Сергей Байбаков - Пекло

Дракон на носу корабля первым показал свою ощеренную пасть. А вслед и весь драккар выскочил из воды, будто резвящейся дельфин. Снова раздался грохот бури, но уже не такой сильный как раньше. Что-то изменилось…

Любомысл разлепил веки и обомлел. Прямо по носу корабля, вдали, сияло синее небо. А ветер уносил остатки туч над головой. Перестал хлестать жесткий дождь.

Море еще долго не могло успокоиться, но таких больших валов уже не было. Буря утихла так же неожиданно, как пришла. Лишь всё дальше и дальше от разбросанных по морю драккаров уходила серая клубящаяся мгла…

Ярл Гудред Серый Медведь взял Любомысла просмоленной и жесткой, как деревянная лопата рукой за подбородок, приподнял мальчишке голову, посмотрел в его слезящиеся, но упрямо смотрящие серые глаза и что-то одобрительно рыкнул. Похлопав Любомысла по плечу, ярл неожиданно расхохотался. Ему вторили остальные вестфолдинги. Любомысл понял: они не смеются над ним — это так улыбаются викинги. Они улыбались ему. Он сделал что-то важное и нужное.

Много позже Любомысл узнал, что руль драккара сделан так, что даже в сильную непогоду его без труда удерживает один человек. И то, что правило руля не слушалось ярла — было не иначе как промыслом злых сил.

Но сейчас мальчишка узнал, что, по древнему обычаю морских жителей, даже ничтожный раб, прикоснувшийся к веслу драккара, освобождался. На нем ломали ошейник и отпускали на все четыре стороны. Любомысл рабом не был. И держал он в руках не весло — а самое священное, что есть на драккаре: правило руля. И — вполне может быть — именно его слабое усилие помогло выровнять корабль и достойно встретить последний большой вал.

После этого все изменилось. Викинги стали относится к Любомыслу как к равному. Раньше ему давали простую вяленую рыбу и жесткие сухари, а запивал он все это простой водой. Теперь викинги наперебой потчевали мальчишку яствами, которых он не то что никогда не пробовал, а даже не представлял, что такое есть: копченое, с прожилками жира, мясо; сушеные ягоды, которые покрывала сладкая коричневая корочка; горьковатый и терпкий грут. От хмельного напитка у Любомысла кружилась голова и его слегка покачивало, что вызывало бурный смех викингов и одобрительное похлопывание по плечу.

Любомыслу позволили сесть на весла. Поначалу было тяжело, но через несколько дней тело перестало болеть. А через неделю ладони покрылись жестким мозолистыми буграми. Мальчишка постепенно втянулся в морскую жизнь.

А ярл Гудред Серый Медведь был очень доволен. И собой, и Любомыслом. Собой — потому что не ошибся, решив, что к маленькому вендскому мальчишке благоволят боги. А в Любомысле он видел знаменитого викинга, предводителя дружины, ярла. И, наконец, просто друга. Наступит время и бывший маленький венд займет место у правила драккара и поведет корабль ярла — а может быть и свой собственный — в чужедальние моря.

Ярл Гудред верил — отныне ему будет сопутствовать удача. Так решили боги. Ведь недаром он заглянул на затерянное альтидское побережье…

Шло время, незаметно летели годы. Любомысл вырос, голос его охрип, тело налилось силой, руки загрубели. На лице пробивались волосы. Любомысл решил непременно носить бороду, по обычаю приютивших его вестфолдингов. Венды растительности на лице не жаловали, брили. Но ведь у каждого народа свои привычки. Борода удобна в море. Так меньше чувствуешь холод.

Любомысл считал себя вестфолдингом, хотя при воспоминаниях об Альтиде у него начинало щемить сердце. Грусть по родной земле не проходила.

Однажды, в начале весны, ярл Гудред спросил его:

— Любомысл, ведь ты венд. Ты помнишь об этом?

— Да, ярл. Я венд. Но душой я прирос к Вестфолду.

Гудред усмехнулся.

— Вестфолд, — каким-то странным голосом произнес он. — Ты его не знаешь, как знаю я. У нас каждый сам за себя. Мы отважные воины, отличные мореходы. Но у нас нет того, что есть в Альтиде. Единства. В этом наша слабость. Если б мы объединились и слушали то, что толкует нам тинг, то… Ладно, хватит об этом. Я хочу сказать тебе пот что. Через месяц мы выходим в море. На этот раз я поведу драккары в Альтиду. Думаю — в Триград. На его знаменитый торг. Прошлый год был удачен. Добыто много кашалотового воска. Наварены сотни бочонков сладкого грута. Я хочу заказать еще один драккар. Думаю заняться торговлей. Драккары нужны мне для охраны товара. Жить разбоем, как некоторые мои соседи, мне не по нутру. Ты рад? — неожиданно спросил ярл. — Скоро ты увидишь родину.

Ярл сказал неожиданные слова. За эти годы Любомысл исходил с Гудредом немало морей. Побывал и в жарких — истекающих зноем, и в покрытых долгим снегом странах. Но за все это время — а прошло уже более восьми лет — Гудред Серый Медведь ни разу не водил свои драккары в Альтиду.

Любомысл замялся.

— Не знаю, ярл. Новость внезапна. Но… моя родина уничтожена. Что оставили чудища от деревни, ты видел. Я не могу ответить — рад ли я. Ту страшную ночь тяжело забыть. А Альтиду я не знаю. Я не бывал в других ее местах. Слышал, что страна богата и люди в ней радушны. Это мне говорила матушка. Мне надо осмыслить.

— Любомысл, пройдет время, и ты станешь славным воином и мореходом. Так будет, если ты останешься со мной, в Вестфолде. Не удивлюсь, если со временем ты купишь фьорд. Ведь боги благоволят к тебе, я знаю, — улыбнулся ярл. — Но я ничем не попрекну тебя, если ты решишь остаться в Альтиде или в своих вендских лесах. Ты можешь стать охотником, жить по законам предков. Время для раздумий есть. Решай.

Но Любомысл не задумывался.

— Ярл, я остаюсь с тобой. Твой фьорд, твои драккары — моя новая родина! И еще!.. Я не отомстил саратанам или тому, кто ими повелевает. Может, я ошибаюсь, но мне кажется, кто-то направляет их. Для чего — не знаю. Мне нужно узнать, где их гнездовье. Сидя на берегу, это сложно сделать. Но Альтиду я с удовольствием навещу. Хотя увидеть родные леса и не затосковать мне будет нелегко.

Но попасть на родину в этот раз было не суждено. Ни Любомыслу, ни викингам Гудреда Серого Медведя, ни самому ярлу.

Невдалеке от Янтарного Берега на два драккара Гудреда напали пять кораблей ярла Льота Чернобородого. Тинг давно отлучил этого мятежного ярла за беспредельный разбой, что он чинил на морях и по берегам Вестфолда. Чернобородому было все равно кого грабить. Что своих соплеменников, что иноземных купцов.

В той быстротечной схватке погиб ярл Гудред Серый Медведь. Погиб, как и подобает воину: слыша пение валькирий и с мечом в руке.

Пленников разбойный ярл убивать не стал. Зачем? Ведь известно — все вестфолдинги потомки Одина. И понапрасну лить кровь родичей и гневить богов — глупо. А то ведь за такие дела и в Валгаллу не попадешь.