Майкл Смит - Ханна Грин и ее невыносимо обыденное существование [litres]

Ни в одной из кофеен папы не оказалось. Тогда решили проверить книжные магазины. Ханна любила книги. Мама тоже их вроде бы любила, особенно те, где на обложке красовалась фотография серьезной женщины в деловом костюме. А вот папа… Хорошо, что в книжных магазинах не было кофеен, потому что тогда папу пришлось бы вытаскивать оттуда тягачом.

Сначала они пошли в книжный магазин «Санта-Круз». Потом в «Логос» – там в подвале был букинистический отдел, где папа мог провести полдня, а то и дольше. Они даже заглянули в крошечную книжную лавку в переулке, который Ханна отыскала с большим трудом; там продавали только книги для умников из университета, и папа приходил туда, когда готовился к работе над очередным проектом. Продавец всегда подозрительно косился на Ханну, будто боялся, что она начнет сбрасывать книги с полок. Сейчас он тоже на нее покосился.

Пока они ходили по кофейням и книжным магазинам, все было хорошо. Они занимались важным делом, и Ханна была главной, потому что знала город лучше дедушки и тети Зои. А раз она была главной, то ей было что возглавлять, и занятие было настоящим, а не бессмысленным.

Наконец они все проверили, но папы нигде не обнаружили. Ханна еще раз привела всех в «Старбакс» и спросила у баристы, не видел ли он папу. Ханна узнала баристу, и он ее тоже узнал и вспомнил ее папу, но сказал, что его здесь не было.

Это заявление прозвучало звоном надтреснутого колокола. Папина любовь к кофе распространялась на многие заведения, но Ханна знала, что в городе папа первым делом заходил в кофейню крупной международной сети и брал двойной толл-латте с двойным ванильным сиропом. Для папы это было как бензин. Если он не появлялся в «Старбакс», значит его не было в городе.

Они вышли на улицу, и тетя Зои рассеянно огляделась:

– Ну и куда теперь?

Ханна сообразила, что даже не представляет ни чем занимается папа, ни чего ему хочется, ни куда он может пойти; она жила с ним целых двенадцать лет, но так ничего о нем и не знала. Что он делал, когда не работал, не покупал кофе или книги и не готовил ужин? Конечно, этими занятиями папа не ограничивался, но, как выяснилось, для него Санта-Круз был совсем не таким, как для Ханны. Она не знала папиных маршрутов и улиц, кроме тех, что пересекались с ее собственными – например, у дома.

– Ничего страшного, – сказал дедушка, заметив, что Ханна начинает паниковать. – Давай-ка подумаем. Куда еще он мог отправиться? Какие места он любит?

Ханна испугалась вопроса. Она знала, что папе многое нравится. Он смеялся. Он дурачился. Иногда смотрел на нее любящим и удивленным взглядом, будто не понимал, как вышло, что все они стали одной семьей, но ему это нравилось.

Она не знала, что еще он любит… и вообще, он уже давно не смеялся, не улыбался и не дурачился. Он перестал это делать еще до того, как уехала мама. Может быть, она поэтому и уехала? Потому что он больше не смеялся? Неужели из-за этого можно бросить человека? Неужели для того, чтобы тебя не бросали, надо все время выглядеть счастливым и веселым?

– Твин-Лейкс, – выпалила она.

До Твин-Лейкса было десять минут езды, и уже в машине Ханну осенило, что именно там папа и найдется, потому что в Твин-Лейкс был его любимый пляж и кофейня неподалеку. И почему она сразу не сообразила? Папа любил взбираться на Блэк-Рок, где гнездятся пеликаны. И ресторан «Воронье гнездо» (хотя туда они ходили всей семьей и без мамы там ни разу не бывали, поэтому сейчас у Ханны заныло в животе от сожаления). И кофейню «Кайнд грайнд» (где пекли ужасно вкусные овсяные печенья с молочной тянучкой).

Только папы там не было.

Они прошли по всему пляжу из конца в конец, хотя уже смеркалось. У Пеликаньей скалы никого не было. Песок был усеян обломками плавника, большими и маленькими.

Папы не было.

– Все впустую, – сказала тетя Зои.

Потом Ханна снова сидела за кухонным столом. На том же месте. На своем месте. Ханна пока еще не знала о свойственной людям глубокой вере в ритуалы, которые помогают нам творить и сохранять реальность, потому что регулярно повторяющиеся действия якобы поддерживают равновесие сфер. А еще она не знала, что это неправда и что на самом деле реальностью повелевают темные силы, рассеивающие старания людей с той же легкостью, с какой удар грома заглушает птичьи трели.

Поэтому Ханна сидела на своем месте за кухонным столом, ужасно напуганная тем, что привычное волшебство почему-то не восстанавливает порядок в мире.

Дедушка с тетей Зои беседовали во дворе. Оба были очень серьезны. Тетя Зои даже курила, что почти равнозначно геноциду. До сих пор Ханна лишь дважды видела, как тетя совершает этот безумный поступок: в первый раз – год назад, на устроенной родителями вечеринке, поздней ночью, когда все веселились напропалую, а все строгие законы вселенной (включая и тот, по которому Ханне полагалось ложиться спать) почему-то отменили; а второй раз – не так давно, в саду, когда Зои приехала присматривать за Ханной, которая, вместо того чтобы сидеть у себя в комнате за книжкой, решила проверить, чем занимается тетя. Зои виновато и печально поглядела на Ханну. Как-то очень незнакомо и по-взрослому.

Теперь она нагнулась, затушила сигарету о землю и сунула окурок в пачку. Очень аккуратно, но в то же время скрытно. А потом спросила приглушенным голосом, но Ханна все равно разобрала слова:

– Пап, не пора ли позвонить в полицию?

«Давно пора, – подумала Ханна, воспрянув духом. – Еще утром надо было позвонить». Ведь именно так и полагается делать в таких случаях. Если папа потерялся, нужно звонить в полицию. Немедленно.

«Лучше не надо», – внезапно решила она.

Звонить в полицию – то же самое, что звать папу по имени. «Полиция» и «Стив» – слова, которые могут изменить мир. Будто злые заклинания, из-за которых все идет наперекосяк, будто колдовские слова, которыми гасят свет.

На миг Ханне захотелось, чтобы Дьявол вернулся. Уж он-то в этом разбирается. Он их остановит, не разрешит произнести дурные слова, предупредит об опасности. Может быть, его послушают. Ханна очень расстроилась, потому что они ничего не обнаружили, пока она была главной. Она не добилась успеха. Теперь ей больше не разрешат быть главной и будут говорить неправильные слова, из которых сложится нерушимое заклинание, и Ханна никогда не увидит папу. Если только…

Думай, Ханна, думай.

Думай хорошенько.

Через десять минут Ханна выбежала во двор.

– С ним все в порядке! – закричала она.

Дедушка и тетя Зои сразу же обернулись к ней, и Ханна увидела, как в их глазах вспыхнула надежда. Ханна поняла, что они волновались не меньше ее самой, и от этого ей стало очень больно.

– Нет, я не знаю, где он, – торопливо сказала она. – Простите. Но я все проверила: его кабинет, гостиную, кухню, в общем, все-все-все. Короче, его сумки нет, и зарядника тоже. Значит, он его взял с собой.