Святослав Щербинин - Любовь или смерть...

Догоняю, продолжая кричать. Он резко останавливается, но на меня никак не реагирует. Подхожу к нему сбоку. Пытаюсь разглядеть, кто лежит на его руках. «Лариса?!» — встревоженно произносит Макс, пристально уставив взгляд в одну точку. Из-за деревьев показывается женщина в черном плаще. Она подходит к нему, останавливается. Своей рукой проводит по волосам тела, лежащего на руках Макса.

Наконец я вижу лицо, вижу, кто это. Что за бред? У него на руках мое изувеченное тело. Это же я! Как такое возможно? Да что за ерунда происходит? Кто эта женщина? Почему я вижу свое тело со стороны? Паника и пустота. Неужели я умерла?

Провожу ладонью по плечу Макса. Рука насквозь проходит через него, проваливаясь.

Макс отходит от загадочной женской фигуры, проходит сквозь меня. Из-за туч показывается луна. От ее яркого света на его лице блестят капли пота.

— Я же просила держаться от Люси подальше! — кричит. — Ты, как всегда, пренебрег моим доверием и нарушил все существующие законы! Понимаешь, как сильно рисковал? Ты понимаешь, что она могла погибнуть? — Пауза. — Leve fit, quod bene fertur onus! Quousque tandem abutēre, Max, patientia nostra 6 6 Leve fit, quod bene fertur onus! Quousque tandem abutēre, Max, patientia nostra (лат.) — Груз становится легким, когда несешь его с покорностью. До каких пор, Макс, ты будешь злоупотреблять моим терпением? ?

— Tu non estis me lex 7 7 Tu non estis me lex (лат.) — Ты мне не закон! ! — Макс останавливается и отвечает даме в черном на каком-то не известном мне языке.

— Satis сatulum 8 8 Satis сatulum (лат.) — Заткнись (замолчи), щенок! !

— Зачем ты приехала? Зачем ты опять врываешься в мою жизнь?

— До твоей жизни мне нет дела, меня больше всего волнует угроза, нависшая над существованием всего рода по твоей вине…

— Я устал от твоих игр и интриг, — перебивает. — Люси ты никогда не получишь!

— Всегда восхищалась твоим умом и проницательностью, — смеется. — Небось Лила растрепала. Но это уже не важно. Не придется объяснять. Между тобой и Люси установилась связь, и ты догадывался об этом, не отрицай! Установив связь с тобой на заброшенной фабрике, Люси только ускорила неизбежный процесс обращения. Совсем скоро ей исполнится девятнадцать. Время подходит. Ты должен обучить ее душу, она обратится и разрушит проклятье, она спасет всех нас!

— С ума сошла? Я не…

— Не тебе решать, — перебивает. — Если не закончить обращение, не научить ее контролю, она погибнет, даже не попытавшись! Сила внутри нее пробуждается. Ты же видел сам, какие муки ее ждут. И это только начало…

— Как же я тебя ненавижу, мамочка.

— Довольно! Неси ее к усадьбе. Береги ее, как самый дорогой бриллиант, ну, впрочем, ты уже не маленький, сам знаешь, что нужно делать, и никогда больше не называй меня так.

Женщина уходит. Макс смотрит на мое тело. Ладонью поправляет волосы. Нежно целует в лоб, затем несет по лесу. Иду за ним. Из леса он выходит прямо к воротам усадьбы. Идет по саду. Останавливается возле фонтана и кладет мое тело возле него. Уходит. Он оставляет тело. Он оставляет меня…

Жизнь — как вождение велосипеда. Чтобы сохранить равновесие, ты должен двигаться.

Прихожу в себя. Пульсирующая головная боль, суставы и кости ноют. Напротив кровати вижу спящую Киру. Она сидит на стуле, оперев голову об стену. В углу стоит Ронни с выпученными глазами.

— Где я? — тревожно спрашиваю.

— В госпитале, где же еще тебе быть! — Подходит ко мне, садится на кровать. — Что-то помнишь?

— Почти ничего. Лес, удар и темнота…

— Тебя нашли без сознания около фонтана. Ты опять упала в обморок и сильно ударилась. Люси, то, что с тобой происходит, ненормально.

— Макс! Где Макс?

— Какой? Ланкастер?

— Да…

— А мне почем знать? Я не видел его!

26 ноября

Наконец-то выписали. Это чувство свободы и облегчения. Меня подлатали, и теперь я снова готова вернуться к жизни подростка с массой проблем. Хорошо, что не сообщили моему отцу. Ничего серьезного не произошло, а он бы переживал и раздувал из мухи слона. Хотя, наверное, он сейчас в Бостоне и ему нет дела, что творится с его дочерью… Иначе он давно бы уже был здесь и отчитывал меня.

Ронни, пусть он будет проклят, растрепал все о моих видениях и кошмарах. «По секрету всему свету» — это называется. Ну почему они все так обо мне пекутся? Не нуждаюсь я в этой заботе.

Меня теперь обязали посещать кабинет психолога. Хочется в голос рассмеяться. Но, единственное но. Моим новым «прерывателем мозга» становится… Ну, есть варианты? Нет?

Отец Ронни работает психологом в «Черном сердце» уже лет пятнадцать, если не больше. В его обязанности входит следить за реабилитацией студентов после психологических травм. Ну, и если вдруг в один прекрасный день тебе захочется «смыться в унитаз», ты сможешь прийти к нему и выплакаться в жилетку. А за дополнительную плату тебе предложат целый курс лечения и массу разных групповых тренингов для личностного роста…

Больше всего на свете я ненавижу врачей и психологов. Больше всего психологов. За лето у меня их было столько, что по пальцам не сосчитать. Впрочем, мы это уже проходили. Но ничего не поделаешь, меня обязали посещать Бекхэма. Не сомневаюсь, что он первоклассный специалист, но эти однотипные вопросы меня уже достали. Несмотря на все странности, происходящие со мной, я не считаю себя сумасшедшей. Хотя какой сумасшедший считает себя сумасшедшим? Ничего. Похожу на несколько сеансов, и Бекхэм-старший сам от меня отстанет, как, впрочем, и все остальные, кто был до него.

Может, это просто полнолуние на меня действует, или год какой-то невезучий, то ли на мне «порча». Весь мир сошел с ума, и я в самом эпицентре сумасшедшего дома.

На пороге палаты меня встречает с распростертыми объятьями Кира. Ну и, впрочем-то, неудивительно. Было бы очень удивительно, если бы она забыла про меня и не приехала. Несколько утомительных часов, и я снова в «Черном сердце».

Кира паркуется, как дерево. Никогда еще не волновалась за свою жизнь. Кто выдал ей права? Останавливается, глушит двигатель. Открываю двери и вылетаю скорее из автомобиля. Возле ворот колледжа стоит Ронни. Сжимая больничный пакет с вещами, подхожу к нему.

— Ты же не думал, что когда я вернусь, ты останешься в живых! Беги, пока можешь! — говорю со злостью.

— Люси. Стой! Я тебе все объясню, — начинает оправдываться.

— Твои приступы — это ненормально. Каждый день падать в обморок… Ронни просто хотел помочь! — влезает в диалог Кира. — Если бы мы не обратились за помощью…

— Помолчи, Кира! Лучше научись водить машину! — повернувшись к Кире, выплескиваю все эмоции. — Да знаете, где мне уже сидит ваша помощь? — кричу. — За глаза вы все считаете меня психованной истеричкой и дурой!