начинался от затылка Карен. Ее лицо было теперь бледным и мертвым, покрытым засохшей кровью и липкой желтой жидкостью. Было трудно поверить, что ее, возможно, еще удастся вернуть к жизни. Она казалась настолько истощенной и искалеченной, насколько сильным и злым было создание, вылезающее из нее…

Из разрыва высунулась вторая рука. Потом из расширившегося разрыва медленно вынырнули голова и торс. Я почувствовал холодную дрожь страха, видя то же лицо, которое появилось на вишневой поверхности стола. Это был Мисквамакус, древний шаман, возрождающийся к жизни в новом мире. Его длинные черные волосы облепили череп. Глаза его были закрыты, а медная кожа блестела от вонючих родовых вод. Пленки облепили выпирающий нос и высокие скулы, нити слизи свисали с губ и подбородка.

Поющая Скала и я, мы оба стояли, когда шаман сорвал сморщенную оболочку опухоли со своей обнаженной, блестящей груди. Потом поднялся на руках и освободил бедра. Гениталии его были набрякшими, как у младенца мужского пола, но был виден волосяной покров паха, прилипший к животу, покрытому шрамами.

С омерзительным хлюпаньем, с каким вытягивают галошу из грязи, Мисквамакус освободил одну ногу. Потом другую. Тогда мы увидели, какой вред нанесли ему рентгеновские лучи. Ноги его не были сильными и мускулистыми, а обе кончались ниже колен маленькими деформированными ступнями с бесформенными карликовыми пальцами. Современная техника искалечила шамана еще до того, как он покинул лоно.

Постепенно, все еще не открывая глаз, Мисквамакус отодвинулся от разорванного тела Карен Тэнди. Он схватился за поручень кровати и сел, опустив свои карликовые ноги. Он громко втянул воздух в легкие, еще полные родовых вод. Белая мокрота свисала у него с уголков губ.

Сейчас я жалел только о том, что у меня нет оружия, чтобы разнести эту пародию на куски. Но я знал о его магической мощи и знал, что это бы не помогло. Мисквамакус тогда преследовал бы меня до конца жизни, а после моей смерти его маниту страшно отомстило бы моему.

— Нуждаюсь в твоей помощи, — спокойно сказал Поющая Скала. — Во всяком случае, когда я произнесу заклятие, сильно сконцентрируйся и думай о нашей удаче. Нас двое, может, сможем его удержать.

Искалеченный Мисквамакус, будто услышав, открыл сначала один глаз, потом другой и посмотрел на нас с леденящей смесью любопытства, презрения и ненависти. Потом он посмотрел на пол, на магический круг из разноцветных порошков и костей.

— Гиче Маниту! — громко вскричал Поющая Скала, — Услышь меня теперь и пошли на помощь мне свою мощь, — он переступал с ноги на ногу, танцевал и чертил костями фигуры в воздухе. Я старался сконцентрироваться на успехе заклятия, как он меня просил. Но мне тяжело было оторвать глаза от мстительно глядящей на нас мрачной, неподвижной фигуры на постели.

— Гиче Маниту! — взывал Поющая Скала. — Пошли своих посланцев с замками и ключами. Пошли своих стражников и надсмотрщиков. Сдержи этого духа, свяжи Мисквамакуса. Замкни его за решетку и закуй в цепи. Заморозь его ум и сдержи его чары.

Он начал декламировать длинную индейскую инвокацию, которой я не понимал, но я молился и молился, чтобы его заклятия сделали свое дело и магические силы связали возрожденного шамана.

Удивительное ощущение начало просачиваться в мой мозг — впечатление, что все, что мы делаем, глупо и бесполезно, что наилучшим выходом будет оставить Мисквамакуса одного, чтобы он делал, что захочет. Он был настолько же сильнее нас, насколько мудрее. Мне показалось, нет смысла продолжать борьбу, ему будет достаточно вызвать одного из своих индейских демонов, и мы оба, я и Поющая Скала, погибнем ужасной смертью.

— Гарри, — засопел Поющая Скала. — Не впускай его в свой мозг. Помоги мне… я нуждаюсь в твоей помощи!

С усилием я попытался оттолкнуть волны безнадежности, заливающие мой мозг. Я посмотрел на Поющую Скалу. Я увидел пот, струившийся по его лицу, прорезавшие его щеки глубокие борозды усилий и напряжения.

— Помоги мне, Гарри, помоги мне!

Я посмотрел на мрачное, ужасное создание, восседающее на ложе. Я попытался парализовать его, концентрируя всю свою волю, до мельчайших частиц. Мисквамакус поглядывал на меня своими стеклянными желтыми глазами, будто вызывая меня встать против него. Я старался игнорировать свой ужас и психической атакой сделать шамана неподвижным. «Ты беспомощен, — думал я, — ты не можешь двигаться, ты не можешь наводить чары». Но дюйм за дюймом Мисквамакус начал сползать с постели. Все время он не спускал с нас глаз. Поющая Скала сыпал порошки и стучал костями, но что бы он ни делал, все это, казалось, не производило ни малейшего впечатления. Шаман тяжело упал на пол и присел на свои ужасные микроножки внутри магического круга. Его лицо было маской бесстрастной ненависти.

Медленно, по-обезьяньи используя руки, чтобы передвигаться, Мисквамакус приблизился к кругу. «Если это его не сдержит, — подумал я, — я смотаюсь через эти двери и буду на полпути к канадской границе прежде, чем кто-то попытается обвинить меня в трусости».

Голос же Поющей Скалы становился все выше и пискливее:

— Гиче Маниту, удержи Мисквамакуса подальше от меня! — кричал он. — Не дай ему покинуть круг чар! Запри его там и закуй!

Мисквамакус застыл и враждебным взглядом смерил магический круг. На мгновение показалось, что сейчас он пройдет над ним и кинется на нас, но он застыл, присев на бедра, и вновь закрыл глаза. Мы молчали, с трудом восстанавливая дыхание. Наконец Поющая Скала заявил:

— Мы задержали его.

— Это значит, что он не может выйти?

— Нет. Он без труда может пересечь круг, но еще не сейчас. Он все еще слаб. Он отдыхает, чтобы набраться сил.