Дин Кунц - Ангелы-хранители [litres]

– И похоже, у него есть сверхъестественная способность выслеживать тебя, – сказал Гаррисон ретриверу.

– Выслеживать Эйнштейна, – кивнула Нора.

– Поэтому мы будем постоянно переезжать, – произнес Трэвис. – Так что у нас впереди длинный путь.

– Для этого вам понадобятся деньги, а банки откроются не раньше чем через двенадцать часов, – сказал Гаррисон. – Если вы собираетесь бежать, что-то подсказывает мне, что это нужно сделать прямо сейчас.

– Вот тут-то нам и понадобится ваша помощь, – заявил Трэвис.

Нора вынула из сумки две чековые книжки, свою и Трэвиса:

– Гаррисон, мы хотим выписать на ваше имя два чека, один – я, второй – Трэвис. У Трэвиса на этом счету только три тысячи долларов, но у него лежит приличная сумма на сберегательном счету в том же банке, и они там уполномочены переводить деньги на другой счет, чтобы не допустить овердрафта. У меня такая же история со счетами. Если Трэвис выпишет вам чек на двадцать тысяч задним числом, чтобы считалось, будто он был выписан до всех этих неприятностей, и я тоже выпишу вам чек на двадцать тысяч, вы сможете перевести эти деньги на ваш счет. Как только это будет сделано, вы получите восемь банковских чеков по пять тысяч долларов и перешлете нам.

– Полиция захочет меня допросить, – сказал Трэвис. – Но они наверняка поймут, что я не убивал Теда Хокни, так как ни один человек не способен так его растерзать. Поэтому они вряд ли заблокируют мои счета.

– Если за исследованиями по созданию Эйнштейна и той твари стоят федеральные агентства, они, кровь из носа, попытаются найти вас, – заметил Гаррисон. – И тогда они могут заморозить ваши счета.

– Может, и так. Но, скорее всего, они сделают это не сразу. Вы живете в том же городе, поэтому мой банк переведет вам деньги с моего счета самое позднее к понедельнику.

– Но на что вы будет жить, пока я не пришлю вам ваши сорок тысяч?

– У нас есть немного наличных и дорожные чеки, оставшиеся после медового месяца, – объяснила Нора.

– И еще мои кредитки, – добавил Трэвис.

– Но они смогут отследить вас по кредиткам и дорожным чекам, – покачал головой Гаррисон.

– Знаю, – согласился Трэвис. – Я буду пользоваться ими в городе, где мы не задержимся, а мы будем передвигаться по возможности очень быстро.

– Но когда я получу банковские чеки на сорок тысяч, куда мне послать деньги?

– Мы будем держать связь по телефону. – Трэвис снова сел на диван возле Норы. – А там что-нибудь придумаем.

– А как быть с вашими остальными активами? И активами Норы?

– Об этом мы подумаем позже, – ответила Нора.

Гаррисон нахмурился:

– Трэвис, прежде чем вы отсюда уйдете, вы можете подписать доверенность, дающую мне право представлять ваши интересы для решения всех правовых вопросов, которые могут возникнуть. Если кто-нибудь попытается заморозить ваши или Норины активы, я сделаю все возможное, чтобы их обезопасить, хотя постараюсь особо не светиться, чтобы они не сразу установили между нами связь.

– Активам Норы, вероятно, пока ничего не угрожает. Мы никому не говорили о том, что поженились. Соседи сообщат полиции, что со мной была женщина, но им неизвестно, кто она. Вы кому-нибудь рассказывали о нас?

– Только моей секретарше миссис Ашкрофт. Но она не из болтливых.

– Ну, тогда все в порядке, – кивнул Трэвис. – Власти вряд ли нароют наше свидетельство о браке, а значит, они, пожалуй, еще не скоро выяснят фамилию Норы. Но когда это произойдет, они обнаружат, что вы ее адвокат. Но если они начнут отслеживать движение средств на моих счетах, чтобы установить мое местопребывание, то узнают о тех двадцати тысячах, которые я вам заплатил, и тогда сразу придут по вашу душу…

– Это волнует меня меньше всего, – успокоил Трэвиса адвокат.

– Может, и так. Но как только они свяжут меня с Норой, а затем нас обоих – с вами, вы окажетесь под колпаком. И тогда… вам следует незамедлительно нам об этом сообщить, когда мы будем вам звонить, чтобы мы могли тотчас же повесить трубку и прервать с вами все контакты.

– Я отлично понимаю, – ответил адвокат.

– Гаррисон, – вмешалась в разговор Нора, – вам совершенно необязательно ввязываться из-за нас в неприятности. Пожалуй, мы слишком много хотим от вас.

– Послушай меня, моя дорогая. Мне семьдесят один год. И я по-прежнему с удовольствием занимаюсь адвокатской практикой и по-прежнему хожу под парусом… но, положа руку на сердце, в последнее время жизнь моя стала слегка скучной и однообразной. И это дело как раз то, что нужно, чтобы моя старая кровь быстрее бежала по жилам. И, кроме того, я искренне верю, что у вас имеются моральные обязательства помочь Эйнштейну оставаться на свободе, и не только в силу упомянутых вами причин, а потому что… человек не имеет права использовать его гениальность для создания других видов с незаурядным интеллектом и относиться к ним как к своей собственности. Если уж мы продвинулись настолько далеко, что способны творить подобно Создателю, то нам следует научиться проявлять Его справедливость и милосердие. И в вашем случае справедливость и милосердие требуют, чтобы Эйнштейн оставался на свободе.

Эйнштейн, лежавший на коленях у адвоката, поднял голову и, посмотрев на него влюбленными глазами, ткнулся холодным носом ему в шею.

В гараже на три автомобиля Гаррисон держал новый черный «Мерседес 560 SEL», уже не такой новый белый «Мерседес 500 SEL» с бледно-голубым салоном и зеленый джип для поездок в гавань, где стояла яхта адвоката.

– Белый автомобиль когда-то принадлежал моей жене Франсин. – Адвокат подвел гостей к белому «мерседесу». – В последнее время я им особо не пользуюсь, но он на ходу. Иногда я даже выезжаю на нем, чтобы поддерживать резину в рабочем состоянии. По идее мне следовало избавиться от «мерседеса» после смерти Фрэнни. Ведь как-никак это был ее автомобиль. Но она так любила свой стильный белый «мерседес»… До сих пор помню, с каким гордым видом она сидела за рулем… Я хочу, чтобы вы взяли машину себе.

– Пускаться в бега на автомобиле стоимостью шестьдесят тысяч? – Трэвис провел рукой по отполированному капоту. – Не слишком ли шикарно?

– Автомобиль никто не будет искать, – успокоил Трэвиса Гаррисон. – Даже если со временем они поймут, что я как-то связан с вами двоими, откуда им знать, что я дал вам одну из своих машин?

– Мы не можем принять от вас такую дорогую вещь, – сказала Нора.

– Считайте, что взяли машину напрокат, – ответил Гаррисон. – Когда у вас будет другой автомобиль и мой вам больше не понадобится, просто оставьте его на парковке, на автобусной станции, в аэропорту и сообщите мне по телефону, где он находится. И я пошлю кого-нибудь его забрать.

Поставив лапы на дверь со стороны водителя, Эйнштейн заглянул в салон. После чего посмотрел на Нору с Трэвисом и гавкнул, точно желая сказать, что только дурак может отказаться от такого предложения.