Кирстен Уайт - Падение Элизабет Франкенштейн [litres]

Опустошенная и измученная до предела потерей последнего из прежних друзей и неминуемой гибелью новоприобретенной подруги, я подняла на него глаза. Я буду сильной. Гораздо сильнее, чем прежде.

– Ты отпустишь Мэри? – спросила я.

Он нахмурился.

– Она мне пригодится.

– Пожалуйста. Только не те, кого я знаю. Довольно.

Он вздохнул.

– Ей известно про нас. Нам придется уехать. Это все усложнит.

– Мы можем вернуться на озеро Комо. Я буду рисовать, пока ты… работаешь. Я не буду смотреть. Я подожду, пока ты закончишь. У нас есть время.

Плечи Виктора расслабились. Его лицо, словно луч солнца из-за облаков, осветила искренняя улыбка, которую могла вызвать у него только я.

– Я продал виллу и снял почти все средства с твоих счетов. – Он махнул на большой кожаный чемодан в углу. – Мы можем приобрести новую лабораторию. Подальше от посторонних глаз. Там, где мне больше не помешают. Вместе.

Он раскрыл объятия.

– Я всегда хотела только одного: быть с тобой, – прошептала я. Я шагнула к нему, но поскользнулась и упала на пол среди осколков и луж. Виктор кинулся ко мне. Он опустился рядом и протянул руку, чтобы мне помочь.

Мои пальцы сомкнулись вокруг осколка стекла. Я вонзила его ему в бок.

– Дрянь! – закричал он и отшатнулся. Стекло осталось у него в боку.

Я встала, чувствуя, как впивается мне в ладонь второй осколок. Я оскалила зубы в улыбке, которая была еще фальшивее тех, которым учила его я.

– Я бы целилась тебе в сердце, вот только у тебя там ничего нет.

Пошатываясь, он подошел к столу и потянулся к пистолету. Я бросилась наперерез, но мы оба замерли, так до него и не добравшись. Над нами нависало чудовище.

– Теперь я, кажется, готов тебя убить, – сказало оно.

Виктор резко развернулся, обхватил меня за талию и сжал мне руку, вдавливая стекло еще глубже. Он приставил мою руку к горлу, прижимая острый край стекла к вене, обеспечивающей кровью все мое тело.

– Еще шаг, и я убью ее! – Я чувствовала, как Виктор дрожит, чувствовала, что скоро он потеряет контроль. – Мне нужно только ее тело.

Чудовище запрокинуло голову и издало крик, который я уже слышала раньше. Крик, который подхватила моя душа. Крик потерянного и проклятого, крик души, которой на этой земле не было места.

Я тоже хотела закричать.

Но я уже решила, что буду сильнее. И для этого мне не нужно было его зловещее перерождение.

– Со мной ты не убежишь, – сказала я. – Я всюду буду тебя задерживать. А если ты убьешь меня сейчас, что остановит чудовище от того, чтобы убить тебя? У него не будет причин этого не делать. Если ты убьешь меня и тебе удастся сбежать, мое тело будет тебе обузой. К тому времени, как ты обустроишь новую лабораторию, оно разложится и станет бесполезно. Ты потеряешь меня, Виктор. Что бы ты сейчас ни сделал, ты меня потеряешь.

Его рука дернулась, и осколок царапнул мне кожу. Теплый ручеек крови запачкал мне воротник и побежал дальше по белоснежному платью.

– Ты моя, – прошипел он мне в ухо. – Я никогда не сдамся. Я найду тебя на краю света. И тогда ты узнаешь, на что я способен, и станешь поклоняться мне, как своему творцу, и мы с тобой будем счастливы.

Он толкнул меня вперед. Я врезалась в стол; остатки заряда пронзили мое тело, и меня наконец окутала благословенная темнота.

– Она просыпается, – произнес женский голос.

Я рывками выбиралась из темноты, позволяя мучительной боли привести меня в сознание. Когда я открыла глаза, Мэри сидела рядом, улыбаясь во весь рот.

– Выспались?

Я села; голова кружилась.

– Ваша рука!

Я потянулась к ее плечу. Повязка была свежей; просочиться успело только маленькое красное пятно.

– Я буду жить. И Виктор, к сожалению, тоже. Вы не могли ткнуть его в шею? Или в глаз? Или…

Я закрыла ей рот ладонью.

– Мэри. Я ни разу не держала в руках осколков стекла. Уж простите, что не успела как следует прицелиться.

Она отодвинула мою руку и подождала, пока я встану. Когда я убедилась, что твердо стою на ногах, я помогла встать ей.

А потом мне пришлось посмотреть на чудовище. Анри.

Словно услышав мои мысли, он заговорил, не покидая темного угла, где стоял, ссутулив плечи и отвернув от нас лицо.

– Я поймал тебя, когда ты начала падать, и принял часть разряда на себя, так что он тебя не убил. Виктору удалось уйти. Я не смог его догнать – я потерял его из-за грозы. Он взял лодку, а я не умею плавать и не доверяю вашей маленькой лодочке. Простите меня.

– Это не твоя вина. Это все я.

Мэри зацокала языком.

– Но, но! Не пытайтесь приписать себе заслуги Виктора. Вы не заставляли его делать то, что он сделал.

– Но я его не остановила.

– Когда бы вы это сделали? – Мэри подошла к кожаному чемодану и открыла его. – Неплохо, неплохо. Невесело ему придется без этого чемодана. – Она закрыла чемодан и продолжила осмотр комнаты. – Может, в детстве, когда ваша жизнь зависела от его семьи? Или когда вас заперли в лечебнице без права на освобождение?

– Я не безгрешна.

– Быть безгрешной – не то же самое, что быть виновной, – мягко улыбнулась Мэри.

Чудовище зашевелилось в своем темном углу, стараясь сделаться меньше.

– Анри… – начала я, не позволяя себе отводить от него взгляд.

– На самом деле меня зовут не Анри. Он часть меня, но я не он.

– Как тогда тебя зовут? – спросила Мэри.

– Раньше звали Анри. И, кажется, Феликс.

– Моего дядю звали Карлосом.

– Тогда это тоже мое имя.

– Получается длинновато, – сказала она. – Раз уж ты не они, почему бы тебе не придумать себе новое имя?

Наступила пауза; потом чудовище кивнуло.

– Адам, – сказало оно. Его голос звучал низко, как раскаты грома, который уже начал удаляться от нашей горной долины.

– Мне нравится. Литературно, но и с ноткой иронии. Приятно познакомиться, Адам.

Она продолжала деловито кружить по столовой, переоборудованной в лабораторию. Я подозревала, что она делала это отчасти для того, чтобы не смотреть на него. Она не поверила мне, когда я рассказала о его существовании. Даже я, находясь с ним в одной комнате, с трудом осмысляла его присутствие, не веря, что оно реально.

– Поосторожнее с реагентами, – сказала я Мэри, когда та взяла в руки все еще полный шприц. – Вы же не знаете, как они действуют.

Она скривилась, словно собственное невежество вызывало у нее больше негодования, чем сами реагенты. Она подняла большую кожаную книгу с несшитыми страницами. Заглянув внутрь, она округлила глаза.

– Виктор забыл свои записи.

Чудовище – мужчина – Анри – не Анри – Адам покопался в складках своего грубого плаща, который он, похоже, смастерил из паруса. Из кармана он достал похожую книгу.