Святослав Щербинин - Любовь или смерть...

Единственный человек, который помогал мне, — учительница английского языка миссис Мартин. Она всегда защищала меня, давала небольшие деньги безвозмездно и даже пускала переночевать. Очень благодарна ей…

За окном ложится пушистый снег. Увидеть его не редкость, но такое зрелище можно наблюдать не так часто, как хотелось бы. Когда грустно забираюсь на чердак, смотрю в маленькое окошко. Тоскливо. Очень тоскливо. Уже как месяц в приюте. Называть это место можно по-разному: детский дом, зона отчуждения, место поломанных судеб и мое любимое — «место несбывшихся надежд».

Через пару дней состоится суд, и Фиону полностью лишат родительских прав. Теперь наши судьбы разошлись, теперь она будет жить своей жизнью, ну а я своей, в которой больше не останется следа прежней жизни.

По маленькой складной лестнице спускаюсь вниз. Скоро ужин. Уставшим взглядом смотрю по сторонам, вроде никого. Еще не хватало, чтобы кто-то узнал о моем «потайном» местечке.

Мне приходится скрываться на чердаке, чтобы лишний раз не пересекаться с давними обитателями «места несбывшихся надежд». «Старички», как их всех называют, мягко говоря, относятся к новеньким недружелюбно. Волки не делят свою территорию с чужаками, и плевать на последствия.

В прошлое воскресенье девочки чуть старше меня забили новенькую до смерти. Конечно, им ничего не было. Все предпочитают закрывать глаза, как будто ничего не произошло, ведь так было всегда, это норма. Легче уходить от проблем, нежели их решать. Полиция записала это как несчастный случай и забрала труп.

Мне тоже прилетает без причины. Просто потому что я отказалась войти в доверенный круг этой «банды». Терплю издевки, насмешки. Я выше этого, чтобы тратить свое внимание, тем более отвечать грубостью на грубость, нет уж. Мне пришлось много вытерпеть. По сравнению с тем, это лишь мелочи.

— Эй! Психичка! Куда пошла? — кричит мне вслед Анжела, главарь «шайки». — Стой! Кому сказала!

Прохожу дальше, не реагирую. Это мой излюбленный прием. Когда игнорируешь и не поддаешься давлению, агрессор постепенно начинает чувствовать себя слабым и ломается, чаще всего ищет себе другую жертву, которая будет поддаваться давлению.

Компашка Анжелы окружает. Приходится остановиться.

— Ну, чего вам? — говорю я, обращаясь к Анжеле.

— Твое время вышло. Еще раз предупреждаю! Ты или с нами или против нас! Хочешь закончить, как та «миленькая Джози» или как там звали эту «миссис милашка»? — разъяренно провозгласила Анжела.

— Дайте мне пройти или неприятности будут у вас! — уверенно ответила я.

— Ха-ха! Вы все это слышали? Вот умора! Не хотелось мне портить столь милое личико, но раз ты такая глупенькая…

— Чего ты сюсюкаешься с ней? — спросила какая-то девчонка у Анжелы. — Атас!

После команды главарей «атас» стая принимается за дело. Меня заваливают на кафельную плитку. Одни пинают грязными кедами, другие тащат за волосы. Несмотря на невыносимую боль, молчу. Открыв глаза, вижу приближающуюся Анжелу. Она садится прямо передо мной.

— Ну что, красотка? У тебя еще есть шанс передумать! — произнесла Анжела, проведя чем-то острым по моей губе.

— Нет! Нет! И еще раз нет! — твердо произнесла я, плюнув ей в лицо. Такого явно никто не ожидал.

Через мгновенье чувствую твердый удар по лицу. Из носа струится кровь. Ноги и руки будто парализованы. Не могу вырваться. Еще несколько пинков по спине и животу. Я молчу. Очень больно, но терплю. Скоро все закончится. Скоро станет легче…

— Что тут происходит?! — раздался крик.

На некоторое время я отключилась, снова приходила в сознание от боли. Смутно вижу, как девочки убегают. Фоном какие-то голоса. Кто-то поднимает меня. Начинаю включаться в реальность.

— Живая? — спрашивает воспитатель.

— Кажется, да, — отвечаю монотонно.

— Давай быстро иди, умойся и бегом на ужин, если не хочешь остаться голодной! Еще одна драка, и будешь спать во дворе вместе с собаками!

Спустя примерно минут десять — пятнадцать окончательно прихожу в себя. Рукой пытаюсь остановить кровотечение. Медленно, как черепаха, добираюсь до туалета. «Еще немного», — говорю про себя. Опираясь на старую керамическую раковину, поворачиваю ржавое колесико крана. Вода печет кровоточащие раны, жжет, словно моя кожа прислоняется к огню.

Умыв лицо, останавливаю кровь. Сползаю медленно вниз, сажусь на холодную плитку, прислоняя голову к стене. Дверь открывается. К раковинам подходит девушка лет шестнадцати, смотрит на меня, пристально разглядывая, затем подходит к окну и резко запрыгивает на подоконник. Из порванного кармана она достает помятую слегка сигарету. Поджигает двумя спичками. Открывает форточку. Делает пару затяжек и снова смотрит на меня.

— Будешь?

— Нет, не курю, — несмело отвечаю.

— Правильно, никотин вредит здоровью.

— Тогда почему ты куришь? Ты знаешь о последствиях, но все равно продолжаешь причинять себе вред!

— Это мой антидепрессант. Они не дают мне расклеиваться. — Неловкая пауза. — Я Кейт… — Она делает еще затяжку и продолжает: — Почему Анжела считает тебя психичкой?

Это прозвище мне досталось из-за того, что во сне я часто кричу или плачу. Бывает, даже хожу по комнате. Постоянные кошмары. Иногда без причины падаю в обморок. Вчера, к примеру, за обедом плюхнулась прямо лицом в тарелку. Все просто дико смеялись. Такие странности со мной происходят не так давно, наверное, из-за стресса.

Несколько дней спустя

Утром я проснулась от холодного ветра, стелющегося по моим ногам. Кто-то забыл закрыть окно или сделал это намеренно. Тело горит, у меня явно повысилась температура тела. С такими частыми сквозняками заболеть раз плюнуть. Тепло одевшись, выхожу из комнаты. В столовой, как всегда, на завтрак каша непонятной консистенции без соли и сахара, лишенная всяких вкусовых качеств. Беру на поднос пару ломтиков хлеба и сок. Это намного лучше, чем эта ужасающая каша. Сажусь рядом с Кейт. Мы, на удивление, сдружились за последнюю неделю.

— Ну что, Лила, с днем рождения! — подала мне маленький сверток Кейт.

— Откуда? Как ты узнала?

— Ночью залезла в кабинет директора и перерыла все личные дела. Шутка. Ты сама говорила, не помнишь, что ли?

Распечатываю подарок. Мне уже давным-давно никто не дарил подарки. В недрах свернутой бумаги лежит серебристый кулон. Маленькая гравировка — «навсегда».

— Этот кулон принадлежал моей матери. Единственное, что осталось от нее. Я никогда ее не видела и…

— Я не могу это взять! Кейт, забери! — перебиваю я, отталкивая кулон.

— Нет! Возьми! Это будет воспоминанием об этом месте. Я хочу, чтобы ты его взяла! Пожалуйста!

— Ладно, хорошо…