Виктор Лаваль - Подменыш [litres]

На полу, вдоль стен, стояло три дополнительных обогревателя, и все работали на максимум. Патрис и Дана пользовались такими же в своей подвальной квартире, да, и Аполлон видел похожие с самого детства. Они напоминали громадные тостеры, у каждого имелась декоративная металлическая решетка, за которой сияли ярко-оранжевые спирали. Если их не выключать в течение нескольких часов, они начинали дребезжать и гудеть. Именно так сейчас вели себя все три обогревателя – дребезжали и гудели. Йорген уже давно их не выключал.

Комната была разделена на две части – в длину – японскими складными ширмами, довольно высокими, черного цвета. Отвратительная, лакированная дешевка, такие продают только на самых жалких распродажах. Всего Аполлон насчитал восемь растянутых изображений цветущей вишни, полностью скрывавших то, что находилось во второй половине комнаты. С этой стороны: три обогревателя на полу, Йорген и висевшие на стене фотографии и рисунки в рамках, в нескольких футах над нагревателями. От двери Аполлон не видел, что на них изображено.

Йорген подошел к фотографиям, но Аполлон остался стоять на прежнем месте. Он почувствовал дуновение прохладного воздуха, посмотрел направо и увидел в конце длинного коридора входную дверь дома Йоргена, по-прежнему широко распахнутую и впускавшую внутрь зимний холод. У Аполлона появилось желание подойти и закрыть ее, но в этот момент Йорген заговорил.

– Первым иммигрантом, оставившим след в Куинсе, стал Лаурентидский ледниковый щит, двадцать тысяч лет назад, – сказал Йорген. – Северное полушарие переживало ледниковый период, и глетчер в Лабрадоре – теперь мы называем его Канадой – распространился через границы, которые еще предстояло установить.

Йорген поманил Аполлона, но тот все еще не мог сдвинуться с места. Он снова окинул взглядом комнату, посмотрел на японскую ширму и подумал: а вдруг за ней что-то или кто-то скрывается? Между тем старик решил поговорить о глетчерах.

– Ледниковый щит добрался до Висконсина, потом до Мичигана, – продолжал Йорген. – Центральная Индиана, Иллинойс. Ничто не могло его остановить. Он сдвигал с места скалы и оставлял глубокие трещины в земле. А когда добрался до Нью-Йорка, толщина льда достигала тысячи футов, а высота могла поспорить с Эмпайр-стейт-билдинг. Когда он наконец остановился возле места, которое впоследствии назовут Нью-Йорком, он застрял там на следующие две с половиной тысячи лет. Со временем мир снова согрелся, и глетчер растаял.

Но он успел совершить нечто удивительное. Глетчер переместил достаточное количество камня и земли, построил грандиозный барьер между сушей и морем и заставил отступить Атлантический океан. Если бы не глетчер, весь Куинс и Бруклин до сих пор оставались бы под водой. Мы бы сейчас находились под водой. И все это благодаря одному канадцу.

Йорген усмехнулся, снова поманил Аполлона к себе и показал на висевшие на стене фотографии.

Аполлон наконец сдвинулся с места и подошел к нему, но он не был глупцом, поэтому заглянул за японскую ширму. Там никого не оказалось. Только такой же лохматый синий ковер. И ни одного обогревателя. На длинной стене множество фотографий в рамках. Сотня снимков, может быть, больше. Они навели Аполлона на мысль о семейном архиве. Но вместо того чтобы собрать в альбом, фотографии развесили на стене. Аполлон успел лишь разглядеть, что на них изображены люди, но прежде, чем он сумел сосредоточиться, к нему подошел Йорген.

– Пожалуйста, Аполлон. – Йорген коснулся его руки.

Аполлон повернулся. Как старик мог оказаться рядом так быстро? Все дело в проклятом мохнатом ковре, приглушавшем все звуки. Аполлон обошел японскую ширму и тут только заметил нечто странное в этой комнате. Здесь полностью отсутствовали окна. Как такое возможно в доме на одну семью, стоящем на отдельном участке? В столовой были окна, выходившие на улицу. Кухня располагалась напротив небольшого заднего дворика. А тут только стены.

Йорген подвел Аполлона к фотографиям в рамках, висевшим на стене, прямо над тремя обогревателями, и Аполлон почувствовал горячий воздух, который пополз вверх по его ногам.

– Я рассказал тебе о первом иммигранте, – продолжал Йорген. – А теперь позволь поведать о тех, что появились позднее. – Он поднял руку и постучал по самой большой фотографии, изображавшей корабль в море. – Пятого июля 1825 года восемьдесят два норвежца отплыли из города Ставангер на шлюпе, который назвали «Реставрация». Многие из тех, кто находился на борту, были квакерами, они рассчитывали получить в Америке свободу вероисповедания. «Реставрация» доставила на эти берега первую со времен викингов организованную группу норвежских иммигрантов. Что-то вроде норвежского «Мейфлауэра».

Этот корабль, точнее шлюп, был совсем небольшим судном для такого путешествия. Его длина составляла всего пятьдесят четыре фута, а ширина – шестнадцать. Чтобы пересечь океан, им потребовалось четырнадцать недель. Они прибыли в гавань Нью-Йорка 9 октября 1825 года. Ни один пассажир не умер. Более того, в газетах написали, что на корабле родился ребенок. Девочка. Без больницы, болеутоляющих и всего прочего. Старым способом.

Обогреватели гудели, все три сразу, и возникало впечатление, будто крупное металлическое насекомое залетело в лишенную окон берлогу. Аполлон чувствовал, как пот стекает по его шее и подбородку.

– Их появление привлекло внимание всей страны. Из-за того что они проделали путешествие в шлюпе, газеты называли норвежцев шлюперами. Более всего людей интересовало, как они сумели пересечь Атлантику на таком крошечном кораблике. Это казалось маловероятным. Невозможным. И даже большинство тех, кто находился на борту, не знало правды.

Их лидер, Ларс Ларсен, говорил только про мечту забыть о гонениях за веру, об исключительной доброте народа и свободе в Соединенных Штатах. Он произносил правильные слова. Шлюперов приняли. Они стали американцами. И очень скоро все перестали задавать самый главный вопрос: как они сумели совершить столь невозможное путешествие? Как пересекли Атлантику? Я могу тебе рассказать. Им помогли.

И в это мгновение Аполлон почувствовал, что он возвращается на остров Норт-Бротер, с ним рядом стоит Кэл, и они вместе смотрят, как траулер выходит в открытое море.

– Большой умеет плавать, – пробормотал Аполлон.

– Да, умеет, – сказал Йорген, с удивлением взглянув на Аполлона.

Затем Йорген указал на другой рисунок, на котором были изображены люди. Но заметно меньше пятидесяти трех. Только трое. Две женщины и один мужчина.

– Шлюперы также осели здесь, но это продолжалось недолго. Очень скоро многие из них последовали за Ларсом Ларсеном и его семьей. Они перебрались в северную часть штата, в округ Орлинс. Так в Америке появилась первая норвежская колония со времен Лейфа Эрикссона, добравшегося до этих берегов в тысячный год.