Дин Кунц - Ангелы-хранители [litres]

Гаррисон продрог, но все же не так, как тогда, когда оказался в воде. Его сердце бешено колотилось, но все же не так, как прежде.

Он собирался это сделать.

Лем Джонсон отъехал от здания суда, в коридорах которого затерялась его временная штаб-квартира. Клифф Сомс ждал его у пустого эллинга – места швартовки «Неповторимой грации». Тем временем на море поднялся ветер. Сотни пришвартованных судов покачивались на волнах и заунывно скрипели, спущенные паруса, со свистом рассекая воздух, прилипали к мачтам. Фонари на пристани и бортовые огни соседних судов отбрасывали дрожащие пятна света на черную маслянистую воду, где еще совсем недавно была пришвартована сорокадвухфутовая яхта Дилворта.

– Морской патруль? – озабоченно спросил Лем.

– Они проследовали за ним в открытое море. Он вроде бы собирался повернуть на север, поближе к концу волнолома, но почему-то направился на юг.

– А Дилворт заметил патрульный катер?

– Наверняка. Сами видите, сейчас нет тумана, на небе полно звезд, чертовски хорошая видимость.

– Отлично. Я хочу, чтобы он знал. Ну а береговая охрана?

– Я связался с их катером, – заверил Лема Сомс. – Они уже на месте и следуют на юг вдоль побережья, держась в ста ярдах от «Неповторимой грации».

Лем, ежась от внезапного холода, сказал:

– А они в курсе, что он может попытаться доплыть до берега на резиновой лодке или типа того?

– Да, в курсе. Хотя он вряд ли рискнет пойти на такое прямо у них под носом.

– А на катере береговой уверены, что он их видит?

– Их катер сияет, точно рождественская елка.

– Отлично! Я хочу, чтобы он знал, что у него нет выхода. Если мы сумеем помешать Дилворту предупредить Корнеллов, рано или поздно те сами ему позвонят – и тогда они в наших руках! Даже если они позвонят из таксофона, мы будем хотя бы знать район, где они обосновались.

Помимо прослушивающих устройств на домашнем и офисном телефонах Дилворта, АНБ установило отслеживающее оборудование, которое зафиксирует телефонную линию в момент соединения и не отключит ее даже после окончания разговора до тех пор, пока не будет установлен и подтвержден телефонный номер и домашний адрес звонившего. Даже если Дилворт выкрикнет предостережение и повесит трубку, как только узнает голос кого-то из Корнеллов, – все равно поезд ушел. Итак, у Дилворта оставался единственный способ попытаться провести АНБ, а именно не отвечать на телефонные звонки. Но и это ему не поможет, так как после шестого звонка каждый входящий звонок будет автоматически принят аппаратурой АНБ, которая откроет линию и начнет отслеживание.

– Единственное, что может изгадить дело, – сказал Лем, – если Дилворт доберется до телефона без нашей прослушки и предупредит Корнеллов о том, что ему нельзя звонить.

– Этого не случится, – заверил Лема Сомс. – Он у нас под колпаком.

– Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить! – озабоченно произнес Лем. Из-за поднявшегося ветра металлический зажим на болтающемся канате громко звякнул о рангоут, заставив Лема подпрыгнуть. – Мой отец всегда говорил, что самое плохое случается именно тогда, когда ты меньше всего этого ждешь.

Клифф решительно покачал головой:

– При всем моем уважении, сэр, чем чаще я слышу, как вы цитируете вашего отца, тем больше мне кажется, что он, должно быть, был самым мрачным человеком на свете.

Бросив взгляд на подпрыгивающие на волнах суда и поднятую ветром зыбь, Лем вдруг почувствовал, что его начинает укачивать и он не стоит на месте, а движется вместе с этим движущимся миром.

– Ну да, мой отец был в чем-то великим человеком… но при этом порой он был… совершенно невыносимым.

– Эй! – Хэнк Горнер, покинув яхту, с которой они с Клиффом весь день вели наблюдение, бежал к ним по пристани. – Я только что связался с катером береговой охраны. Они навели прожектор на «Неповторимую грацию», чтобы нагнать страху. Так вот, они говорят, что не видят Дилворта. Только женщину.

– Господи Иисусе, но ведь он управляет яхтой! – воскликнул Лем.

– Нет, – ответил Горнер. – «Неповторимая грация» идет с выключенными огнями. Но прожектор береговой охраны осветил всю яхту. И они утверждают, что за штурвалом – женщина.

– Все в порядке. Он просто спустился в каюту, – сказал Клифф.

– Нет. – Лем вдруг услышал стук своего сердца. – Он не стал бы покидать палубу в такой ситуации. Он начал бы следить за катером, чтобы решить, то ли идти тем же курсом, то ли повернуть назад. Его нет на яхте.

– Но он должен быть там! Он не сходил на берег, а оставался на борту, когда яхта отошла от пристани.

Лем бросил взгляд в сторону сигнального огня на конце северного волнолома:

– Ты вроде говорил, что чертова яхта приблизилась к северному волнолому, словно собиралась плыть на север, но потом неожиданно повернула на юг.

– Твою мать! – выдохнул Клифф.

– Вот где он высадился, – сказал Лем. – У конца северного волнолома. Без резиновой лодки. Господи, да он просто добрался туда вплавь!

– Он слишком стар для таких игр, – возразил Клифф.

– Очевидно, нет. Он выбрался на берег с другой стороны волнолома и теперь направляется к ближайшему телефону-автомату на одном из северных общественных пляжей. Мы должны его остановить, и как можно скорее!

Приложив руки рупором ко рту, Клифф выкрикнул имена четырех агентов, расположившихся на других судах в гавани. Несмотря на ветер, его голос эхом раскатился по воде. Агенты оперативно откликнулись на призыв Клиффа. И прежде чем его голос затих над гаванью, Лем уже бежал со всех ног на парковку, где оставил машину.

Самое плохое случается именно тогда, когда ты меньше всего этого ждешь.

Трэвис мыл посуду после обеда, но внезапно Нора оторвала его от этого занятия.

– Посмотри сюда, – сказала она.

Обернувшись, он увидел, что Нора стоит возле мисок Эйнштейна. Миска для воды оказалась пустой, а вот миска для еды была наполовину полной.

– Ты когда-нибудь видел, чтобы Эйнштейн оставлял хоть крошку?

– Никогда. – Нахмурившись, Трэвис вытер руки посудным полотенцем. – Последние несколько дней… мне показалось, он простудился или что-то вроде того. Но он утверждает, что чувствует себя хорошо. А сегодня он вообще не чихал и не кашлял.

Они прошли в гостиную, где Эйнштейн читал с помощью приспособления для переворачивания страниц роман Анны Сьюэлл «Черный красавчик».

Они опустились рядом с Эйнштейном на колени.

– Эйнштейн, тебе что, нездоровится? – спросила Нора.

Ретривер пролаял один раз: нет .

– Ты уверен?

Эйнштейн вильнул хвостом: да .

– Ты не доел обед, – сказал Трэвис.

Пес демонстративно зевнул.

– Ты, наверное, хочешь сказать, что немного устал? – спросила Нора.