Кэтрин Блэр - Манящая тень [litres]

– Я хочу выпить, – наконец говорит Сапфира, и ее глаза проясняются. – Один из тех светящихся пурпурных напитков, как у Векса. Сегодня я хочу притвориться девушкой, которой была до того, как все пошло под откос. – Ее голос становится громче, когда она вытирает слезы с глаз.

Сапфира смотрит на меня в ожидании и протягивает руку.

Не знаю, дело ли в моем горе, страхе или разочаровании, но я беру ее.

Я дохожу до столика с красивыми напитками и бью по нему, как делают в старых вестернах. Женщина с фиолетовыми ресницами смотрит на меня с негодованием, так что приходится оставить ей двадцатку на чаевые. Я взяла ее из своих накоплений на чрезвычайный случай. Похоже, это он и есть. Женщина молча вручает мне розовый напиток.

Вкусный, но недостаточно, учитывая, как быстро я его пью. Пофиг.

Сапфира смеется и чокается со мной.

Я пью дальше, пока мир не становится приятно теплым и я не дохожу до нужной кондиции. Я не пьяна – помню, как-то раз мы напились с Линдси в подвале ее матери, и раз я не изображаю пистолет пальцем и не кричу «пиу-пиу», то, соответственно, не пьяна. Но мне тепло.

Вот чем любопытна ситуация, когда ты полностью и бесповоротно в заднице. Все перестает иметь значение.

Так почему бы мне не есть, пить и веселиться? Ведь буквально завтра может быть мой последний день.

Или же я выиграю и оставлю Сэма ни с чем.

Так, ну с частью про «пить» я справилась… переходим к веселью. И я в точности знаю, что мне нужно.

Сзади подходит Эбигейл.

– Эй, ты в порядке? Сэм сказал, что все прошло не самым удачным образом.

Я смотрю на Эбигейл и замечаю, что ее помада слегка смазалась. Молодец, Векс! Я фыркаю и прикрываю рот тыльной стороной ладони.

Внезапно музыка меняется. Ее ритм так заразителен, что наполняет мое тело пульсацией.

– Веспер? – снова зовет Эбигейл. – Ты в порядке?

– Я не хочу об этом говорить. Ты брала с собой подводку?

Мы забегаем в уборную и протискиваемся в угол. Я поднимаю взгляд вверх, и Эбигейл красит мои глаза подводкой, а затем наносит еще один слой туши на ресницы. Алкоголь будто наполняет мое тело бетоном. Я топаю ногой в ритм музыке, пробивающейся сквозь стену, пока Эбигейл не просит меня замереть. Она снимает с моих волос ленту, достает из сумки маленький баллончик с лаком и брызгает им мне на корни. Потом мажет мне губы помадой и помогает собрать платье сзади, используя ленту. После недолгих раздумий она отходит и улыбается.

– О да-а-а…

Эбигейл подвигается, и я смотрю на свое отражение в тусклом свете уборной.

Подведенные черным глаза. Розовые губы. Глубокое декольте – я и забыла о нем. На секунду я снова становлюсь собой.

Веспер Монтгомери. Я беспокоюсь о своем среднем балле и о том, чтобы вернуться домой до комендантского часа. Я влюблена в парня, с которым у нас совместный третий урок. Я нормальная.

Долго это не продлится, но придется довольствоваться малым.

А затем я вновь вылетаю в ночь, музыка так и манит меня к себе.

И знаете что? Да, черт возьми! Я готова веселиться. Не знаю, где остальные, но мне все равно.

Я хватаю Эбигейл за руку, и мы идем между деревьями. Из меня рвется смех, хотя вся моя жизнь полетела к чертям собачьим. Гори все синим пламенем, но я наслажусь этим вечером сполна.

На танцполе извиваются потные тела. Спектр создал мерцающие змейки из бледного света, которые сворачиваются и выгибаются над полом, откидывая на все странные, призрачные тени. От паркета поднимается пар с блестками.

Мы с Эбигейл забегаем на танцпол и врезаемся друг в друга в танце.

Она вскрикивает, и я беру с нее пример.

Не знаю, как долго мы там развлекаемся. Одна песня перетекает в следующую, мои мышцы горят от усталости. Какой-то парень спросил, можно ли со мной потанцевать. Он милый и мне приятно, что он ко мне подошел. А еще от него хорошо пахнет и он круто двигается, так что бери, что дают. По моей спине стекают капельки пота, песня вновь меняется. Я поднимаю взгляд и замечаю, что мы на краю танцпола. На деревьях вокруг поляны висят люстры, откидывая мягкий свет на лесной покров. Мой взгляд за что-то цепляется.

Сэм.

Он сидит в кресле под деревом в компании бутылки пива.

Судя по всему, он явно мной недоволен. При этой мысли по моей спине пробегают приятные мурашки, и я начинаю активнее крутить бедрами напротив своего партнера, слегка задирая платье и размахивая волосами. Это так банально, что будь я на сто процентов трезвая, то осудила бы себя.

Но я не трезвая.

Ему тоже все равно. Нужно помнить об этом. Ему все равно. Иначе быть не может.

Я поворачиваюсь лицом к своему партнеру – просто, чтобы Сэм знал, что я не сосредоточена на нем. Свет наверху меняет оттенок на фиолетовый и красный, из колонок льется новая, низкая, более грязная песня. Парень прижимает меня к себе. Я откидываю назад голову.

Музыка пронзает мою грудь. Все, чего мне хочется, это забыться. Отринуть все произошедшее.

Но в моем черепе звучат крики, услышанные в воспоминании скриба, и я поднимаю голову с груди своего партнера. В голове крутится одна мысль, пробиваясь сквозь алкогольную дымку.

Ярость на лице потрошительницы.

Обмякшая рука дочери на коленях у матери.

– Эй, ты в порядке? – спрашивает парень.

– Мне просто нужно подышать свежим воздухом.

– Мы и так на открытом воздухе, – бормочет он, когда я отталкиваю его.

Не имея ни малейшего понятия, куда направляюсь, я захожу в темноту между деревьями, едва разгоняемую светом люстр на ветках, и игнорирую тела на расстеленных у корней подстилках.

Когда я дохожу до поляны, с моих ресниц скатываются слезы.

В моем сердце накопилось столько смертей, столько трагедий и тьмы, что я будто тону в них. Я думала, что смогу прогнать эти тени, но они слишком глубоко поселились, чтобы их могли отпугнуть розовый напиток и клубная музыка.

Мне семнадцать. Я не должна уметь вытаскивать худшие страхи людей. Не должна решать, чьи сердечные раны больше достойны исцеления.

Я должна быть дома. Должна прыгать в надувном замке вместе с Кармен на фестивале в честь Дня благодарения. Должна отправлять Айрис скриншоты дурацких постов из Тамблера, просто чтобы услышать, как она смеется в соседней комнате. Должна кричать на Джека, когда он прыгает с разбега на мою кровать утром, потому что мама послала его разбудить меня.

Я не должна испытывать чувства к Сэму, когда он по-прежнему любит Элизу.

А я настроена предать его. Испортить ему жизнь.

Я падаю на землю. Как только мои руки касаются земли, под ней загораются словно бы вены света, спиралью уходя вперед. Они поднимаются по деревьям, обматывая ветки, как пальцы из ярких искр, что пронзают тьму. За секунду вся поляна окутывается мягким золотым сиянием. Вены света переплетаются всего в нескольких сантиметрах под влажной землей, освещая цветы, которые откидывают разноцветные блики на стволы деревьев.