Майкл Смит - Ханна Грин и ее невыносимо обыденное существование [litres]

– Я бы сразу вернулась, – сказала Ханна.

– Знаю. В том-то все и дело. Это не твоя забота. Вот я и решил приехать сюда, чтобы… Ну, поработать, что ли. Приехал, а у них накрылся вайфай. И телефон здесь не ловит сигнала, ты же знаешь. Спросил у хозяев, можно ли отправить мейл дедушке с их служебного компьютера, но он тоже не работал. В общем, было уже поздно, я только приехал, пришлось заночевать, чтобы вернуться домой утром. Только… – Папа посмотрел куда-то вдаль. – Я сел за столик и вдруг вспомнил…

– Что?

– Все. Как мы сюда раньше приезжали. Я поэтому и захотел тут остановиться. Сначала хотел снять номер в другом мотеле, но потом подумал: а зачем? Все равно никуда не денешься. Слишком много мест, где мы бывали вместе, слишком много вместе делали. От всего этого не отгородишься и не спрячешься, хотя первый раз, конечно, очень больно. Если вычеркнуть все то, что было нами, мной и тобой, нашей семьей, то останется только посудомойка и мои дедлайны, а так жить нельзя. Я вспомнил, как мы сидели тут за столом, когда тебе было девять месяцев. А потом полтора года. Четыре года. Восемь лет. Вспомнил, что ты ела. Что я заказывал. Что… что твоя мама заказывала. Как мы тебя укладывали спать. Иногда ты сразу засыпала. А иногда вертелась, как анаконда. И каждый раз по-разному, никогда не знаешь, как получится. Я чуть с ума не сошел. Но в этом все и дело. Именно это и не дает забыть о том, что все действительно было. Что все происходит на самом деле. Как первый седой волос у любимой женщины. А потом мы с твоей мамой выходили посидеть на веранде, пили пиво, говорили о всякой всячине. О пустяках. Просто болтали. Мы были счастливы. Нам было хорошо. Мне очень этого не хватает. Сейчас приходится разговаривать с людьми о чем-то конкретном. Тогда я просто говорил. А она слушала. Ох, было так… – Папа Ханны вздохнул и словно бы только сейчас сообразил, что говорит. – Прости. Тебе еще рано все это знать.

– Ничего страшного, – сказала Ханна. Ей хотелось, чтобы папа не умолкал, чтобы он говорил и говорил, не важно что. Никогда раньше папа не говорил ей так много слов за раз, как со взрослой, будто понимая, что она гораздо старше, чем выглядит. – Но… а почему ты не вернулся домой на следующий день?

– Потому что, передумав все думы, я открыл лэптоп и начал работать. Работа помогает мне, когда дела не ладятся. Поначалу все шло со скрипом, а потом понеслось. Когда ресторан закрылся, я ушел в номер и продолжал писать, а утром проснулся, выпил кофе и писал не останавливаясь. Я знаю… наша с мамой работа, наверное, кажется тебе очень скучной. Ну, то есть тогда мы просто не с тобой.

– Ага, – призналась Ханна.

– Я понимаю. Да, иногда я уделяю работе слишком много внимания, чересчур зацикливаюсь, хотя она – не самое важное в жизни. Но… слушай, мы с тобой об этом уже говорили. Мне надо зарабатывать деньги. Потому что все стоит денег, правда?

Ханна кивнула. Об этом они говорили. И не раз. Она давно усвоила, что банкоматы не выдают деньги кому попало и что, для того чтобы получить деньги из банка, сначала их туда надо положить. В детстве она не очень понимала, как купюры попадают в банкомат, но впоследствии у нее сложилось (относительно) ясное представление о финансах.

– И дело не только в этом, – сказал папа. – В жизни важно многое другое. Например, семья. Развлечения. Крыша над головой. Еда.

– Домашние любимцы. Например, котенок.

– Да, конечно. Все это очень важно. Главное – быть. И делать дела. Наслаждаться жизнью, понимаешь?

– Вроде бы да, – сказала Ханна.

Официантка принесла заказ дедушке и тете Зои. У Ханны заурчало в животе.

– Я знал, что ты с дедушкой, он за тобой присмотрит. Я понадеялся, что в мотеле восстановят интернет, но связь до сих пор не наладили. Так или иначе, я собирался вернуться завтра.

– Да ладно, пап. Все хорошо.

– Нет, – вздохнул он.

– Правда, все хорошо, – сказала Ханна. – Ты побрился.

Отец рассеянно потер подбородок:

– Ну да, а что?

– Так, ничего. Ой, а я проголодалась. Давай что-нибудь съедим?

Ханна с папой пересели за соседний столик, к дедушке и тете Зои. Ханна съела чизбургер, а потом пришло время возвращаться домой. Ханна сказала, что поедет в папиной машине, чтобы быть рядом с папой. Ей очень этого хотелось, а еще она подумала, что тогда дедушка с тетей Зои смогут спокойно обсудить историю Эрика Грюна.

Когда принесли счет, в мотель вошел Дьявол. Ханна никогда еще не видела его таким раздраженным, и это говорило о многом. Он как-то озлобился, постарел и, кажется, был чем-то обеспокоен. Он остановился у их столика и с явной неприязнью разглядывал посетителей.

Наконец он посмотрел на папу Ханны и сказал:

– Нашелся. Великолепно.

– А вы кто?

– Я – это я. А ты болван.

Папа Ханны заморгал:

– Простите?

– Ты все прекрасно слышал, – ехидно сказала тетя Зои. – Если настаиваешь, могу повторить.

– Здесь очень утомительно, – проворчал Дьявол. – Я в машине. Не заставляйте меня ждать.

Папа забрал вещи из номера. Дедушка, тетя Зои и Дьявол поехали в машине Зои (Ветроцап снова незаметно забрался в багажник, потому что там было на удивление удобно и вкусно пахло бензином), а Ханна устроилась на заднем сиденье папиного автомобиля. После нескольких поездок в чужих машинах хорошо было оказаться в знакомой.

Они поехали на север, к мосту Биксби и воротам в Калифорнию, туда, где ничего не гудит. Папа все больше молчал, но Ханну это устраивало. Она знала, что он не любит отвлекаться за рулем, поэтому сидела тихонько. Она объелась бургера, и теперь ее клонило в сон, что было очень кстати, потому что если уснуть, то вмиг вернешься домой.

На середине моста раздалось какое-то негромкое пиканье.

– О, сигнал появился, – без особого воодушевления сказал папа. – Наверное, мейлы посыпались. «Привет, Стив, с возвращением. Мы ждем не дождемся. У нас тут скопилась куча всякой хрени, с которой ты должен разобраться». Помнишь, что я говорил про работу? Так вот, мейлы не считаются.

Потом послышалось тоненькое звяканье.

– Сообщения на голосовой почте, – вздохнул папа. – Посмотри, пожалуйста, кто звонил. Там должен быть десяток от Зои, с ругательными словами, но, может быть, мама тоже звонила. Она, наверное…

– Очень на тебя сердится?

– Нет, хочет поговорить.

– Пап, надо заставить ее вернуться домой. Давай ей так и скажем.

– Нет, не в этом дело… Просто проверь, кто звонил.

Ханна выудила айфон из кармана папиного пиджака и просмотрела список полученных звонков:

– Вот. Пять сообщений от мамы.

– О господи…

– Одно два дня назад, потом еще одно, вчера два и… сегодня, полчаса назад. Послушаем?

– Ладно, – сказал папа тоном человека, который смирился с неизбежным. – Включи громкую связь. Погоди… полчаса назад?