Бентли Литтл - Университет [litres]

В паузе между звуками рояля и флейты садомазохист вновь заорал – плеть попала ему как раз по уже поврежденным гениталиям.

«Он участвует во всем этом добровольно?» – подумал Бакли. Мужчина явно бился в агонии. Его должны были заставить пойти на такое. И именно поэтому привязали к столбу…

Бакли подпрыгнул, когда кто-то коснулся его плеча.

Повернувшись, он увидел перед собой капельдинершу.

– Простите, сэр, но, боюсь, вам надо где-то сесть…

– Я уже ухожу, – сказал Бакли.

– Я так и подумала, – ухмыльнулась капельдинерша.

Он выхватил у нее из рук программку и вылетел из зала, надеясь только, что он не выглядит таким же потрясенным, каким ощущал себя.

За его спиной, в унисон с фальшивым арпеджио, раздался крик истязаемого.

Теперь наступила ее очередь закрывать библиотеку, и Фэйт вызвалась закрыть первый, третий и пятый этажи. Все что угодно, лишь бы не ходить на шестой.

Она навела о нем кое-какие справки, даже спросила Гленну и Сью, действует ли он на них так же, как на нее; но, насколько поняла, ее реакция была уникальна. Никто больше не замечал ничего необычного в верхнем этаже библиотеки.

Наверное, рано или поздно она решила бы, что ее реакция слишком болезненна, что она напридумывала себе черт знает что, что ведет себя как ребенок. Но после того, что ей рассказал Джим, и того, что она сама испытала на дорожке накануне вечером, Фэйт ничуть не сомневалась в правильности своих ощущений.

Дорожка.

Она ничего не рассказала Джиму – и до сих пор не могла понять почему. И из-за этого чувствовала вину, как будто предала, или обманула, или выступила против него. Но это была полная чушь.

Ведь правда же?

Нет. Не чушь. И она это знает. Она знает, что Джим думает об Университете, знает о его страхах, знает, что он хочет знать обо всем, что хоть немного выходит за рамки обычного. Знания – сила, и если за окном происходит что-то странное, он должен иметь об этом самую полную информацию.

Так почему же она ничего не сказала о дорожке и о тенях на ней?

Может быть, она молчит, потому что не хочет его волновать? Или потому, что не хочет, чтобы он стал опять доставать ее требованиями немедленно уйти из Бреи, не дожидаясь конца семестра?

Нет.

Она не знала, почему ничего не сказала ему, но понимала, что причины этого были не настолько достойными, не настолько чистыми, не настолько безупречными.

И именно поэтому она ощущает вину.

Раньше Фэйт никогда не закрывала библиотеку, поэтому, еще раз объяснив ей процедуру, Гленна вместе с ней прошла по первому и третьему этажам, дабы убедиться, что Фэйт сначала предупредит посетителей о том, что библиотека закрывается, а потом проверит проходы, рабочие места, аудитории и туалеты. А после того, как все покинут помещения, – погасит свет на всех этажах, начиная с самого верхнего.

Сама Гленна должна была выключить компьютеры и копиры, запереть двери и разобраться с отделом абонемента, поэтому на пятый этаж она отправила Фэйт одну, поднявшись с ней на лифте, а потом спустившись на первый этаж.

Туалеты были расположены рядом с лифтами, и, следуя процедуре, которой она придерживалась на третьем этаже, Фэйт начала с них. Прошла в дамскую комнату, проверила все кабинки и, выходя, погасила в помещении свет. Потом она громко постучала в мужской туалет, подождала ответа и постучала еще раз.

– Библиотека закрывается! – объявила она. Когда никакой реакции не последовало, распахнула дверь, чтобы убедиться, что в туалете никто не остался.

Из самой дальней кабинки доносились звуки шаркающих по плитке ног и шуршание разматываемой туалетной бумаги.

– Простите. – С горящим от смущения лицом Фэйт выскочила из помещения и отошла от двери, чтобы не увидеть выходящего мужчину. Ей в голову пришла детская мысль о том, что специфического запаха в туалете не было.

Может быть, его дерьмо не воняет…

Она улыбнулась про себя и быстро обошла пятый этаж по периметру. Большинство читателей сами заметили, что свет на этаже притушили, и уже ушли, но были, конечно, и такие, кто задержался. Из одной из аудиторий Фэйт выгнала группу студентов с факультета делового администрирования, а потом терпеливо подождала, пока девушка ходила по проходам в поисках книги, которой там – это было сразу понятно – не было.

Мимо нее прошел человек с горой книг, направляющийся к лифту. Он был немного похож на Кита, и Фэйт поняла, что думает о брате. Он ушел из дома и теперь жил в гараже своего друга на Рэйт-стрит. Дома появился лишь когда там не было матери, чтобы забрать свои вещи, и хотя Фэйт и спросила его о планах на будущее, но не слишком допытывалась. Так что она не знала, уехал он навсегда или только на время, пока все не успокоится, но разговоры с ним напоминали ходьбу по яичной скорлупе, и она постаралась ничем не раздражать его, не загонять в угол и не заставлять связывать себя какими бы то ни было обязательствами.

А мать, казалось, даже не заметила, что Кит исчез.

Или ее это не волновало.

Фэйт опять захотелось, чтобы библиотека работала круглосуточно и ей не надо было возвращаться домой.

Она еще раз обошла этаж, на этот раз быстро, дабы убедиться, что он пуст и его покинул последний студент, а потом вернулась к мужскому туалету, чтобы проверить его, прежде чем выключать свет.

И опять она постучала в дверь; подождала, постучала еще раз, открыла дверь и вошла в помещение.

Кто-то спустил воду, и Фэйт услышала сначала звон мелких монеток, а потом звяканье пряжки ремня на натягиваемых джинсах.

Она быстро вышла и стала ждать снаружи, притворившись, что изучает план этажа на стене рядом с лифтом, чтобы не столкнуться с мужчиной, когда тот будет выходить.

Но только он не вышел.

Фэйт ждала.

Две минуты. Три. Четыре.

В туалете явно происходило что-то не то. Фэйт почувствовала озноб, и вдруг ей пришло в голову, впервые за все время, что она находится на пятом этаже совсем одна.

За исключением мужчины в туалете.

Если в туалете вообще есть мужчина.

Она подумала о тенях на дорожке.

Теперь Фэйт испугалась по-настоящему. Все ее инстинкты говорили о том, что ей надо уйти, спуститься вниз, позвонить в полицию или на худой конец попросить Ренни подняться и проверить туалет. Но она решила не обращать внимания на инстинкты. Она – дочь своего отца и не позволит, чтобы какая-то мелочь пугала ее до потери пульса. Особенно после унизительного отступления вчерашним вечером.

Унизительного?

«Вот именно поэтому я ничего и не рассказала Джиму», – дошло до нее наконец. Она была слишком ошеломлена.

Страх и озноб никуда не делись, но пока Фэйт смотрела на закрытую дверь мужского туалета, они на время уступили место упрямству и решимости. Если там кто-то есть, какой-то псих или извращенец, то она надерет ему задницу. А если там никого нет, то спокойно выйдет, погасит свет и отправится на третий этаж, чтобы погасить его и там.