Майкл Смит - Ханна Грин и ее невыносимо обыденное существование [litres]

Дедушка сосредоточенно склонился над чемоданом, будто музыкант над своим инструментом, а когда завершил работу, произошло что-то непонятное.

Извлеченное из чемодана устройство в разобранном (или собранном) виде оказалось огромным, как большой холодильник, – на целый фут выше дедушки, фута четыре шириной и столько же длиной.

Дедушка сдвинул последнюю панель, дверца качнулась вовнутрь, и теперь можно было окончательно рассмотреть сложный механизм.

В нем были колесики, шестеренки, какие-то вертушки и пружины. Тысячи и тысячи. Все они двигались бесшумно, но работали так слаженно, что словно бы издавали какой-то звук, будто пели.

– Что это? – спросила Ханна.

– Машина жертвоприношений, – ответил Дьявол.

– Как-то раз, долгим тоскливым днем, я в одиночестве сидел в мастерской, – продолжил дедушка, ловко орудуя сначала одним крошечным инструментом, потом другим и третьим; он что-то подкручивал, ослаблял, подтягивал, закреплял и поправлял изнутри. – За несколько лет до того умерла моя жена, и мне совершенно не хотелось идти домой. Звякнул колокольчик над дверью. Я поднял голову и увидел седого старика с крупными бледными руками. Тогда я и сам был давно не молод. Я поздоровался, но он не ответил, а стал расхаживать по мастерской и все разглядывать. Наконец он подошел к моему верстаку и произнес: «Эрик Грюн». Тут уж я ничего не ответил, потому что прекрасно знал свое имя, которое вдобавок красовалось на вывеске. Я рассеянно перебирал что-то на верстаке и ждал, что же будет дальше. Седой старик вытащил из кармана многократно сложенный лист тонкой-претонкой бумаги и сказал: «У меня есть заказ». Я помотал головой, потому что больше не принимал заказов, только брал в ремонт свои же старые часы. В то время жизнь моя завершала петлю, словно бы дожидалась конца, – так птица, кружащая в небе, неуклонно приближается к земле, ища последнего пристанища. «Может быть, вы передумаете, – прошептал старик, – а может быть, эта задача вам уже не под силу». Разумеется, эти слова меня задели. Я был лучшим часовщиком, лучшим из лучших, и гордился своим мастерством даже после того, как оно мне прискучило. Я посмотрел на посетителя и хотел было резко возразить, но он протянул мне сложенный листок. Из любопытства я неохотно взял бумагу, развернул, потом еще и еще… Когда я закончил разворачивать лист и разложил его на полу, он занял не меньше десяти квадратных футов. На листе оказался чертеж, подробно и четко изображавший какое-то устройство из сотен тысяч частей. Это был не часовой механизм, а нечто гораздо сложнее. Я не мог даже предположить, для чего предназначен этот загадочный аппарат. «Что это?» – спросил я. «То, что вам предстоит собрать». Я надел очки и целый час изучал чертеж, а посетитель терпеливо сидел рядом на стуле. Наконец я снова помотал головой: «Такое устройство собрать невозможно». – «Ничего подобного, – сказал старик. – Один раз его уже собрали». Я не удержался и с завистью спросил: «Кто?» – «Имя мастера вам ничего не скажет. И он работал не в одиночку. Сборка заняла много времени. Мне пришлось предоставить ему… помощников». – «А зачем вам еще одно такое устройство?» – «Предыдущее износилось, как и те, что были до него. Отремонтировать аппарат не представляется возможным. Вдобавок, как видно из чертежа, в конструкцию внесены изменения и улучшения. У предыдущего мастера нет таких умений. А вот у вас, возможно, есть». Я снова уставился на чертеж. Не верилось, что один-единственный человек или даже целая команда лучших мастеров страны в состоянии изготовить бессчетное число деталей и собрать из них работающий механизм. Но мне ужасно захотелось решить эту головоломную задачу. Впервые за долгие годы во мне вспыхнул профессиональный интерес. Я чувствовал, что мой ум и мои руки справятся с устройством на чертеже и, возможно, последний раз в жизни я создам нечто ошеломительное. Я хорошо понимал, что работа потребует всех моих сил. Для того чтобы собрать это устройство, мне придется закрыть мастерскую и отказаться не только от заказов, но и от ремонта. «И что вы готовы заплатить за мое согласие?» – спросил я. «Ничего», – улыбнулся посетитель.

На этом дедушка прервал рассказ и минут пятнадцать обследовал различные части устройства. Иногда он просто заглядывал вовнутрь – там было пространство размером чуть больше старомодной телефонной будки, – а потом и вовсе вошел туда.

Ханна изумленно разглядывала странное устройство. Внутри оставалось место и для нее, но входить почему-то не хотелось. Ни капельки.

Через несколько минут дедушка вышел и посмотрел на Дьявола:

– Машина исправна.

– Да, я понял, – кивнул Дьявол. – Я давно к ней не приближался, но чувствую, что ее аура в полном порядке. – Он задумчиво откинулся на спинку кресла. – Так в чем же проблема?

Поразмыслив, дедушка ответил:

– В чем-то еще. В том месте… там, где устройство накапливает энергию, прежде чем направить ее тебе.

– А можно это отсюда проверить?

– Нет.

Ханна с огромным любопытством разглядывала неимоверно сложный механизм. Малюсенькие колесики и шестеренки из стали и серебра, а некоторые…

– Они что, из золота?

– Да.

В некоторых шестеренках посверкивали крошечные точки драгоценных камней, красные и зеленые. Ханна присмотрелась и поняла, что за видимыми деталями скрываются те, что помельче: сами шестеренки состоят из микроскопических шестеренок, а колесики – из миниатюрных колесиков, и все они крутятся и вертятся слаженно, в такт. А еще…

Она сунула голову внутрь устройства и увидела, что мельчайшие детальки собраны из тех, что были еще мельче. Почти не веря, что такое возможно, она достала айпод из кармана пижамы и выбрала функцию лупы. Оказалось, что самые маленькие части сложены из множества мелких частей, а те, в свою очередь, тоже многосоставные, и так далее, и так далее, слой за слоем, уменьшаясь до такой степени, что даже острое зрение не позволяло Ханне их разглядеть, хотя она знала, что они есть. Она их просто чувствовала. Но как все это возможно?

Неужели кто-нибудь, например тот же дедушка (а Ханна готова была поверить, что он умеет много чего особенного), может сделать такие мелкие детали, которых не разглядишь в лупу, а потом сложить их вместе, чтобы они точно подходили друг другу, и сцепить сотни тысяч крохотных зубцов, чтобы они двигались слаженно, ровно и совершенно бесшумно.

– Как это возможно? – спросила она. – Они что, уменьшаются и уменьшаются до бесконечности?

– Не надо их разглядывать, – сказал дедушка и прикрыл ладонями механизм устройства.

И тут перед мысленным взором Ханны мелькнуло то, что на самом деле происходило в загадочной машине. В какой-то момент все эти детали становились такими невообразимо маленькими, что как бы одновременно существовали раздельно, но совместно – обособленные и самостоятельные, однако сплавленные воедино, как миллион жителей города, как души всех людей на свете. Ханна не могла этого высказать, но знала, что смысла в этом быть не может.