Борис Конофальский - Инквизитор. Вассал и господин [СИ]

Волков опять мрачен и от боли в ноге, и от земли такой бедной. Казалось бы, чему тут радоваться, а Ёган вдруг говорит довольно:

– Вон сколько тут земли, глазом не обвести.

– Так разве то земля? – Спросил у него кавалер.

– А что же? – Удивляется новоиспечённые управляющий.

– Болото. Тут и не вырастит ничего.

– Так болото оно почему? – Опять радостно спрашивает Ёган.

– Почему?

– Из-за лени. Вот, помнится, барон Рютте, вы ж его помните, отобрал у нас выпас. Он однажды нам говорит, что выпаса больше нам не даст. Не он сам, конечно, говорил, а управляющий, тот, которого вы того… – Ёган показал многозначительный жест. – Говорил, мол, самому барону нужно. Так вот, а мы и говорим: «То болото, что у реки, отдадите нам?». Он говорит: «Да берите хоть навек». Ну, мы с мужиками собрались и за неделю канав нарыли, через месяц вода и ушла, теперь там луга были лучше, чем у барона. Вот.

Волков и про ногу забыл, смотрит на Ёгана с интересом:

– И что, тут тоже можно из болот луга сделать?

– А как же, конечно можно.

– И что для этого нужно? – Спрашивает кавалер.

– Хороший дрын, – заявляет управляющий.

– Какой ещё дрын? – Не понимает Волков и хмуриться, ему кажется, что Ёган над ним смеётся.

– Дрын, что хорошо от лени помогает, – заявляет управляющий. – Ничего, сейчас поле вспашем, у мужиков время появиться, и этими болотами я займусь.

Кавалер смотрел на него недоверчиво, и Ёган, видя, это продолжал:

– Земля, конечно, вам досталась небогатая, но и на ней жить можно, ежели руки-то приложить. А ежели лежать да ленится, то и на богатой земле в нищете прозябать будешь.

– Истинно, – заметил землемер, который прислушивался к их разговору, – тем более, что не так уж земля ваша и бедна, – он указал на зелёные поляны, что лежали западнее их пути. – Вон, Южные Поляны, двенадцать тысяч десятин хорошей, самой лучшей вашей пахоты.

– Так отчего же не её пашут мужики? – Спросил Волков.

– Так далеко до Эшбахта. – Объяснил Куртц. – Два часа верхом, а для телеги и вовсе нет дороги. Даже если урожай и будет, как с ним быть? Куда деть?

– Эх, дураки, – сказал Ёган, – дороги нет, а река-то течёт прям тут. Чего урожай в Эшбахт тащить, когда купчишки по реке шныряют. Амбар какой-никакой на берегу поставь, мостушки, чтобы причалить можно было поставь, да кликни купчишек, так они сами приплывут. Ещё и в драку будут брать. Паши земельку да продавай урожай, чего тут мудрёного? Говорю же, здесь руки надо приложить малость.

И опять слова Ёгана Волкову казались дельными, он молчал, но думал обо всём сказанном всё больше.

И тут он остановился и спросил у Куртца, указывая на берег реки:

– А это что? Это тропинка, что ли?

– Да, – сказал тот, приглядевшись, – тут река быстра, плыть против течения невозможно, тут баржи тянут по берегу наёмные мужики с конями. В упряжь баржу берут и тянут вверх. Тот берег крут, и течение там быстрее, вот они по вашему берегу и ходят. Вниз-то баржи по течению плывут, а вот обратно их тягать приходиться. Вот мужичков с конями для того и нанимают.

– И кто же их нанимает?

– Так кто же, как не купчишки из Фринланда.

– Купчишки, значит из Фринланда? – Переспросил Волков, хотя ответ ему был уже, кажется, и не нужен.

Да, он смотрел на быстрые воды реки, как у другого берега вода водовороты вертит, и опять думал, что наверное Ёган-то прав. Нет нужды злиться да обиду лелеять, тут можно ужиться. Нужно только руки приложить. А кое-где и кулак не помешает. Главное – больших свар с соседями не учинять, чтобы герцога с канцлером не злить. И всё. И тут Волкову даже лучше стало, веселее, словно вещь дорогую нашёл, на которую думал, что потерялась она.

– Что ж, теперь мне понятно, какова земля моя. – Он взглянул на Ёгана. – Значит, говоришь, нужно руки приложить?

– Да уже не без этого. Придётся ручки приложить. Придётся.

После этого они поехали в Эшбахт, уже не останавливаясь, чтобы быть там к ужину. И все были в добром расположении духа. И даже нога у кавалера не так болела. Временами, за мыслями о земле своей, он про неё и вовсе забывал.

Игнатий Вальковский и вправду знал толк в лошадях. Он выпряг их из кареты и, стреножив, пустил пастись. Не ясно, конечно, чья это была земля, так до утра хозяин всяк не объявится. Он развёл костёр и пригласил свою спасительницу и её служанку к огню. Ночи Агнес давно уже не боялась, так как в темноте, как ей казалось, у неё у неё никогда не болят глаза, а вот на свету такое случалось, особенно на солнце.

И тут у костра ей было очень хорошо, они купили молоко и хлеб у мужика на окраине деревни, и голодна она не была. А вот уважение, что выказывали ей и Ута, и Игнатий было как раз тем, что она так искала. Ну, со служанкой было всё уже ясно, а вот большой и крепкий мужчина, что склонял голову и беспрекословно шёл к ней, как только она звала его – это особенно радовало девичье сердце. Повелевать, оказывается, было так сладко.

Служанка укрыла её одеялом, что они украли в постоялом дворе ещё в Малене до присяги господина. И уже под ним Агнес опять раскрыла книгу, которую читала всю дорогу, несмотря на ухабы и кочки. Иоганус Тотенхоф, «Знание трав и растений. Создание зелий, настоев и микстур, что придают человеку сил или отнимают их». Ах, как это прекрасно звучит, по одному названию видно, что писал книгу мудрый человек. Казалась, книга огромна, но как быстро читаются это большие страницы. Она уже осилила треть. Порой Агнес откладывала книгу, чтобы остановиться и растянуть удовольствие. Но долго это продолжаться не могло. Книга словно манила её, и сидеть просто так рядом с ней было для девушки невыносимо. Попробуй усидеть, если ты дошёл до главы, в которой говорилось: «Как любого самого сильного мужа сделать бессильным временно, чтобы члены его были ему непокорны и лишь разум и зрение повиновались только». Она уже хотела это попробовать. Сотворить его и посмотреть, как люди бессильны пред ним. Но о многом она ещё не знала. Казалось бы, все знают о болиголове, и вдруг их оказалось три вида. И каждый действует по-разному. Попробуй сотворить, если не знаешь, какой тебе нужен. Одним можно отравить, другим обездвижить, третьим продлить мужскую страсть. Просто нужно знать, как и с чем их смешивать.

А ещё она прочитала, что никакой волчьей ягоды нет! Девушка удивилась, узнав, что так называют пять разных растений, что даже и не похожи друг на друга. Особенно ей интересна была та волчья ягода, что на самом деле звалась Вороний глаз. Три раза перечитала о нём и настойке из него, что вызывала у выпившего сначала радость, затем сонность, а потом, после сна, полное беспамятство. Такое, что человек три последних дня вспомнить никак не мог. И всего-то для человека нужно три капли той настойки. Три капли и памяти нет.