Алексей Грашин - Кошки не всегда молчат

Когда Ирма с Улафом укатили на машине в хмурое утро, Рике накинула дождевик, натянула сапоги, и поспешила к дому Илзе Лунд.

– Год Юль! С Рождеством! – приветствовала её целительница. – А я собираюсь навестить хозяйку Рисвик. Разгул нечистой силы у нас кончился, сегодня день светлый. Пойдём?

Они взяли с собой пакет юлекакер – рождественского печенья, и сели на Тибанен. Дом на улице Ведьминого ручья был таким же, как и запомнился Рике. Она расфокусировала взгляд, попробовав уловить дымку, но и тут не было ничего нового или необычного.

Илзе позвонила в дверь. Открыла Магрит, черноволосая, смуглая и красивая, в зелёном спортивном костюме.

– Год Юль! – приветствовала её госпожа Лунд.

– Год Юль! – отозвалась Магрит. – Заходите.

Женщина и девочка вошли в прихожую.

– Прошу прощения, что не приглашаю вас в дом, – вежливо, но сухо сказала Магрит, – у меня уборка в разгаре. Вы по какому делу?

– Хотели вот матушку вашу повидать. – Илзе потрясла пакетом с печеньем. – Угощение принесли.

– За угощение спасибо, – дежурно улыбнулась Магрит. – Но мамы сейчас нет. Она позавчера уехала к сестре в Тромсё. Месяц не будет, может больше.

– Понятно, понятно. Ну что ж, мы тогда пойдём. Пусть позвонит мне, если будете разговаривать с ней.

– Да-да, конечно, я передам. До свидания.

– А почему у неё такая смуглая кожа? – спросила Рике, идя вниз по улице с Илзе. – От папы?

– От солярия, – буркнула Илзе. Она достала мобильник, полистала номера. – Посмотрим, когда теперь Хозяйка позвонит.

Магрит поднялась на верхний этаж своего дома. Там у окна, скрытая от взглядов с улицы занавеской, покачивалась в кресле-качалке Астрид Рисвик.

– Мама, вот молоко и пирог. – Магрит поставила еду на столик рядом с креслом матери. Та молча взяла кусок пирога и принялась жевать.

– Заходила эта Лунд, – неприязненно произнесла дочь. – Надо будет ей сегодня позвонить. Часов в восемь. Скажешь, что ты у сестры в Тромсё.

– У сестры в Тромсё, – механически повторила хозяйка Рисвик. – Позвоню Илзе в восемь.

– Хорошо, мама. Потерпи ещё немного. Скоро всё кончится.

Глаза госпожи Рисвик сделали небольшое движение, словно попытку посмотреть на дочь, но через секунду вернулись к обзору улицы за окном. Крошки от пирога падали на грудь, на чистую шерсть свитера, но она даже не пыталась их убрать.

– Ханука – это праздник света, – объяснял Симон. – В Хануку делают подарки самым близким и дорогим людям. У меня есть такой для тебя.

Держась за руки, они с Рике шли по Хокон-Атлантистен вниз, к фьорду. Юль прошёл, но через день будет Новый год, и город по-прежнему мигал огоньками гирлянд. На широком ремне через плечо у Симона висела вместительная сумка.

– Давай сюда, – парень потянул Рике за собой в проход между зданиями.

Они прошли с десяток метров, и кирпичные стены сменились бетонным монолитом. В горле девочки образовался тяжелый комок. Это был тот самый проход, в котором на них напала банда Валета!..

– Давай не пойдём, – пробормотала она, сбавляя шаг.

– Не бойся, нам немного осталось, – увлеченно ответил Симон, тяня её за руку. – Тут отличное место есть, чтоб показать мой подарок.

Обернулся к ней, и остановился.

– Что случилось? Рике, скажи!

Девочка заморгала, и прижалась к Симону.

«Да ладно, – подумалось. – Расклеилась, как принцесса. Возьми себя в руки, тряпка».

– Ничего, – проговорила она. – Покажи подарок, пожалуйста.

Парень снял сумку, и поставил на ступеньки внутри той самой ниши.

– Помнишь, как ты водила меня в театр? Это было настоящее чудо. – Рике кивнула. – Я хочу тоже подарить тебе немного волшебства. Только об этом никто не должен знать, хорошо? Учитель строго-настрого запретил показывать мою магию непосвящённым. – Симон улыбнулся. – Так что ты теперь посвящённая. Умеешь держать язык за зубами?

Он вытащил из сумки коричневую фигурку, немного пониже Рикиного колена. Девочка была слегка разочарована. Грубо слепленный человечек с дырками вместо глаз и рта. Голова без шеи, длинные руки. В неверном свете дня, падавшем сверху в проулок, он выглядел гротескной пародией на скульптуру.

– Это подарок? – спросила Рике. – Ты учишься ещё и на скульптора?

– Не спеши! – торжественно произнес Симон. – Это гойлем ! Сейчас ты сама всё увидишь.

Он вытащил из кармана клочок бумаги, и запихал его в рот фигурке. Они постояли, смотря на нее.

– И?.. – Рике уже начала жалеть, что пошла вслед за Симоном в этот мрачный закоулок.

– Смотри, – прошептал парень.

В дырках, замещавших гойлему глаза, затеплились два огонька. Это не были красные огни, как в фильмах ужасов у оживших кукол или злых роботов. Скорее, это были два туманных серых пятнышка. Но Рике могла бы поклясться, что глиняная скульптурка смотрит прямо на неё. Руки гойлема дрогнули.

– Именем Отца повелеваю тебе. – Симон выговаривал слова звонко и ясно. – Иди ко мне.

Гойлем сделал три шага по ступенькам, и остановился в метре от Симона.

– Теперь Эрика – твоя госпожа, – сказал парень. – Скомандуй что-нибудь, – шепнул он Рике.

– Эээ… – протянула девочка. – Иди налево.

Гойлем повернулся и зашагал. Через метр он упёрся в бетонную стенку ниши, но продолжал шагать, как заведённый.

– Стой, – сообразила сказать Рике. Глиняный человечек остановился. – Вынь бумажку изо рта, и дай мне.

Длинная рука потянулась к щели на коричневом лице и вытащила клочок тетрадного листа. Девочка взяла его, рассматривая загадочные значки. Огоньки в глазах гойлема потухли, рука упала. Глиняный человечек замер.

– Он вроде робота? – спросила Рике Симона. – А где батарейки? Зачем совать в рот этот листок?

– Не листок, а шем . – Симон взял мятую бумажку, и тщательно её разгладил. – Гойлему не нужны батарейки. Он работает, пока шем во рту. Исполняет несложные команды. Такой помощник по дому. Хорошая игрушка или развлечение для детей. Твоему брату должно понравиться. Только взрослым нельзя показывать.

– Улафу? – Рике в сомнении покачала головой. – А что написано на твоем шеме?

– Имя Бога, – важно сказал парень.

Выход на Хокон-Атлантистен заслонили какие-то тени. Подростки услышали эхо нескольких голосов.

– Как не вовремя, – скривился Симон, и запихнул гойлема в сумку. – Давай-ка. А то рабби меня убьёт.

Вместе с Рике они быстрым шагом двинулись по направлению к Пристани. Внезапно светлый прямоугольник выхода и там потемнел из-за вошедших между зданиями людей. Симон сбавил шаг.

Сближаясь с группой, идущей им навстречу, Рике все больше утверждалась в мысли, что один из них ей точно знаком. Еще несколько метров, и – да. Тормунд Торссон. Копна его светлых волос мелькала уже совсем близко. Пять-шесть парней, с ними три девушки. У многих, в том числе и у Тормунда, в руках бутылки пива.