Сергей Байбаков - Пекло

Плененным викингам ярла Гудреда щедро возвратили оружие, а затем их высадили на пустынное побережье.

— Скирингсальский фьорд там, — махнул Чернобородый. — На закате. До него несколько дней пути. Но если кто из славных воинов захочет присоединиться к моей дружине, то я с радостью их приму. Новым воинам будет оказан подобающий почет. Им найдется место на румах моих новых драккаров. Ведь их число возросло… за счет достойного Гудреда, — захохотал Льот. — Надеюсь, он восседает на пиру у Одина, как и положено отважному ярлу. Если кто надумает, то весла для славных воинов у меня всегда свободны.

Согласились немногие: лишь четверть бывшей дружины Гудреда. Не все викинги хотели выступать против тинга и переходить на сторону мятежного ярла. Быть изгоем несладко. Даже в Вестфолде.

Отказался и Любомысл. Вместе с другими викингами, что предпочли быть с тингом в ладу, он направился в Скирингсал.

Давно ведомо — там собираются корабли со всех морей. Бывали в этом городе и альтидские ладьи. Любомысл решил вернуться на родину, ведь искать саратанов можно и под альтидскими парусами.

Но боги рассудили иначе. Вернее, Любомысл так решил. В этот раз вернуться в Альтиду повзрослевшему подростку не довелось. В Скирингсале Любомысл увидел идущие к берегу корабли. На каждом было по три мачты, и они несли множество парусов. Эти белоснежные паруса сразу же покорили сердце юного Любомысла. Он решил — во что бы то ни стало! — поплавать на одном из таких кораблей. Вендский мальчишка незаметно для себя заматерел и превратился в отважного морехода.

Те корабли, что он увидел, шли из страны Сидон, что лежала по берегам Срединного Моря. В холодные полночные страны сидонцы заходили редко. В основном их торговые пути пролегали средь жарких морей. Сидонцы торговали по берегам Срединного Моря и, огибая беспредельный Сайон, заглядывали далеко на восход. В холодный, оледеневший Скирингсал их привел случай, и опять же — торговля. Сидонские купцы разведывали новые земли.

Уговорить владельца взять его на свои парусник не стоило Любомыслу особого труда. Ведь вестфолдинги известны во всех морях как отважные воины и бесстрашные моряки. Вестфолдинги презирают опасность. Слух о викингах гремел даже в далеком Сидоне. И что из того, что Любомысл по рождению не вестфолдинг? Они воспитывали его! Тем более, к этому времени он уже хорошо изъяснялся на наречиях многих морских народов и вместе с ярлом Гудредом побывал во многих — порой далеких — землях. И Любомысла без колебаний взяли на сидонский корабль.

Пролетели долгие годы, прежде чем Любомысл смог освоить все премудрости вождения сидонского парусника. Благодаря упорству и природной сметке это давалось ему не так уж и тяжело, хотя снастей на паруснике множество и каждая имеет свое предназначение. Через годы Любомысл мог уже сам, самостоятельно, вести судно. Но этого ему никто не предлагал. К управлению судном си-донцы ставили только своих земляков. И для Любомысла — каким бы хорошим моряком он не был — этот путь был навсегда закрыт. Это печалило его, но тут ничего не поделаешь. Для Сидона он навсегда останется чужаком с далекого севера.

За это время Любомысл исходил столько морей и увидел столько стран, что потерял им счет. Сидонские купцы в погоне за наживой ходили чуть ли не на край света. А чтобы туда дойти, требовалась отвага. Ее у Любомысла было в избытке. Ему нравилась такая жизнь.

Но о своей далекой родине он не забывал, и для себя давно решил, что обязательно вернется в Альтиду и наконец-то обзаведется своим домом. Но эти мечты откладывались. Альтида все так же была далека.

И узнать, где гнездовье саратанов и кто их направляет — ему так и не удалось. Не нашлось того, кому надо отомстить за погибшую деревушку. А ведь Любомысл уже твердо уверился, что сами по себе саратаны не могли так слаженно нападать. Для этого нужен разум.

Саратанов Любомысл встречал. Нечасто, но встречал. Иногда средь лазурных волн горячих морей или, наоборот, среди льдов, что плавали в сером океане, мореходы замечали качающееся на волнах чудовище.

Тогда уходили от этого места как можно дальше и быстрей. Совладать с саратаном в воде невозможно. Их били только на суше, и то под защитой высоких каменных стен и с помощью особого оружия.

Вот и получилось, что за эти годы Любомысл ничего нового о морской нечисти не выяснил. Хотя историй и слухов об ужасе морей наслушался предостаточно. В любой корчме любого прибрежного города об этом порой только и судачили.

Особенно много разговоров шло тогда, когда становились известны подробности очередного набега саратанов на то или иное место. Но это были всего лишь слухи. Ничего значительного. В вот Любомысл твердо решил вернуться в родные вендские земли. Да и годы… Полвека скоро будет, как он солнышко над морем увидел.

И вот настал этот день! Купеческий корабль, на котором Любомысл плавал несколько последних лет, подходил к альтидскому побережью.

Вскоре сидонский парусник подошел к устью Ледавы. Попутный ветер стих, и решили, убрав паруса, идти вверх по реке на веслах. Для гребли сидонцы использовали рабов. Любомыслу это всегда не нравилось: ведь вестфолдинги никогда бы не позволили прикоснуться невольнику к священному веслу. Раб не будет грести так, как свободный воин. Но в каждой стране свои нравы и обычаи. Не Любомыслу их переделывать. Зато сидонские парусники — особенно если дул попутный ветер — добирались до нужного места быстрее любого гребного судна.

Через три дня — к великой радости Любомысла — за излучиной реки показался серый камень виннетской крепости. В ней сидонский купец решил сделать длительную остановку. Да и по обычаю, прежде чем идти вглубь Альтиды, сначала надо получить дозволение от виннетского князя Молнезара.

Купец же попутно хотел выяснить обычаи незнакомой земли, поклониться богатыми дарами князю, проведать — какими водами лучше идти, нанять знающих реки людей, да и просто отдохнуть после утомительного плаванья.

— Любомысл, ты пойдешь с нами? — спросил купец. — Насколько я знаю, ты венд. Ты родился в этих местах. Сначала мы направимся ко двору, к князю Молнезару. Он властитель этих земель, от его слова зависит, насколько удачен будет наш дальнейший путь. Ты знаешь обычаи, и — самое главное — язык, на котором говорят в Альтиде. Я найму толмача на берегу, но он может пересказать князю не те слова. А мне бы не хотелось, чтобы между мной и князем возникло недоразумение. Ведь мы пришли сюда впервые, и от того, как мы себя представим, зависит дальнейшее. Дружба, торг… Ты понимаешь? Зависит очень многое. Слух о сидонских кораблях достигнет других альтидских земель, и мне не хотелось бы, чтоб о сидонцах говорили как о неотесанных дикарях, не ведающих обычаи и не уважающих альтидских правителей.