Кортни Коул - Люмен

– Дэр, она не реальна, – говорю я ему.

Но на самом деле мы знаем, что возможно все. Она наследница смерти Саломеи.

– Это должно закончиться, – произносит он, и я не понимаю, кому именно он это говорит. – Калла, выпрыгивай из машины! Финн, ты тоже.

– Нет, – безапелляционно отвечает мой брат, и я хочу вторить его словам, но Дэр толкает меня, выпихивает, пытаясь заставить выскочить наружу.

Его мать делает шаг вперед, и дверь с моей стороны открывается. Я не могу удержаться на своем сиденье, потому что Дэр превосходит меня по силе.

– Я люблю тебя, Калла, – произносит он, и в его глазах остается только черный ужас. – Я хочу положить этому конец. Это должен быть я.

– Дэр! – кричу я и ловлю на себе взгляд Финна, выкрикивая и его имя тоже. – Фиииииииинн!

Но Оливия делает свой последний шаг, и теперь я осознаю, что имел в виду Дэр когда-то очень давно. В тот день, когда поделился со мной тем, что совершил нечто ужасное. Все вело нас именно к этому, и мне кажется, он всегда это знал.

– Дэр, нет! – слышу я собственный вопль, но он не слушает меня.

Он решительно настроен покончить со всем, и я полагаю, что знаю, как именно.

– Сделай это, – шепчет его мать, я наблюдаю за движением ее губ, и я знаю, знаю, знаю, что сейчас должно свершиться.

Я знаю… И Дэр тоже.

Я могу только попробовать запрыгнуть обратно в машину, но Дэр нажимает на педаль газа. В ужасе он смотрит на меня, уже не может остановиться, он не может вернуть выпущенную пулю обратно в ружье. Он хватает меня, пытаясь уберечь, пытаясь спасти.

Святой Михаил, защити нас в этой битве.

Мы проскальзываем сквозь Оливию, словно она состоит из тумана. И когда уже удаляемся от нее прочь, она растворяется в воздухе.

Защити нас от слабости и проделок дьявола.

Я сжимаю в руке медальон, и мы летим вниз со скалы.

Я слышу голос Финна на заднем сиденье, он говорит, что любит меня, а затем скрежет колес, и звук металла, и вода, заполняющая все вокруг.

Ему не устоять против Бога нашего, которому мы смиренно молимся. Помоги нам в этом, о князь Сил Небесных, наделенный Божьей силой. Свергни же в преисподнюю Сатану.

Все в моей груди пылает огнем, меня тянет ко дну тяжелый-тяжелый груз, и я не могу вынести эту боль.

Я падаю.

Падаю.

Падаю.

Ледяная вода.

Песок затягивает меня.

И все мое тело ломается.

Я сломана.

Я сломана.

Дэр рядом со мной, и вся его рубашка пропитана кровью.

– Ты в порядке? – спрашивает он, накрывая своими руками мои. – Господи, Калла, с тобой все в порядке? Открой глаза! Открой глаза!

– Калла, пожалуйста, пусть с тобой все будет в порядке! – требует чей-то голос, и я не могу сказать наверняка, принадлежит он Дэру или Финну.

Я не могу сказать.

Я не могу сказать.

Я не могу сказать.

– Пусть с тобой все будет в порядке, – настаивает он, и я пытаюсь прийти в себя, но груз на моей груди слишком, слишком, слишком тяжел, и я не могу дышать, не могу дышать.

Однако я должна защитить своего брата, и если я выживу, то Финна не станет. Я ослабляю хватку, мои легкие пустеют, и я останавливаюсь.

Я останавливаюсь.

Я прекращаю дышать.

– Ты умираешь, – шепчет Дэр, уткнувшись в мою шею, – если ты сейчас же не проснешься – все пропало.

Капля воды стекает по моей щеке на шею, чья-то рука цепляется за мою. Тьма наступает, и я погружаюсь в блаженное забытье.

Забытье существует.

Это я знаю точно.

Оно теплое и согревающее, словно одеяло.

Оно обволакивает меня, и я ухожу.

И все злые силы, что рыскают по миру в поисках сломленных душ.

Аминь.

Весь мир замедляется и останавливается.

Темно.

Больше не слышен плеск океана.

Волны больше не накатывают на песчаный берег.

Больше нет ни солнца, ни дождя, ни луны.

В таком состоянии я пребываю бесконечно долго, замершая, одинокая, бесстрашная.

А затем…

Вздох.

Он слетает с моих губ.

Внезапно, без какого-либо предупреждения.

Я жадно глотаю воздух, вокруг слышно только мое дыхание, сигналы приборов жизнеобеспечения и чьи-то пальцы на моем запястье. Я в кровати. Я не около океана и не среди утесов.

– Вернись ко мне, Калла, – шепчет Дэр, и неподдельный ужас слышится в его голосе, а его слова пронзают сердце. – Пожалуйста, Господи, верни ее мне! Время на исходе. Не делай этого, пожалуйста, Господи, не делай этого! Они собираются отключить тебя от приборов, и если ты не начнешь дышать сама, ты погибнешь. Пожалуйста, Господи, пожалуйста!

Он умоляет кого-то, только я не знаю, кого именно: Бога или меня. Я не могу понять.

– Все остальное мы уже потеряли, – шепчет он. – Пожалуйста, Господи, верни мне ее. Поедем домой, Калла. Вернись!

Я пытаюсь открыть глаза, но мне это не по силам.

Мои веки очень тяжелые.

Тьма, пронизывающая меня насквозь, угольно-черная.

Дэр продолжает что-то говорить, его слова звучат медленно и успокаивающе: я бы, пожалуй, могла раскачиваться на них, как на волнах. Это было бы так просто.

Смерть ожидает меня.

Только это не смерть.

Это Оливия Саваж.

Теперь я могу ясно разглядеть ее лицо. Она стоит в лучах света позади Дэра.

Она кивает.

Время пришло.

Но этого не может быть. Потому что Дэр здесь, и он все еще держит меня за руку. Он говорит со мной, рассказывает обо всем, что произошло, а когда ему надоедает говорить, он что-то напевает.

Ту же песню без слов и мелодии, которую я постоянно слышу.

Смерть подходит на один шаг ближе.

Я пытаюсь расплакаться, но ничего не выходит.

Я опять пытаюсь открыть глаза, но не могу. Я не могу даже пошевелить пальцами.

Это все слишком тяжело для меня.

Это слишком тяжело.

Наверное, я должна прийти в неистовство.

И у меня почти получается.

Но чтобы успокоиться…

Я снова перебираю все факты у себя в голове.

Меня зовут Калла Прайс.

Мне восемнадцать лет, и я лишь половина целого.

Вторая половина меня, мой брат, мой Финн – он сумасшедший.

Финн мертв.

Моя мать мертва.

Мать Дэра мертва.

Всю свою жизнь каждое лето я проводила в Уитли.

Я любила Дэра с детства.

Все это время я блуждала в море безумия, и сейчас я не могу проснуться.

Я не могу проснуться.

Дэр – моя жизнь.

И он все еще здесь.

Я фокусируюсь на каждой молекуле силы, которая осталась в моем теле, пытаясь заставить свою ладонь сжать кисть его руки: руки, которую я так сильно люблю, руки, которая поддерживала меня в трудную минуту так долго.

Но я беспомощна.

Я слаба.

Оливия делает еще один шаг, но я уже не могу закричать.

Лишь когда она касается Дэра, я собираю всю свою силу в кулак.

Она опускает свою ладонь на плечо Дэра.

И я не могу этого вынести.

«Не трогай Дэра! – хочется закричать мне. – Ты умерла, но тебе не забрать его! ОнНеВиновенОнНеВиновенОнНеВиновен!»