Борис Конофальский - Инквизитор. Вассал и господин [СИ]

Деньги. Хорошо, когда они есть.

За наскоро сбитый стол, за которым сидел Волков, сели Ёган и монах, а за ними староста. Боялся, что ли, садиться, стеснялся, в общем, не привык сидеть за одним столом с господином, крепостному холопу то не пристало, но Волков настоял. Он не хотел, что бы этот худой и долговязый мужик стоял над душой. Разговор предстоял долгий.

Монах взял перо и бумагу, под диктовку Ёгана стал записывать то, что нужно купить в городе. А Ёган не стеснялся, мысли и у него были правильные, здравые. Да только Волков сидел от мыслей этих мрачный. Косился в бумагу монаха, особенно на цифры.

Сначала записали все, что нужно для ремонта дома: доски, брус, тёс на крышу – вышло много всего, три больших воза. Да к этому мебель и посуду для стола, да для готовки что-то, да перины с одеялами. И это было только начало. Затем плуги, а их нужно было три – один мужикам, два солдатам. Ещё бороны, семена, семена разные. Ёган хотел попробовать помимо ржи тут и овёс посеять, для хороших лошадей одного сена мало, господа для своих коней овёс покупают. А ещё чёрные бобы и горох, может, даже и просо.

– Для всего потребуется нам три пары меринов, – говорил Ёган, он был рад, что все его слушают беспрекословно, – сильные нам не нужны, для крестьянской работы нужны невысокие, но выносливые, чтобы от рассвета до заката плуг таскать могли.

– Нет, – вдруг сказал Волков, до сих пор он сидел молча, – меринов брать не будем, возьмём двух коней и две пары кобылок трёхлеток.

Он давно мечтал заняться разведением лошадей, чего же не попробовать теперь, когда у него вон сколько земли. Все посмотрели на него и никто ему не возразил. Хотя мерины посильнее кобыл будут и поспокойнее коней.

Ёган продолжил перечислять, что нужно ещё купить, как Волков опять его перебил:

– А сколько корова даёт молока в день?

– Хорошая – так ведро. – Сказал управляющий.

– У нас тут мужиков – восемь дворов, купим им по корове, – произнёс Волков, – дети тощие, смотреть на них невмоготу, как живы – не понятно.

– Вот это правильно, как сам не подумал, – одобрил Ёган, – и чтобы каждый день нам два ведра были. Слышишь, староста?

Михаэль Мюллер смотрел то на управляющего, то на нового година удивлённо, не мигая.

– Слышишь, говорю? – Продолжа Ёган. – По корове господин вам жалует для молочка, для детишек. А вы что бы два ведра в день ему приносили молока, понял?

– Да, господин, – наконец ответил староста.

– Пиши, монах, – повелевал управляющий, всё больше вживаясь в роль, – восемь коров – четыре талера. И ещё бык хороший нужен, ещё четыре, то есть ещё восемь монет.

– Ещё и бык? – Переспросил Волков.

– А как же? – Ёган даже обрадовался, начал объяснять: – Это вы хорошо с коровами придумали – купим восемь коровок и доброго бычка, при хорошем раскладе уже к следующей весне у нас коров не восемь будет, а четырнадцать. Галанове, что бы с быком не обмануться, с быком… Это дело тонкое. Будет бык хороший, так и приплод пойдёт. – Он чуть подумал и добавил: – А ещё куры нужны. Хотя бы сотня.

– Сотня? – На всякий случай Волков заглянул в список монаха и охнул. – Ещё и кур купить хочешь, тут и так уже на двести талеров.

– А ещё поросят думал, – радостно сообщил управляющий.

Он уже злил кавалера, и тот собрался сказать ему пару слов о том, что деньги ему нелегко даются, но тут по лагерю солдат шум пошёл, и возгласы удивлённые и радостные стали до них долетать.

– Чего это там? – Повернулся к шуму Ёган.

– Кажется, ротмистр Бертье с охоты приехал, – сказал монах.

Так и было, и это привело к оживлению в лагере, Бертье и ещё пара людей сидели на конях с важным видом, а солдаты их окружали, о чём-то радостно переговаривались. Все, включая старосту, встали и пошли смотреть, что там происходит.

Кабан был огромен, так велик, что палку, к которой он был привязан, едва поднимали два крепких солдата. Да ещё он был чёрен, как чёрт, и вонял дьявольски. Но солдата такая мелочь, как вонь, остановить не могла, тут же нашлись охотники, что начали его разделывать. А Бертье, гордый, слез с лошади и не без гордости говорил:

– Силён, силён был, неимоверно. Шесть или семь болтов ему досталось, а он все бегал по оврагам и кустам, и орал как сумасшедший. Кровью истекал, а мы ждали, близко не подходили, чтобы ни собак, ни коней не запорол. Так он сам на нас от злобы кинулся, как понял, что слабеет. Пришлось его копьём усмирять.

Бертье даже показал копье, каким убил эту зверюгу.

Волков, как и другие, слушал его рассказ, но без восхищения, счет, что они написали до этого, уж больно печалил его. Из головы не шли двести талеров с лишним. Двести талеров! Какое уж тут веселье. Да и с чего веселиться, от такого вонючего зверя, а когда Бертье повернулся к нему, так он его и спросил:

– А волков видали?

– Следы видал, – сразу стал серьёзен Бертье, – и пару раз собачки наши, к коням жались, прямо под копыта лезли.

– Отчего же?

– Так значит, волки рядом были, – объяснил Бертье,– волчий запах был, значит, свеж.

– И что же это за собаки, если мы их купили волков искать, а они тех самых волков боятся?– Невесело удивлялся кавалер.

– Так они же ещё щенки, – с жаром стал объяснять ему ротмистр,– вот подрастут…

– Некогда ждать нам,– сказал Волков,– завтра еду в Мален, не хотите ли со мной поехать, взрослых собак посмотреть?

– Купить ещё собак? – Бертье даже обрадовался.

– Да,– сказал кавалер, раздражённо,– купить собак, коров, быка, кровати и доски, и купить ещё что ни будь, пока у меня ещё есть деньги. Пока эта земля меня не разорила окончательно, нужно успеть купить и собак.

Бертье видя такое дурное расположение духа кавалера, радоваться перестал, и сказал, ну чтобы совсем ему не весело было:

– А ещё мы мертвяка нашли. Погрызенного.

Волков только уставился на него устало и молчал.

– Час езды отсюда, на запад. Мертвяк ещё не старый, хотя волки, или кабаны, его обглодали. Месяца три ему, не больше.

– Откуда же вы знаете, что три месяца ему? – Невесело спросил Волков.

– Так я ж на войне десять лет, – отвечал ротмистр,– мертвяков повидал, что под стенами после штурмов лежат, уж знаю, что если кости не побелели, так значит недолго лежат. И волосы на голове не истлели ещё.

Кавалер поворотился к старосте, что стоял за ним и спросил:

– Не пропадал ли кто за три месяца у тебя?

– Нет, пропадал давно,– отвечал староста, вспоминая,– по осени. Мальчонка десяти лет, Гансом звали, коз пас, так ни его, ни коз мы с тех пор не видали.

– Нет, то не мальчонка был, может и не крупный, но мужик. Точно не мальчонка десяти лет,– сказал один из солдат, что был с ротмистром.

– Вы его не похоронили, молитву не прочли?– Влез в разговор брат Ипполит.