Майкл Смит - Ханна Грин и ее невыносимо обыденное существование [litres]

– Ага, – хмуро согласилась она.

Все-таки иногда дедушка ее не слышал.

Тетя Зои выехала с парковки обратно на шоссе. До следующего мотеля, «Лог-хаус резорт» было примерно с полмили через лес, а сам мотель состоял из домиков, площадок для кемпинга и крошечного административного здания.

«Форготтен-инн» находился еще дальше в лесу и напоминал «Криксайд-инн», только поновее и не такой уютный.

И снова лес.

Потом тетя Зои подъехала к «Криксайд-инну».

Она припарковалась у главного корпуса. Все вышли из машины. Дедушка поморщился. Как ни странно, все выглядело по-прежнему. Козырек над крыльцом у входа. Главный корпус, который, судя по черно-белым фотографиям на стенах внутри, за сто лет ни капельки не изменился. Справа – автозаправка, слева – магазинчик, где можно было купить воду и бутерброды, прежде чем уйти гулять по пляжу Пфайфер-бич, где никогда не стихает ветер. Темнота, подсвеченная фонарями. Тишина, какая бывает только среди секвой, и какой-то невнятный гул, слышный только в Биг-Суре, – мама говорила, что здесь особая энергетика. Все было так по-прежнему, что даже не верилось.

Тетя Зои заметила табличку на двери правого флигеля: «Администрация». Дверь была закрыта.

– И куда теперь…

– Пойдем, – сказала Ханна.

Она повела всех на крыльцо и распахнула тяжелую деревянную дверь в скромно обставленное помещение. В камине, сложенном из речных камней, горели дрова. Сильно пахло дымом. Сбоку стояла конторка; тут обычно заказывали столик на ужин или жаловались на отсутствие банных полотенец и перегоревшую лампочку в спальне – и то и другое часто случалось в «Криксайд-инне».

Ханна подбежала к конторке, чтобы первой спросить, не видели ли здесь папу, хотя была уверена, что его здесь нет. Она не заметила, что дедушка с тетей Зои замерли у входа, глядя на столики ресторана в дальнем конце.

– Как ты сообразил? – спросила Зои.

– Я догадался, что он не сбежал, – с облегчением в голосе ответил дедушка. – По-моему, он просто готовится к будущему.

Он окликнул Ханну. Она обернулась, и дедушка указал на ресторан. Ханна завизжала так, что официантка уронила поднос с жареными кальмарами и куриными крылышками.

Ханна вихрем пронеслась через зал и прильнула к усталому человеку с лэптопом на столе.

Человек на миг недоуменно уставился на нее и тут же крепко обнял.

– Чего ты хочешь? – вопросил Страж, стоявший дальше всех; точнее, он сотворил тени слов и наделил их смыслом.

– Поговорить, – сказал Дьявол.

– Говорить не о чем.

– Вы предпочитаете скрываться? – поморщился Дьявол.

– Мы не скрываемся. Мы предпочитаем оставаться неизвестными.

– Ох, как меня достали ваши словесные игры, – вздохнул Дьявол. – Ну, как вы?

Стражи молчали. Дьявол, выдерживая паузу, поглядел на всех по очереди. Одиннадцать ангелов. Когда-то, давным-давно, он знал каждого почти так же хорошо, как самого себя. Он сотрудничал с ними и потом, когда их изгнали из тверди небесной на твердь земную. Совместно они образовали Стигийский совет Пандемония, создали ад. В те славные дни их ждали новые труды, пусть и не в раю, – темные, горькие труды, великие и жуткие деяния. Гибель цивилизаций. Поветрия и напасти, уничтожавшие девять десятых населения. Войны, такие разрушительные, что от них не осталось даже следа в истории; ужасающие события, память о которых хранили лишь черные дыры, не выпускавшие ни звука, ни света. Некоторые ангелы, не выдержав, отстранились, но те, что остались…

Дьявол обратился к тому, с кем некогда был близок:

– Я не заслужил приветственных слов даже от тебя, Итр?

Страж безмолвствовал.

Тот, что заговорил первым, внезапно приблизился к Дьяволу:

– Ты нас призвал. Мы пришли. Мы повиновались слову. А теперь мы удалимся.

– Машина жертвоприношений разладилась, – без обиняков сказал Дьявол. – Темная энергия из ада больше к нам не поступает.

– Это не важно.

– Вас не волнует то, что вы с каждым днем слабеете? Теряете власть?

Неожиданно к Дьяволу обратился Страж по имени Закх, назвав его древним именем:

– Скажи, Диаболос, что нам в этой власти? Мы исполнили твою волю, и нас изгнали из рая. Мы продолжали исполнять твою волю, но так и не вознеслись. Мир существует, как и всегда. Мы ниспослали его обитателям смерть и муки, но волны по-прежнему набегают на берег, солнце сияет, и жизнь идет своим чередом. Власть, которая ничего не изменяет, – всего лишь тщеславие.

– Закх, ты всегда был слабаком, – негромко и жестко произнес Дьявол. – Ты присоединился к нам лишь потому, что Бог случайно допустил ошибку. Я помню, как убеждал тебя вступить в наши ряды. Ты примкнул к нам с радостью. А теперь готов превратить всех в ничто. Мои поздравления, ангел. Ты поддался своей слабости.

Он отвернулся и снова заговорил со Стражем по имени Итр, кто некогда почти сравнялся тьмой с Дьяволом:

– А что ты скажешь, друг мой? Тебя не требовалось убеждать. Ты боролся за то, чтобы стать моей десницей.

– Это было давно и не здесь, – ответил Страж зловещим гулким голосом, от которого цепенели сердца. – Все меняется.

– Верно, – сказал Дьявол. – Но все изменится гораздо быстрее, если вовремя не принять мер. Вы этого хотите?

– Твое время истекло, – заявил Закх. – Мы больше не желаем быть твоими союзниками. Теперь люди слишком отличаются друг от друга. Их страхи и судьбы стали чересчур личными. Твой драгоценный ад больше не имеет значения. В ад никто не верит. Ада никто не боится.

– Ух ты! А теперь посмотри на беса, – сказал Дьявол, указывая на Ветроцапа.

Несчастный бес стоял поодаль, стараясь выглядеть как можно незаметнее, хотя в данном случае это было бесполезно.

– Привет, – пролепетал он.

– Еще недавно я полагал его наитупейшим созданием на свете. Но теперь мне ясно, что ошибся. В сравнении с тобой он гигант мысли. – Затем вся мощь дьявольского гнева обрушилась на Итра. – Что, даже ты этого не можешь понять? Ты же вместе со мной и с Ксжинфуцксом разбирался, как здесь все происходит.

Страж безмолвствовал.

– Когда-то, давным-давно, жизнь обитателей этой планеты была простой и понятной. Они жили в пещерах, как и положено зверям. Они существовали семьями и племенами. Все знали друг друга. Они понимали, что должны заботиться друг о друге, или, во всяком случае, сознавали, что будут наказаны за допущенные ошибки. А потом все изменилось. Они расплодились, собрались в деревнях и городах. Уже никто не знал друг друга. Тени на улицах сгустились, полилась кровь. Люди забыли, как себя вести, а самое главное – забыли, зачем это нужно. Поэтому, чтобы держать их в повиновении, придумали две причины. Рай и ад. Равнозначные по важности и по величине. Никто не сможет утверждать, что мир удерживается в равновесии исключительно обещанием рая или исключительно угрозой ада. Поэтому ад важен, и поэтому энергия злодеяний неизменно направлена туда. Без зла не бывает добра, а зло не может существовать без фокусирующий линзы ада, потому что тогда оно не настоящее зло, а просто дурное поведение.