Стивен Кинг - Кристина

Джанкинс прикурил сигарету.

– Я что-то пропустил, Арни? Не пойму, к чему ты мне это рассказываешь.

– Мама сказала, что предпочла бы до трех лет менять мне подгузники, чем столкнуться с таким. Потому что дерьмо можно отмыть. – Арни улыбнулся. – Спускаешь воду – и все, его нет.

– Как нет Попрошайки Уэлча?

– Про это я ничего не знаю.

– Правда?

– Правда.

– Честно-пречестно? – Вопрос был шутливый, но глаза Джанкинса сверлили Арни насквозь, дожидаясь малейшего подозрительного движения или жеста.

В дальнем конце гаража человек, менявший летнюю резину на зимнюю, уронил на пол какой-то тяжелый инструмент. Тот мелодично звякнул, и мужик почти нараспев проговорил: «Ах ты, шлюха!»

Джанкинс и Арни одновременно посмотрели в ту сторону, и момент был упущен.

– Конечно! Слушайте, я понимаю, это ваша работа…

– Да, это моя работа, – тихо согласился Джанкинс. – В общей сложности по парню проехали шесть раз. Три раза туда-сюда. В мясо измочалили. От асфальта пришлось лопатой отскребать.

– Да бросьте, – проговорил Арни. Его чуть не стошнило: все нутро сжалось в узел.

– А что? Разве не так положено поступать с дерьмом? Отскребать и смывать?

– Я тут ни при чем! – заорал Арни, и человек в десятом отсеке испуганно поднял голову.

Арни заговорил тише:

– Простите. Оставьте меня в покое, пожалуйста. Вы только что осмотрели мою машину и прекрасно знаете, что я тут ни при чем. Если бы Кристина сбила Уэлча и несколько раз по нему проехалась, на ней были бы следы. Даже я это знаю – просто потому что иногда смотрю телевизор. А на курсах по автомеханике мистер Смольнак нам рассказывал, что лучший способ раскурочить машине перед – это сбить оленя или человека. Он, конечно, шутил, но в каждой шутке есть доля шутки… Если вы меня понимаете.

Арни сглотнул и услышал щелчок в собственном пересохшем горле.

– Ага. Твоя тачка целая, к ней никаких претензий. А вот к тебе есть. Ты похож на лунатика. Когда ты последний раз высыпался, а? Тебя как будто поимели, уж прости мой французский. – Джанкинс щелчком выбросил окурок. – Знаешь что, Арни?

– Что?

– По-моему, ты врешь как сивый мерин.

Арни молча посмотрел на него. Его рука лежала на зеркале со стороны пассажира.

– Не насчет убийства. Уэлча ты не трогал. Но вот насчет хулиганской выходки Реппертона ты точно завираешься. Твоя подружка сказала, что машину просто уничтожили, и говорила она куда убедительнее, чем ты. Даже всплакнула. Говорит, всюду валялись груды битого стекла. Где ты, кстати, купил новую лобовуху?

– В магазине Макконелла. В Берге, – тут же ответил Арни.

– Чек сохранил?

– Выбросил.

– Но они ведь наверняка тебя запомнили. Все-таки крупный заказ.

– Может быть, но рассчитывать на это я бы не стал, Руди. Все-таки это самый крупный магазин, специализирующийся на стеклах, от Нью-Йорка до Чикаго. Заказов у них до черта, и все любители старины тоже у них отовариваются.

– Но документы-то у них должны быть.

– Я платил наличными, не знаю.

– И твоего имени на накладной не осталось?

– Нет. – Арни холодно улыбнулся. – «Автомастерская самообслуживания Дарнелла». Так я получил десятипроцентную скидку.

– Да у тебя все продумано, а?

– Лейтенант Джанкинс…

– Насчет стекла ты тоже врешь, хотя будь я проклят, если я знаю причину.

– Может, Иисус на Голгофе тоже врал? – злобно вопросил Арни. – С каких пор менять стекло на разбитой машине – преступление? Или расплачиваться наличными? Или получать скидку?

– Ни с каких.

– Тогда оставьте меня в покое!

– Больше того, я абсолютно уверен, что ты врешь насчет случившегося с Попрошайкой. Ты что-то знаешь, но не говоришь.

– Бред.

– А как насчет…

– Мне больше нечего вам сказать.

– Ладно. – Джанкинс сдался так быстро, что Арни сразу заподозрил неладное. Полицейский порылся в кармане пиджака, который носил под плащом, и достал оттуда бумажник. Мелькнула наплечная кобура с пистолетом – почти наверняка он показал оружие нарочно. Джанкинс протянул ему визитку.

– Звони по любому из этих номеров, если захочешь поговорить. О чем угодно.

Арни убрал визитку в нагрудный карман.

Джанкинс еще раз неторопливо прошелся вокруг Кристины.

– Работа мастера, – вновь восхитился он. И пристально посмотрел на Арни. – Почему ты не заявил в полицию?

Арни мучительно вздохнул.

– Я решил, что на этом все закончится. Что теперь они оставят меня в покое.

– Угу. Я так и подумал. Спокойной ночи, сынок.

– Спокойной ночи.

Джанкинс пошел прочь, но почти сразу развернулся.

– Ты все же хорошенько подумай, ладно? Выглядишь хуже некуда. Подруга у тебя славная, волнуется за тебя и очень переживает из-за машины. Отец тоже волнуется, это и по телефону слышно. Обдумай все и позвони мне, сынок. Спать будешь лучше.

Арни ощутил какую-то дрожь в губах, мелкую и болезненную дрожь. Глаза у Джанкинса были такие добрые. Арни открыл рот – одному Богу известно, что он хотел сказать – и вдруг ощутил такой чудовищный укол боли в спине, что сразу выпрямился. В голове прояснилось, как будто ему в разгар истерики влепили пощечину. Он успокоился.

– Спокойной ночи, Руди, – повторил он.

Джанкинс еще секунду встревоженно смотрел на него, а потом ушел.

Арни затрясло. Дрожь появилась сначала в руках, потом перешла на предплечья, локти… и вдруг задрожало все тело. Он стал наугад искать дверную ручку, наконец нашел ее, сел в салон и вдохнул успокаивающие ароматы машины и свежей обивки. Повернул ключ зажигания и потянулся к магнитоле.

Тут его взгляд упал на кожаный брелок с инициалами Лебэя, и он с поразительной ясностью увидел труп старика: тот сидел на его месте, за рулем, пустые глазницы смотрели в лобовое стекло, пальцы-кости сжимали баранку, а зубастая пасть ухмылялась. Когда Кристина наехала на Попрошайку Уэлча, по радио, настроенному на волну WDIL, крутили «Последний поцелуй» Дж. Фрэнка Уилсона и «Кавалеров».

Арни вдруг замутило – по-настоящему. Рвотный позыв затрепетал сначала в животе, потом в глотке. Арни выскочил из машины и бросился к туалету – в ушах отдавался безумный грохот собственных шагов. Успел! Его вывернуло наизнанку, рвало и рвало, пока он не выблевал все содержимое желудка. Перед глазами рябило. В ушах звенело, мышцы шеи устало пульсировали.

Он посмотрел на свое бледное измученное лицо, на темные круги под глазами и сальные волосы на лбу. Джанкинс был прав. Выглядел он хуже некуда.

Зато прыщи исчезли.

Арни истерически захохотал. Он не откажется от Кристины, нет уж, ни за что на свете. Он…

Тут его опять вывернуло, только вот блевать было уже нечем: тело лишь содрогнулось в приступе рвоты, и рот наполнился кислой слюной.