Джонатан Мэйберри - Прах и тлен

Но каждый раз останавливалась. Каждый раз она чувствовала, что все тело обмякло и стало одним бесполезным мускулом. Ничто, казалось, не работало, ни одна мышца или кость словно не были связаны с ее мозгом. Тело сидело под деревом, а разум просто выглядывал из тюремных окон ее глаз.

В ужасной тишине снова полились слезы.

Лайла едва знала свою мать. Она была еще ребенком во время Первой ночи. Она помнила крики и боль. Помнила, как ее несли. Иногда женщина — скорее всего ее мать, — и иногда другие люди. Она помнила, что ее мать умерла, родив Энни, ее сестру. Это все словно произошло миллион лет назад. Целые жизни назад.

Не мать воспитала Лайлу и Энни. Это был Джордж Голдман. Не он был ей отцом. Джордж был еще одним, пережившим зомби-мор, последним выжившим взрослым из группы, сбежавшей из Лос-Анджелеса. Джордж не знал мать Лайлы до этих полных отчаяния нескольких часов. Они не обменивались историями из жизни. Мать Лайлы умерла и потом вернулась. Как возвращались все. Джордж и другие сделали то, что было необходимо.

Лайла это помнила. Она это видела, и она кричала, и кричала, и кричала, пока не сорвала горло, и от голоса остался один лишь шепот.

Многие годы после этого Джордж был единственным взрослым, известным Лайле и Энни. Он их воспитал. Научил их читать. Кормил их и защищал их, научил сражаться. А потом их нашли Чарли Кровавый Глаз и Молот Автограда. Они побили Джорджа и забрали девочек в Геймленд.

Лайла больше не видела Джорджа. Он искал девочек. Искал везде, где мог. Том сказал, что он слегка помешался, и где-то в «Руинах» Чарли и Молот убили его и обставили это так, словно это самоубийство.

В бойцовских ямах Геймленда Лайле и Энни пришлось сражаться, чтобы выживать. Энни была маленькой, но крепкой. Лайла была постарше. Одной дождливой ночью она выбралась из запертого домика, в котором их держали. Она украла кое-какое оружие и вернулась в лагерь, чтобы найти Энни, освободить ее и сбежать вдвоем. Но Энни тоже попыталась сбежать, и за ней погнался Молот. Энни упала, ударилась головой и умерла, ее оставили валяться в грязи, как мусор.

Когда Лайла нашла ее, маленькая Энни как раз возвращалась из того темного места, куда отправляются мертвые и откуда возвращаются только зомы. Лайла почти позволила Энни укусить ее. Почти.

Все свелось к этому, к моменту, когда единственной дорогой, ведущей из ада, казалась та, на которой она становится таким же существом, как и ее сестра. Это казалось легко. Слишком легко было прекратить сражаться, прекратить сопротивляться и сдаться. А потом она взглянула в глаза Энни… а сестры там не было. Ее глаза не были окнами в душу. Они были пыльными стеклами, через которые видна была лишь пустота на том месте, где раньше была Энни.

Лайла сделала то, что должна была. Она упокоила маленькую Энни.

Многие годы она жила одна в лесу. Не разговаривала. Ни с кем не общалась. Она даже вслух с собой не говорила. Она нашла книги и читала их. Она научилась искусству делать оружие. Она стала охотницей и убийцей.

А потом она встретила Бенни и Никс, и ее мир изменился.

Вместе они уничтожили Чарли и Молота. Вместе они спасли других детей, ребят, которые теперь не умрут под дождем, как Энни, или не станут странными и дикими, как она. Никс, Бенни и Том взяли ее с собой, отвели к себе домой. Чонги приняли ее в свою семью, обращались с ней как с одной из них.

А теперь Чонга больше не было. Он потерялся и, скорее всего, умер в лесу. И, может быть, это ее вина. Эта мысль была словно нож в голове.

Бенни с Никс пошли на восток, их тела словно сияли в отражающемся солнечном свете.

Лайла подумала о словах Бенни и о своих словах, сказанных Бенни и Чонгу. Слезы не прекращали литься.

Время все шло, теряя смысл и продолжительность. А потом… позади нее послышался треск. День назад она бы развернулась, словно кошка, ее чувства были бы остры, как клинки, которые она носила с собой. А теперь она просто его проигнорировала — она слышала, но ей было все равно. Если это был зом — значит, зом. Максимум что он мог — это лишь убить ее. За годы с ней делали вещи и похуже.

Позади нее встала фигура и медленно обошла ее.

Не зом. Не Чонг или Бенни. Не Чарли.

Эта фигура была одета во все зеленое. Листья и побеги цветов были нашиты на одежду. Лайла подняла взгляд, нечетко видя из-за стены слез. Лицо тоже было сделано из листьев.

Она узнала лицо и одежду. Она видела их десятки раз за эти годы, хоть и издалека. У Бенни была его карта с картинкой. Зеленый человек.

Солнечный свет сверкал на твердом длинном предмете, который Зеленый человек держал в обеих руках. Ее копье. Она ничего не сказала.

Зеленый человек бросил его на землю, и оно почти исчезло в высокой траве и тенях. А затем мужчина снял свою маску. В действительности это был лишь кусок камуфляжной сетки, висящий по краям зеленой тканевой шляпы. Под маской загорелое морщинистое лицо. Макушка была лысой, а внизу лица росла борода, волосы были такими же белыми, как и у Лайлы. Морщинки от смеха были вырезаны вокруг его печальных глаз.

Лайла смотрела в лицо мужчины. На нем были шрамы, старые и новые. Зеленый человек нагнулся и коснулся следов от слез на ее щеках. Она почти вздрогнула. Она чувствовала, как это зарождается в ее мышцах, но не двигалась. Может, потому что слишком устала из-за нехватки сна, паники, ужаса и ночи бега. Или, может, потому, что не казалось, что этот мужчина желает причинить ей вред.

Он потер кончиками пальцев друг о друга, осязая ее слезы, втирая влагу в свою кожу.

— Мне… мне жаль, — сказала она едва слышным шепотом.

Он ей улыбнулся:

— Нет.

А потом опустился на траву и скрестил ноги. Он не стал просить ее перестать плакать. Он не задавал ей вопросов. Он сидел перед ней, и его борода светилась в солнечном свете, и он улыбался? Ей. Птицам в деревьях и первым стрекозам весны. Лайла наклонилась вперед, встала на колени и поползла к нему. Она свалилась через несколько сантиметров. Зеленый человек не коснулся ее. Он не пытался вытащить ее из того, что она чувствовала.

Он просто позволил это, и этого было достаточно.

Лу Чонг завопил от страха и бросился назад, когда зомби упал в яму. Он вжался в холодную земляную стену и поднял руку, чтобы защитить лицо. Существо ударилось о землю с хрустом хрупких костей. Толпа над ними засмеялась, словно наблюдая за представлением клоунов. Люди делали новые ставки, сломал ли зом кости, которые помешают ему напасть на Чонга.

Чонг колебался, глядя на зома, пока тот стонал и пытался встать на ноги.

Ему хотелось убежать и спрятаться, но он находился в яме шириной в четыре метра.