Алексей Грашин - Кошки не всегда молчат

– Довольно, Эрика! – громко сказал он. – Твой доклад нам не подходит. Это куча фактов, часто недостоверных, которые ты постаралась слепить в единое целое. В таком виде он представляет собой просто мусор, извини за резкость!

– Я ещё не дочитала, – вставила Рике. – Тут есть про фабрикацию репортажей из Ближнестана…

– Я сказал, хватит! Советую пообщаться с твоим куратором из СМИ. Госпожа Лайнен, кажется? Пусть она тебе объяснит, как делается настоящая правдивая журналистика.

– А что, Рике верно говорит, – влез Эйнар Маркен. Магнус, с которым Рике поменялась местами, согласно закивал. – Мне тоже кажется…

– Эйнар, прошу тебя помолчать. Твой отец же красный?

– Да, он состоит в Коммунистической партии Норвега. А какое отношение…

– Ты ещё спрашиваешь? После всех преступлений, совершенных красными в Восточной Европе и в мире?

– Это именно красные освободили нас от Морских Псов!

– Мы сами себя освободили, при помощи Островов и Атлантиса! В стортинг собираются внести законопроект о приравнивании красного режима к Морским Псам! И куда тогда пойдет твой папа? Когда его преступную партию запретят?

Эйнар порывался ещё что-то сказать, но Георг поднял ладонь.

– Хватит! Эйнар никому не дал рта открыть. Кто хочет?

Грете аж подпрыгнула.

– У Тьоре полное враньё! Ничего такого в городе нет! У нас всё спокойно. Это она опять старается привлечь к себе внимание. Может, сказывается кровь её мамочки-осси?

– Ты же сама говорила, что у тебя проблемы в семье! – закричала Рике. – И как раз в последнее время! Как можно так бессовестно обманывать!

– Это другое! – рявкнула Грете, сжав кулаки. – И тебя не касается! Не лезь в мою семью, а то я тебе врежу!

Бледная Кирстен переводила взгляд с одной девочки на другую.

Встревоженный таким развитием событий Георг вскочил с места, и стал между Грете и Рике, успокаивающе выставив ладони.

– Всё, всё, успокоились. Всё хорошо. Немного погорячились, и довольно.

Остывая, бывшие подруги отвернулись в разные стороны.

– Напрасно вы так, – проговорил Магнус, обычно немногословный. – Большая беда будет, если так и дальше пойдет. Эрика правильно говорит.

– Меньше смотри остландскую пропаганду, – приторным голоском сказала Инге со второй парты. – Нечего тут нагнетать.

– Счастливого вам Юля! – учитель попытался закончить неудачный урок на хорошей ноте. – Встретимся после рождественских каникул!

Расходились подавленные. Эйнар подошел к Рике.

– Не думай, что в классе все против тебя, – сказал он. – Есть, кто думают так же, только не у всех хватает смелости идти против толпы.

Собиравший свой рюкзак Магнус согласно кивнул.

Рике благодарно сжала его предплечье.

Вместе с Улафом они подходили к дому. Возле калитки Луты стояли сама журналистка с Бамси на поводке, и долговязый парень лет двадцати пяти. Светлые длинные волосы собраны сзади в хвост, пол-лица закрывали зеркальные очки. Из-под короткого чёрного пальто торчали худые ноги в джинсах.

– Привет! – обрадовалась Лута. – Билли, смотри, это Рике. Надежда нашей журналистики, помнишь, я говорила?

Бамси дружески ткнулся мокрым носом в ладонь девочки. Она рассеянно погладила сенбернара по голове.

– Привет, – бросил парень, уставившись на них с Улафом своими зеркальными окулярами. – Я Билл. Как Билл Гейтс.

– Здрасьте, – ответила Рике. – А Гейтс – это кто?

– Современные дети, – засмеялась Лута. – Неважно. Билл – мой бойфренд. Он из Атлантиса.

– Атлантиса? – заинтересовалась Рике. – Круто! А что вы тут делаете?

– Можешь обращаться ко мне на «ты», – покровительственно сказал парень. – Я работаю с фондом Клушей, по продвижению демократии в странах Восточной Европы. Слышала про такой?

– У нас вроде не Восточная Европа, – ответила Рике. – Фонд Клушей? Нет, не слышала.

– Еще услышишь, – усмехнулся тот. – Я норвег, только из Атлантиса. Прадед эмигрировал сто лет назад. Теперь я вернулся на родину. А ты, значит, пробуешь писать для газеты?

– Кстати, – вспомнила Лута, – как там наш репортаж?

– Не взяли, – спокойно ответила Рике. – Говорят, не тот формат для школьной газеты.

– Странно, – огорчилась Лута. – Хороший материал. Хочешь, позвоню, узнаю, почему не берут?

– Нет, спасибо, не надо, – сказала Рике, и, неожиданно для себя, зевнула. Она легла только в два часа ночи, сводя воедино факты в своем первом журналистском расследовании. Правда, расследованием его можно было назвать с натяжкой, но всё же. – Я подправлю, тогда точно возьмут.

– Ну ладно. Бамси, ты сделал свои дела?

Сенбернар гавкнул. Лута посмотрела, не надо ли убрать собачьи какашки, но кругом было чисто.

– Идите, не будем вас держать. Улле, наверно устал?

Рике глянула на брата. Его стеклянные глаза уставились поверх голов соседей.

– Не думаю. Он всегда такой. Пока! Год Юль! [7] Традиционное норвегское пожелание счастливого Рождества

– Пока, дети! Год Юль!

Девочка с братом открыли свою калитку, поднялись на крыльцо, и мимо фигурки Юлениссен [8] Рождественский гном, норвегский аналог Санта-Клауса вошли в дверь.

С утра двадцать четвёртого началась готовка. Ирма обосновалась на кухне, Улле сидел там же, задумчиво рисуя пальцем по рассыпанной на столе муке.

В Сочельник полагается поститься до вечера, но, как и большинство современных семей, Тьоре не очень-то заморачивались религией, просто приберегая самое вкусное на вечер. Рике позавтракала вместе со всеми, потом ушла к себе в комнату, однако вскоре мачеха позвала ее помочь.

Даже для семьи из трёх человек, где двое – дети, на рождественский стол требуется приготовить массу еды. Они месили тесто, лепили из него или формовали, и противень уходил в духовку. В этом было что-то магическое: смотреть, как на столе появляются ёмкости и тарелки с печеньем, пирогами, булками, вафлями и хворостом. Светились розовым марципановые свинки. Дети достали из рождественского календаря последние предпраздничные шоколадки. Пряничный домик был готов к полудню.

После обеда Рике собралась к Илзе Лунд, но застала свою наставницу в изрядном возбуждении. Оказалось, что должны звонить приемные дети Илзе – одна из Осло, другой из Тигали. Госпожа Лунд сновала по дому, то и дело вытирая пот со лба розовым платочком, хотя было совсем не жарко.

Рике помаялась несколько минут, и потихоньку ретировалась. На крыльце дома Лунд вместе с Юлениссен сидела в креслице-качалке его жена, бабушка Ниссемурь.

Снега не было, накрапывал дождь, тучи низко висели над горами. В Тролльхавене снег выпадает хорошо, если в январе, но горожане давно к этому привыкли. На каникулы многие уезжали в свои горные хютте, где сугробы выше крыши.