Виктор Лаваль - Подменыш [litres]

– Расскажите мне, где вы нашли книгу? – попросил Уилер, сделав еще несколько глотков кофе. – И как?

Они сидели в кафе уже около получаса, но Аполлону было особо некуда идти. И он рассказал Уилеру про дом в Ривердейле.

– Представьте, что вы прекратили поиски после шести коробок, – сказал Уилер, откидываясь назад и удивленно качая головой.

– Я бы не сдался, – сказал Аполлон. – Ведь мне нужно было кормить ребенка.

Здесь Аполлон смолк и пришел в ярость. Прошло тридцать минут, а он ни разу не подумал о Брайане. Новый рекорд. Это стало облегчением, сообразил он, но, возможно, и предательством. Сможет ли он когда-нибудь жить без боли? Кто дал ему право получать от чего-то удовольствие?

Однако Уилер не понял, что происходит с Аполлоном, улыбнулся и положил телефон на стол.

– У меня две дочери, так что, поверьте мне, я понимаю, – сказал он.

Он открыл телефон и нашел приложение с фотографиями. Там наверняка имелось бесконечное количество снимков двух, вне всякого сомнения, прелестных – и живых – детей. Наивность Уилера и его добродушие грозило перейти в душевную глухоту. Неужели он не обратил внимания на то, что Аполлон ходит на групповую терапию? Неужели не слышал его историю в новостях?

В одно мгновение Аполлон сопоставил все, что ему говорил Уилер во время их разговора. Ни малейшей тревоги, никакого сочувствия или соболезнований. Аполлон вздохнул, сообразив, что Уильям Уилер, скорее всего, не имеет ни малейшего представления о том, кто он такой. На групповой терапии Аполлон говорил о детской книге, которую ему когда-то читал Брайан Уэст. Может быть, Уилер решил, что у него серьезные комплексы по поводу отца. Что на самом деле правда. В результате Уилер стал нравиться Аполлону еще больше. Он не знал, что с ним произошло, или ему попросту было наплевать. Он лишь собирался купить редкую книгу. Может быть, Патрис именно это имел в виду, когда сказал, что ему захотелось подружиться с Аполлоном, как только он понял, что тому плевать на его военную службу. Каждое человеческое существо представляет собой набор историй; и замечательно, когда кто-то готов услышать новую.

«Я видела свою дочь в компьютере». Уилер встряхнул телефон.

– О, проклятье, – сказал он, но не стал показывать фотографии своих здоровых детей – вместо этого на мониторе появилось новое видео, сделанное всего час назад: «Я включила свой лэптоп, и она там была. Моя малышка. Ее фотография, в парке, вместе с бабушкой и дедушкой».

– Мне очень жаль! – сказал Уилер.

Уилер собрался выключить телефон, но Аполлон наклонился вперед, оттолкнул его руку и потянул телефон на себя, так что Уилеру пришлось положить его на стол. Изображение было очень плохим, сплошные полосы и разводы. Очевидно, Уилер вел запись, опустив телефон. Аполлон уже успел забыть почти все, что говорила женщина. Но только не последние три слова. Это не ребенок. Он вдруг почувствовал отвратительное желание вновь услышать, как она их произносит.

Камера снова переместилась, когда Уилер встал со стула и перешел в угол, и на экране появилась новая сцена: отец Хаген идет к женщине. Другие Выжившие с ужасом на нее смотрят. Однажды я открыл аккаунт в Gmail , – начал отец Хаген.

– Я и сам не знаю, зачем это записал, – признался Уилер. – Дурная привычка, я знаю. Когда происходит нечто странное, моя рука сама тянется к телефону. Я сожалею. Позвольте мне стереть запись.

Слова Уилера заглушили историю отца Хагена про Gmail.

– Подождите, – сказал Аполлон, наклонившись к телефону.

Уилер последовал его примеру.

«Мне пришлось самой искать помощь. Стоит ли удивляться, что я нашла ее у других матерей. Мудрых женщин. Кэл объяснила мне, как вернуть дочь. Кэл сказала, что делать. Только я не знаю, смогу ли справиться».

Аполлон прикоснулся пальцем к экрану, чтобы остановить видео в том месте, где он вскочил на ноги. Эта женщина собирается убить своего ребенка. Аполлон не хотел смотреть на то, как он произнес эти слова. Слишком похоже на разговор с Эммой.

Уилер, заметивший боль Аполлона, перевернул телефон экраном вниз.

– Глупая привычка, – сказал он. – Я сожалею.

Плечи Аполлона опустились.

Уилер вновь взял чашку с кофе.

– Кто такая Кэл? – спросил он.

– Я не знаю, – ответил Аполлон.

С минуту они молчали. Аполлон мысленно повторял слова женщины.

– «Мудрые», – наконец сказал он. – Вы о них когда-нибудь слышали?

Уилер перевернул телефон и принялся сосредоточенно набирать текст. Прошло еще несколько секунд, но он не отводил глаз от экрана.

– Ой, – тихо сказал Уилер.

Он перехватил взгляд Аполлона и, смутившись, опустил глаза.

– Вы что-то нашли? – спросил Аполлон. – Расскажите.

– «В деревнях всегда имелась одна или две мудрых ». – Уилер поднял глаза. – Это из книги.

– А там написано, кто такие эти мудрые ? – спросил Аполлон.

Уилер открыл рот, но тут же его закрыл, поджал губы и повернул телефон к Аполлону.

Аполлон взял его и прочитал текст с экрана.

– Да бросьте, – сказал он. – Вы серьезно?

Уилер отвернулся, словно наткнулся на чужие безобразия, и ему совсем не хотелось о них говорить.

Аполлон перевел взгляд на экран и снова прочитал выведенный на него текст:

– Мудрые.

Ведьмы.

– Ты ведь понимаешь, что это какая-то чушь?

Патрис и Аполлон сидели на платформе железнодорожной станции «Ямайка» на Лонг-Айленде, ждали поезд, идущий в Лонг-Бич, округ Нассо, до прибытия которого осталось шесть минут.

– Он сказал, что хочет, чтобы мы привезли ему книгу, – объяснил Аполлон. – А когда человек соглашается заплатить семьдесят тысяч долларов за книгу, можешь не сомневаться, я с удовольствием прокачусь на поезде, чтобы выполнить его желание. – Он приподнял брови и посмотрел на Патриса. – Как и ты. – Патрис покачал головой. И, хотя он был намного крупнее Аполлона, это движение сделало его меньше и моложе. Со стороны это выглядело, как будто отец выговаривает что-то сыну.

– У меня такое ощущение, что мы два наркоторговца, собирающиеся толкнуть товар, – проворчал Патрис.

– Наркоторговцы не используют специальную оберточную бумагу, – возразил Аполлон.

Он открыл коробку, в которой лежала книга, и вытащил ее наружу. Книга была тщательно завернута в бумагу с изящным орнаментом и золотыми медальонами. Аполлон даже сделал бантик.

– Слащавое дерьмо, – заявил Патрис, отмахиваясь от Аполлона, но потом наклонился и осторожно коснулся оберточной бумаги. – Из «Кейтс Пейпери»? [27] Магазин для рукоделия в Нью-Йорке.

– Проклятье, да, – кивнул Аполлон. – Бумага для оригами, золотые медальоны.

Патрис покачал головой.