Стивен Кинг - Кристина

На следующее утро Арни и Ли вместе поехали на автобусе в аэропорт. Они хотели отправиться в Питсбург за рождественскими подарками и предвкушали чудесный день вдвоем – почему-то они казались себе ужасно важными и взрослыми, раз поехали вместе по магазинам.

Арни был в хорошем настроении и придумывал уморительные истории про пассажиров: несмотря на месячные, которые всегда были очень болезненные и вгоняли ее в депрессию, Ли то и дело смеялась. Толстуха в мужских ботинках была падшая монахиня, решил Арни. Парень в ковбойской шляпе – наркодилер. И так далее, и тому подобное. Ли быстро сообразила, как это делается, и тоже стала валять дурака, но у нее получалось не так хорошо. Поразительно, насколько Арни изменился за последнее время, вышел из скорлупы… прямо-таки расцвел. Наверное, это единственное подходящее слово. Ли была очень горда собой, как бывает горд золотоискатель, нашедший золотую жилу по определенным, только ему известным признакам. Она полюбила Арни – и не прогадала.

Они вместе вышли из автобуса и, взявшись за руки, двинулись к стоянке аэропорта.

– Неплохо, – сказала Ли. Она впервые приехала с ним за Кристиной. – От школы всего двадцать пять минут.

– Ага, годик потерпеть можно, – кивнул Арни. – Зато в семье мир. Честное слово, когда мама в тот вечер пришла домой и увидела Кристину, она чуть не рехнулась от злости.

Ли засмеялась. Ветер подхватил ее волосы и перекинул за спину. Воздух по сравнению со вчерашним потеплел, но все-таки было прохладно. Ну и хорошо: какое же Рождество без холодов? Жаль только, в Питсбурге еще не вывесили рождественские украшения и гирлянды… Хотя нет, это тоже неплохо. Ли вдруг поняла, что ее все радует, все восхищает и вообще жизнь прекрасна. Жизнь прекрасна, когда ты влюблен.

Она стала размышлять о своей любви к Арни. Конечно, она и раньше влюблялась в парней и даже вроде бы почти полюбила одного, в Массачусетсе. Но с Арни никаких сомнений у нее не было. Иногда он ее расстраивал – скажем, его интерес к машине граничил с одержимостью, – но эти редкие приступы тревоги даже добавляли остроты ее чувствам. Была в них, призналась себе Ли, и доля эгоизма, самолюбования – ведь за эти несколько недель она полностью преобразила Арни, благодаря ей он стал личностью.

Они протиснулись между машинами, срезали угол и направились к зоне длительного хранения. Прямо у них над головой взлетел самолет «Американских авиалиний»: рев двигателей шел от него огромными плоскими волнами. Арни начал говорить что-то про праздничный ужин на День благодарения, но звук взлетающего самолета полностью заглушил его слова. Ли завороженно смотрела на то, как двигаются его губы…

А потом они вдруг перестали двигаться. Арни остановился как вкопанный. Его глаза распахнулись… и почти вылезли из орбит. Рот начал кривиться, а рука с силой стиснула руку Ли…

– Ой! Арни…

Грохот уже почти стих, но он ее не услышал, только стиснул руку еще сильнее. Губы Арни были крепко зажаты и искажены страшной гримасой потрясения и ужаса. Ли подумала: «У него сердечный приступ… удар…»

– Арни, что стряслось?! – закричала она. – Арни… о-о-ой, больно !!!

На один невыносимый миг его рука, только что сжимавшая ее пальцы с любовью и нежностью, вдруг сдавила их с такой силой, что Ли испугалась: еще немного, и кости затрещат. Щеки его побелели, а лицо стало серым, как могильная плита.

Арни вымолвил единственное слово: «Кристина!» – и внезапно отпустил Ли. Он бросился вперед, врезался ногой в бампер стоявшего рядом «кадиллака», едва не упал и побежал дальше.

Наконец до Ли дошло, что дело в машине – машина, машина, вечно эта треклятая машина, – и в груди начал подниматься острый, безнадежный гнев. Впервые она стала гадать, сможет ли по-настоящему любить Арни, позволит ли он ей…

В следующий миг от ее гнева не осталось и следа. Она увидела, что произошло.

Арни подбежал к тому, что осталось от его машины, с распростертыми руками и резко остановился перед ней в классической киношной позе жертвы, которая выбрасывает перед собой руки в попытке защититься от мчащегося прямо на нее автомобиля.

Так он стоял секунду или две, словно хотел остановить машину – или весь мир. Потом опустил руки. Его кадык дважды дернулся вверх и вниз, будто Арни пытался подавить стон или крик, и мышцы шеи напряглись до упора: видны были все жилки, сухожилия и вены. Так выглядит шея человека, в одиночку поднимающего рояль.

Ли медленно подошла к нему. Рука у нее до сих пор пульсировала от боли: завтра она распухнет и перестанет слушаться, но сейчас Ли об этом не думала. Ее сердце обливалось кровью; казалось, она в полной мере разделяет боль и потрясение любимого. Лишь много позже она осознала, что в тот день Арни полностью от нее отгородился и предпочел вынести все страдания в одиночку, глубоко запрятав внутрь львиную долю ненависти и злобы.

– Арни, кто же это сделал?! – дрожащим от горя голосом проговорила она. Нет, Ли не любила его машину, но прекрасно знала, сколько душевных и физических сил Арни в нее вложил. Увидев Кристину в таком состоянии, она больше не могла ее ненавидеть – по крайней мере так она тогда думала.

Арни не ответил. Он просто смотрел на Кристину, глаза его пылали, голова была слегка опущена.

В лобовом стекле зияли две огромных дыры, всюду сверкали горстки разбитого стекла, похожие на бутафорские бриллианты. Половина переднего бампера лежала на асфальте, рядом со спутанным клубком черных проводов, похожих на щупальца осьминога. Три из четырех окон были разбиты вдребезги, а в кузове кто-то проделал длинные дыры с рваными краями. Здесь поработали острым и тяжелым инструментом – может, монтировкой или лопаткой для надевания покрышек. Передняя дверь со стороны пассажира висела на одной петле, и сквозь открытый проем Ли увидела, что приборная панель тоже разбита. Всюду валялись клочки набивки, стрелка спидометра лежала на коврике под рулевым колесом.

Арни медленно обошел машину, отмечая все это. Ли дважды пыталась с ним заговорить – бесполезно, он не отвечал. На свинцовой маске его лица теперь пылал чахоточный румянец. Он поднял с земли черного осьминога, и Ли увидела, что это провода распределителя зажигания – папа, возясь с машиной, однажды ей их показывал.

Арни несколько секунд смотрел на провода, словно бы изучая экзотическую живность, а потом бросил обратно на землю. Под ногами хрустнуло разбитое стекло. Ли вновь обратилась к Арни и вновь не получила ответа. И тут, помимо безграничного сострадания, она вдруг почувствовала страх. Позже Ли рассказывала Деннису Гилдеру, что в тот миг – на короткий миг – она решила, что Арни полностью лишился рассудка.