Томас Лиготти - Ноктуарий. Театр гротеска [сборник litres]

То, чем я хотел поделиться с Кэнди, наполняло маленький плоский контейнер и являло собой побочный продукт первой фазы эксперимента моего отца, в коем я принял участие вскоре после нашего последнего переезда. Как я уже упоминал, наше нынешнее жилье, подобно всем пристанищам моего детства, было отмечено привиденческим присутствием, пусть даже и слабым, еле-еле заметным. Сильней всего оно ощущалось на чердаке, где я проводил много времени до того, как визиты к Кэнди вошли у меня в привычку. В нем, согласно моему опыту, не было ничего из ряда вон выходящего – оно все будто было сосредоточено около продольных деревянных балок под самой крышей. И из-за этого присутствия, вообразил себе я, один из прежних жильцов покончил с собой – повесившись на такой балке.

Я поделился догадками с отцом, но тот был ярым противником призраков и духов, и даже слов таких не выносил.

– На чердаке ничего нет! – стал втолковывать он мне. – Твое сознание просто вступает во взаимодействие с тамошней нездоровой атмосферой. Там, как и везде, проявляется своего рода энергия. В одних местах ее уровень низкий, в других, по неизвестной мне причине, – высокий. Понимаешь? Не чердак населяет призраками твою голову – наоборот, твоя голова населяет чердак призраками. В иных головах этих дурацких фантомов больше – тут названия роли не играют: привидения, божества, инопланетяне… К реальности это все не имеет никакого отношения. Однако это свидетельствует об истинных процессах в природе, способных оживлять и даже творить заново, которые тебе представляются «привидениями» или чем-то таким. И, кстати, я бы был очень не против, если ты помог бы мне это доказать. С помощью приспособления в подвале я мог бы извлечь из твоей головы всех этих чердачных призраков. Операция затронет лишь малую часть мозга, потому что, если перенести ее на весь мозг… ладно, не важно. Просто поверь мне: ты ничего не почувствуешь.

После процедуры ощущение призрачного присутствия покинуло меня. Отец извлек из моей головы зеленоватую субстанцию и поместил в маленький контейнер, который отдал мне, когда закончил исследовать пробу. Это был первый этап его эксперимента в области, до той поры неизвестной ни одному ученому, где мой родич был ни много ни мало Коперником или Галилеем – назовите любого успешного ученого, что первым в голову придет. Вообще, его научную самоотверженность я, как выяснилось, едва ли разделял. Пусть мне больше не казалось, что наверху что-то есть у меня никак не шел из головы образ человека, висящего в петле, перекинутой через одну из потолочных балок пустующего чердака, того мужчины, что оставил после себя незримое послесвечение, намек на иные миры. Поэтому я был приятно удивлен, обнаружив, что ощущение его присутствия вернулось ко мне, когда я стиснул в руке контейнер, неведомо как ставший будто бы отъемлемой частью меня и с лихвой вернувший чувство сверхъестественного ужаса. Именно эту коробочку я нес показать Кэнди в тот осенний вечер.

Когда я вошел в ее дом, внутри не творилось ничего такого, что могло помешать моей задумке. В другом конце комнаты к стене привалились двое, но они были столь отрешены от происходящего вокруг – если не сказать отключены, – что вряд ли вообще что-то замечали.

– Ну, что же ты принес Кэнди? – поинтересовалась моя подруга, глядя на бумажный пакет, который я держал в руках.

Я присел на диван рядом с ней, и Кэнди наклонилась ко мне.

– Это такая штука… – начал я, за крышку доставая контейнер из пакета, и тут же понял, что не знаю, как объяснить ей, что именно я притащил. Я ни в коем случае не хотел огорчать Кэнди, но не смог выдавить из себя ни слова, чтобы подготовить ее. – Не открывай. Просто держи.

– Похоже на желе, – сказала она, принимая контейнер в свои пухлые ладони.

К счастью, содержимое не представляло собой ничего страшного, выглядя достаточно безобидно в мягком свете телеэкрана. Кэнди осторожно сжала контейнер, словно понимала, что содержимое чрезвычайно ценно. Моя подруга совсем не казалась напуганной – скорее, даже расслабилась. Я понятия не имел, как Кэнди среагирует, лишь знал, что хочу поделиться с ней чем-то, чего никогда раньше не было в ее жизни, так же как она поделилась со мной чудесами своего жилища.

– Боже! – тихо воскликнула она. – Я знала! Знала, что он не оставил меня насовсем! Что я не одна!..

Позже я понял, что ее реакция вполне отвечала утверждениям моего отца. Как моя голова населяла чердак призраками повешенных, точно так же и голова Кэнди порождала свое собственное видение, абсолютно не схожее с моим. Казалось, она готова держать коробочку целую вечность. Но вечность быстро подошла к концу: у дома Кэнди притормозила машина непонятной марки. Водитель быстро вышел из автомобиля, агрессивно хлопнув дверцей.

– Кэнди, кажется, сейчас что-то будет, – сказал я. Она не хотела выпускать контейнер – пришлось буквально вытянуть его у нее из рук. Когда Кэнди наконец разжала руку и повернулась к двери, я, как и всегда, спрятался в одной из дальних комнат – в пустой спальне, где я любил сидеть в углу и думать о людях, когда-то спавших здесь долгими ночами. Но на этот раз я не стал садиться в угол, а принялся наблюдать за тем, что творится в главной комнате. Та машина снаружи остановилась слишком уж резко, слишком вызывающе, и водитель в длинном плаще шел к дому демонстративно агрессивной походкой. Распахнув дверь, он даже не стал затворять ее за собой.

– Где белый мальчишка? – спросил он.

– Здесь нет белых, – ответила Кэнди, глядя в телевизор. – Кроме вас, мистер.

Человек подошел к людям, сидящим у стены, и пнул каждого по очереди ногой.

– Если ты подзабыла, я один из тех, кто позволяет тебе проворачивать свои дела.

– Я знаю, кто вы, мистер Полицейский Детектив. Вы забрали моего мальчика – и других деток тоже.

– Заткнись, толстуха. Мне нужен белый мальчишка.

Достав из кармана отцовскую псевдоавторучку, я сковырнул с нее колпачок, обнажив короткую острую иглу, неотличимую от обычного писчего стерженька. Держа ручку так, чтобы ее никто не заметил, я шмыгнул в прихожую.

– Что тебе нужно? – спросил я чужака в длинном плаще.

– Я пришел отвести тебя домой, малыш.

Ежели и снисходили на меня когда-то предельно ясные озарения, то сейчас было как раз одно из них. А именно – я понял, что если пойду куда-то с этим человеком, то никогда уже не попаду домой.

– А ну поймай, – сказал я и запустил в чужака контейнером.

Он перехватил его в воздухе обеими руками – и на какую-то секунду лицо его озарила улыбка… растаявшая с такой скоростью, что я даже моргнуть не успел. Перемена заняла даже не секунду, а доли секунды – контейнер будто сам выскочил из его рук и запрыгал по полу. Быстро придя в себя, чужак рванулся вперед и схватил меня за руку – и тогда-то я вонзил в него жало фальшивки-авторучки. Не думаю, что Кэнди заметила мой выпад, не говоря уже о ее не вполне вменяемых гостях. Все, что они увидели: чужак в длинном плаще вдруг отпустил меня и тут же повалился на пол без движения. Очевидно, яд действовал моментально. Кто-то из гостей Кэнди выступил вперед и пнул упавшего – совсем как тот недавно пинал его самого.