Борис Конофальский - Инквизитор. Вассал и господин [СИ]

– Что? – Не понял Рене.

– Так и сказал. Это, говорит, знакомец его старый. И говорит мне: «Скачи, брат монах, он не отстанет, а я с ним поговорю». Я хотел с ним остаться, так он на меня накричал, говорил скакать отсюда, что он в броне, а я нет. Дал мне кинжал, а сам снял арбалет и поворотил коня обратно.

Тут пришёл Карл Брюнхвальд, он был строг, но спокоен, словно речь шла не о его сыне:

– Факела готовы? – Спросил у него Волков.

– Факела готовы, кони осёдланы, люди и собаки готовы.

– Монах, собирайся, поедем, покажешь, где всё было, – сказал Волков и пошёл к двери.

Все пошли за ним. На выходе его поймала за руку Брунхильда и вложила ему в руку тряпицу, в которой был хлеб с жареной свининой и луком. Очень это было кстати. И поцеловала его в щёку украдкой.

Крики, лай собак, лошади ржут, суета. Отряд в десять человек при оружии, арбалеты взяли с собой, хоть в темноте много но настреляешь, выехали на сервер. Мужики и бабы в деревне переполошилась, выходили к заборам смотреть, чего это в ночь господину и людям его не спится.

– Ну, где вы были? – Спрашивал Волков у брата Ипполита, когда они выехали за околицу.

– Тут недалеко должно быть, я недолго ехал, прежде чем увидал огни в окнах вашего дома.

Они ехали по дороге, что вела к городу. Собаки заливались радостным лаем и кружились по кустам рядом с отрядом, словно охоту чуяли. На небе высыпали звёзды, и сияла огромная луна, чуть не в полнеба.

Было свежо и хорошо, звуки разносились далеко. Они отъехали едва ли на пару-тройку миль, как монах и сказал, оглядываясь:

– Тут. Кажется, тут это случилось. Только стемнело, и мне шум за спиной показался, будто спешил за нами кто-то, не конный, пеший. Я обернулся и вот, кажется, там, – он указал на холмы, – увидал глаза жёлтые. В темноте под ними, кажется, кусты. Я Максимилиану и сказал: «Глаза такие же, как вы мне рассказывали, позади нас, на нас смотрят». Он обернулся и ответил сразу:» Они, точно они! То мой знакомец». И сам арбалет из-за спины достал. И говорит: «Езжай в деревню, скажи кавалеру».

Я ему говорю: «Нет, поехали со мной. Уедем». А он сказал: «Не даст он нам уйти, спеши к господину, а я спрошу у этого желтоглазого демона насчёт своего берета». Так и сказал.

– Мальчишка! – Не без гордости произнёс Карл Брюнхвальд, рассказ монаха хоть и печалил его, но и радовал тоже, что сын бал так хладнокровен и смел. – Глупец!

Волков пока думал, как начинать поиски, и вдруг насторожился, спросил:

– Бертье, а отчего собаки примолкли?

– Сам не пойму. – Удивлялся ротмистр. – Может, набегались да спать захотели.

Кавалер такой ответ совсем не устроил, он помолчал мгновение и сказал:

– Берите своих собак, Гаэтан, и пару людей, езжайте к тем холмам, может, собаки возьмут след зверя. Вы, Карл, с монахом поезжайте дальше по дороге, а вы, Рене, прошу вас спешиться с парой людей и поглядеть в кустах придорожных, тут же рядом. И покрикивайте. Может, он на крик отзовётся.

Люди стали разъезжаться и, насколько это возможно, искать хоть что-нибудь в ночной темноте. От факелов в кустах проку немного, да и прогорали они слишком быстро. Кавалер был невесел. Он уже привязался к юноше. Он был именно такой, какой и нужен ему был. Всегда собран, тщателен, опрятен. За лошадьми и доспехом следил безукоризненно, хотя лошадей у Волкова было много. Конечно, не за всеми, он следил только за верховыми, обозные и остальные не его были делом. Но уж за своими он следил очень хорошо. А ещё Максимилиан был единственным сыном Брюнхвальда, который его не предал и остался с отцом. Потеря такого человека была бы бедой большой. Конечно, ему нужно было прислушаться к рассказу Максимилиана о встрече с демоном. Может, даже и не посылать их в дорогу одних. Нужно самому было ехать. Но кто ж знал, что граф задержит их так долго и что не вернутся они с монахом засветло.

И тут крики раздались, кажется, радостны они были.

– Что там? – Кричали солдаты из кустов.

– Нашли! – Отвечали им люди с дороги.

– Живой?

– Передайте кавалеру, что нашёлся его оруженосец, живой, – долетело до него из темноты.

И как-то сразу стало легче Волкову, отлегло от сердца, и за мальчишку он рад был, и за его отца.

У мальчишки был разбит затылок, все волосы в запёкшейся крови.

Он был одет в отличную ламбрийскую кольчугу Волкова и великолепные ламбрийские наручи были на нём, в руке он держал грязный солдатский тесак. Кольчуга да и наручи были ему великоваты. Они были на Волкова, но, тем не менее, вид у юноши был боевой. Он был чумаз, бодр и, кажется, гордился своим приключением:

– Это меня конь подвёл, – говорил он, трогая затылок, – испугался демона. Понёс, а я уж слишком поводья тянул, так он и встал на дыбы. А я арбалет в одной руке держал, вот и не удержался. Хотя повода не выпустил.

– И что же? – Спрашивал кто-то.

И Максимилиан с жаром рассказывал. Видно, и впрямь гордился, тем, что столько взрослых мужей, в том числе и кавалер, и отец, и другие офицеры его с интересом слушают.

– Луна как раз вышла, и светло стало, я его и увидал. Не только глаза его, а его всего.

– И кто то был? – Спросил Рене.

– То волк, демон огромный. Бежал молча, следом… Ничего… Ни рычал, ни сопел, ни звука от него не было. Хорошо, что монах его увидал. Повезло… Он сначала на коня кинулся, да конь не дурак, на копыта задние его принял и дал дёру через кусты. А демон так тоже в кусты отлетел. Видно, конь ему хорошо дал. Он встал не сразу. А как встал, так на меня пошёл. А у меня уже арбалет взведён. Я ему болт прямо в грудь и уложил. А ему нипочём. Не заметил даже болта. Я едва встать успел да меч выхватить.

Он показал всем свой грязный тесак, а кавалер подумал: «Хорошо, что это не меч, а тесак, он вдове короче меча. Длинный меч он мог и не успеть вытащить, сидя на земле или вскакивая».

– Он одним прыжком как прыгнет ко мне, на меня кинется. А я как щитом закрылся рукой, вот, – он показал левую руку, – и еле устоял, чтобы не упасть. Хорошо, что поручи у кавалера очень крепки, не смог адский пёс прокусить, стал грызть и мотать меня туда-сюда, сам грызёт, а сам воняет. Я раз его по рёбрам раз, чувствую, горячая кровь по руке течет, и течёт много, как будто из ведра льют. А я ему ещё раз и ещё, уж даже не знаю, сколько раз попал, весь бок ему и шею изрубил, вон, – он опять поднял руку, чтобы видно было её в свете факелов. Весь правый наруч и правый рукав у него и вправду были черны, он понюхал рукав и продолжил, – вон, до сих пор кровищей воняет.

– Бертье, собаки ваши возьмут след? – Спросил кавалер.

– А вы что, решили его искать? – Искреннее удивился Максимилиан.

– А как иначе, он разбойничает уже на моей земле. – Ответил он юноше и повторил вопрос: – Бертье, так найдут его ваши собаки, пока он ранен?