Георгий Старков - Сказка об уроде [сборник]

— Ничего, — наконец сказала она. — Звоните. Я позвоню Янке попозже.

Дав отбой, Лариса набрала записанный на обложке тетради номер, мельком взглянув на часы в углу светящегося экранчика. Четыре часа ночи. Вдруг она засомневалась: вдруг всё, что ей пригрезилось — вздор, и она выставляет себя и свою дочь на посмешище, распугивая людей в самый тёмный час ночи? Неуверенность исчезла, когда она вновь увидела чёрную ворону, клюв которой погружался в щеку Вероники.

Если я просто сумасшедшая старуха — что ж, пусть смеются, позор мне. Но если Верочке что-то и правда угрожает, оно того в тысячу раз стоит.

Гудок следовал за гудком, и все долгие секунды Лариса не дышала. Потом пошли короткие гудки.

Неужто я опоздала? Она снова набрала номер, не позволяя себе думать ни о чём — только шептала почти бессвязно слова молитвы.

Господи, если Ты смотришь на нас…

— Кто это? — в динамике раздался грубый мужской голос.

— Л-лариса Ивановна, — она оказалась к этому не готова.

— А я Иван Грозный. Очень приятно. Мы спим. Позвоните утром.

Послышалась какая-то возня. Женский голос что-то сказал, и мужчина коротко ответил ей. Женщина опять стала говорить — Лариса различила требовательный выкрик: «А ну, отдай!». Мужчина недовольно заворчал.

— Алло! — это точно была Янка; Лариса знала, что она плохо выговаривает букву «л». — Здравствуйте, Лариса Ивановна. Простите этого придурка, я…

— Ничего, Янка. Извини, что звоню в такое время. Верочка с тобой?

Пауза. Кажется, Янке не хотелось отвечать на вопрос.

— Она в другой комнате, — сказала она.

— Можешь передать трубку ей? Это очень срочно, иначе я не стала бы звонить.

— Но у неё же свой телефон с собой…

— Она не берёт. Янка, пожалуйста .

Опять короткое молчание.

— Ну… Да, конечно, Лариса Ивановна. Минуточку, только встану.

Она стала ждать. Что-то скрипело, мужчина опять начал тихо ворчать. Лариса услышала явственный звук шлепка и смеющийся голос Янки: «Прекрати». После этого динамик долго оставался безмолвным, лишь изредка выдавая короткие поскрипывания и неясные бормотания. Один раз Янка громко ойкнула и выругалась. Споткнулась обо что-то , догадалась она.

Стало тихо.

— Наверное, она ушла вниз, — наконец сказала Янка.

— Что?

— Её в комнате нет, там только этот… — девушка запнулась. — Похоже, Вероника на первом этаже. Я спускаюсь по лестнице. Вот, тут даже свет горит.

Первый этаж. Значит, они не в городской квартире. Это было нехорошо — там могло произойти всё, что угодно. Лариса прижала телефон к себе так, что мочка уха онемела.

Юля знала, что они за городом. Они ведь не разлей вода — Верочка делится с ней всеми секретами. Вот что она хотела мне сказать перед тем, как закончить разговор.

— Её куртка на вешалке, — задумчиво бормотал динамик. — Значит, она где-то в доме. Тут и бутылка с газировкой недопитая стоит… А-а, поняла! Она вышла в туалет! Скоро вернётся.

— А туалет далеко?

— В конце двора.

— Ты можешь сходить туда и проверить?

— Лариса Ивановна, я… — она представила, как девушка расцветает румянцем. — Я не одета, не могу выйти на улицу. К тому же с детства боюсь темноты. Извините. Перезвоните через пару минут, Верка уже будет в доме.

— Нет, — вырвалось у неё. — Не будет.

Янка шмыгнула носом. Внезапно голова у Ларисы стала работать очень ясно. Будто с разума соскользнула вязкая пелена, которая раньше не давала ей проснуться окончательно.

— Слушай меня, Яна, — твёрдо сказала она. — Сейчас же разбуди подруг, парней или кто у вас там ещё в доме. Посмотрите во всех комнатах и на улице. Обыщите каждый уголок двора, а если не найдёте мою дочь, то ищите за пределами двора, где бы вы сейчас не находились. Нет, девочка, ради Бога, не перебивай меня. Вероника в беде — я это знаю . Найдите её. Немедленно.

В коридоре больницы каждые двадцать шагов висели большие круглые часы с толстыми стрелками. Чисел на циферблате не было, только безымянные деления. Лариса не любила такие часы, потому что легко могла перепутать, например, четыре часа с пятью. Но сейчас обе стрелки (не считая тонкой как игла секундной стрелки) вытянулись в одну линию. Шесть часов утра. За окном занимался скудный рассвет.

В регистратуре клевавшая носом молодая девушка указала ей, куда идти. Лариса торопливо шла по коридору, всматриваясь в таблички на дверях. Приблизившись к нужному месту, она узнала его сразу: возле закрытой двери стояли хорошо знакомые ей девушки. И два парня, которых она раньше не видела.

— Она здесь? — Лариса взялась за ручку двери.

— Туда запрещают входить, — тихо сказала Янка.

— Меня они впустят.

Едва она переступила порог, путь ей загородила дородная женщина в белом халате.

— Ждите в коридоре, вам сюда нельзя.

— Там моя дочь, — она мельком увидела за её плечом Веронику. Девушка лежала на операционном столе. Над ней склонился врач и вводил в вену на её руке бесцветный раствор через шприц.

— Ей ничего не угрожает, — женщина стала наступать всеми своими пышными телесами, и Ларисе пришлось сделать шаг назад. — Когда Семён Трифонович закончит, вы сможете войти. А сейчас…

— Ничего, Маня, пусть останется, — сказал врач. — У нас всё-таки не реанимационный случай. Пропусти её.

Одарив её выразительным взглядом, женщина шагнула в сторону.

Лариса прижала ладони к груди и подошла к столу. Её дочь с детства росла бледненькой, унаследовав от отца лёгкое малокровие. Сейчас её кожа и вовсе напоминала бумагу. Женщину охватила жуть, она сдержала порыв перекреститься.

— Что с ней?

Врач закончил делать инъекцию. На вид ему было лет пятьдесят. Редкие рыжие волосы окаймляли голову. Ещё пять лет, и совсем облысеет. Мешки под глазами выдавали пристрастие к выпивке.

— Она поступила с легким переохлаждением. Ночи уже студёные, а девушка, видимо, потеряла сознание на улице и находилась там несколько десятков минут без верхней одежды… Но сильных отморожений, к счастью, нет.

— Она спит?

— Не совсем, — ответил Семён Трифонович. — У вашей дочери коматозное состояние.

Лариса не поверила. Коматозное состояние . Кома. Знакомое слово — ещё со времён первых западных сериалов, которые начали показывать по телевизору в начале девяностых. Герои сериалов часто впадали в кому, а потом внезапно приходили в себя, иногда теряя память. За ними было неизменно интересно наблюдать. Но чтобы Верочка впала в кому?..

Невозможно. Моя дочь не Си Си Кэпвелл. И я не героиня сериала.

— Рефлексы выражены слабо, температура тела снижена, — она почти не слушала врача, лишь неотрывно смотрела на лицо дочери. — Я обследовал её, но не нашёл признаков черепно-мозговой травмы или иных ушибов, которые могли бы привести…