Максим Кабир - Призраки [сборник litres]

– Ни с места!

Диана и Назар пробежали мимо. На тротуар выпрыгнула молодая женщина с перекошенным лицом. В кулаке она сжимала молоток.

– Сосуд!

Резиновая пуля ужалила сектантку в плечо, развернула на сто восемьдесят градусов. Полина бросилась за журналисткой.

«Яды» закончились. Шоссе влажно мерцало. Ни единого автомобиля.

Легкие саднило. Полина не помнила, когда бегала в последний раз. Она взглянула на огни новостроек – голое поле отделяло микрорайон от беглецов. Далеко. Слишком, мать его, далеко!

За холмом раздалось урчание мотора.

– Машина! – победно воскликнула журналистка.

– Аллилуйя! Аллилуйя, Господи!

Полина посмотрела назад.

Из поселка брели четверо. Один мужчина поигрывал молотком, другой тащил арматуру. Сестра Лиза, без зонтика, без капюшона, пела:

– Веселиться надо, славить Бога нам! Ангел выбрал чадо, ангел выбрал Храм!

Диана подхватила Назара на руки, он зарылся носом в ее шею. Полина всхлипнула от отчаяния.

Асфальт отразил свет фар.

– Убейте женщин, – велела Лиза.

Сектанты, ускоряя шаг, пошли к шоссе.

– Стойте! – закричала Полина, – помогите!

Невидимый водитель прибавил скорость, фары ослепили. Джип вильнул, съехал на обочину. Будто белое пламя объяло сектантов. Тела забарабанили о капот, колеса раздробили кости юного последователя Храма и оставили перекрученный труп на рыхлой земле.

Это заняло секунду. Автомобиль затормозил, и из салона вылетел худощавый мужчина с седыми волосами.

– Слава богу! – Диана помчалась навстречу водителю.

– У него нож! – крикнула Полина.

– Отпусти моего мальчика, – прошипел мужчина, замахиваясь.

– Нет, вы не так… – Лезвие воткнулось Диане под ребра. Полина вспомнила татуировку, милую панду, на поджаром животе журналистки. Диана выдохнула изумленно.

– Нет, дядя Вова, нет! – это кричал Назар.

Мужчина провернул нож, выдернул. Диана упала, хватаясь пальцами за рану.

– Я иду, мой мальчик, – сказал мужчина.

Полина сжала пистолет обеими руками и выстрелила. Правый глаз убийцы лопнул. Резиновый шарик канул в мозг. Конвульсирующее тело шлепнулось в бурую жижу.

Полина нашла холодное запястье Назара. Он выл, звал тетю Диану. Полина потащила его через шоссе, к лестнице. Вечность они карабкались на холм.

– Ну, давай же!

– Служба полиции, – донеслось из трубки.

«Да!»

Полина затараторила:

– Поселок Весенний! На нас напали! Банда, у них ножи и молотки! Несколько человек убито! Здесь ребенок! Мы прячемся на холме, где пушка!

Диспетчер что-то говорил, она обронила телефон и посмотрела вниз. По ступенькам, держась за поручень, шла сестра Лиза. Следом ковылял ее приспешник.

– Боженька, Боженька, – шептал Назар.

На холме пахло медью. Воздух был наэлектризован, во рту появился кислый привкус, будто Полина лизнула батарейку. Она заморгала осоловело.

Она видела по «Дискавери» передачу про огни святого Эльма. Сейчас она наблюдала, как светлячки, каждый величиной с теннисный мяч, пляшут на дуле гаубицы. В небе, то тут, то там, вспыхивали искры – она подумала о птицах, загорающихся на лету.

Новостройки мигали в дожде непостижимо далеко.

Пение – без слов – траурная бесконечная нота – нарастало. Толстуха всходила на площадку, ее губы образовывали кольцо, язык вибрировал за пломбами.

Захотелось зажать ладонями уши, но руки были заняты – пистолетом, Назаром. Полина попятилась к скамейке, отсюда вечером она звонила Кате.

Сноп искр посыпался с гаубицы.

Сестра Лиза пела и водила перед собой скрюченными пальцами, словно играла на невидимой арфе или перебирала корешки невидимых книг. Второй сектант упал на четвереньки и бился лбом об асфальт.

Полина разрядила в них обойму, но то ли мазала, то ли фанатики не чувствовали пуль.

От заунывного пения болела голова.

– Перестань! – проскрежетала Полина.

Тонкий луч прошил небосвод, вертикально ударил в холм. Точно в тучах врубили прожектор. Кисть Назара выскользнула из онемевших пальцев. Свет поманил его. И мальчик сам стал светом – он вплыл в луч. Ботиночки скребли носками по асфальту. Назар воспарил. Раскинув руки крестом, чуть отклонившись назад. Голова болталась, отороченная сияющим нимбом, лицо было обращено к источнику света. И дождинки закручивались винтом, образуя туннель.

Крохотная фигура поднималась в небо.

Полина забыла дышать.

Сектант бился в истерике у гаубицы. Лиза царапала толстые щеки ногтями и голосила:

– Звездные детки! Звездные дудочники! Ненасытные ангелы с черными перьями! Тон-Агын! Абди! Абди! Тон-Агын!

Полине показалось, что у нее с минуты на минуту взорвется мозг. Вой сирены – откуда он здесь? – стегал по ушам. А потом все закончилось. Луч схлопнулся. Погасли огни. Мальчик плавно опустился на площадку.

– Тон-Агын! – толстуха бросилась к Назару, но он выпростал руку, и сектантка будто врезалась в преграду.

Ее подельник выпрямился – как марионетка, которую потянули за ниточки. Из-под волос сочилась красная роса. Раздался хруст. Черепная коробка сектанта сплющилась, лицо треснуло, и содержимое черепа, как блевота, вылилось из кровавой прорехи заодно с белыми зубами.

Родимое пятно сестры Лизы вспучилось и пошло волдырями. Она заорала. Язычок пламени родился из лопнувшего пузыря и слизал ресницы. Занялись, треща, крашеные кудри. Огонь хлынул из щеки, глазные яблоки сварились в глазницах. Пылающая Лиза замахала ладошками, ноги ее запутались. Живой факел покатился по лестнице и скрылся в ночи.

Полина кричала, но не слышала своего крика.

Мальчик приблизился и присел возле нее на корточки. Изумрудные глаза лучились такой вселенской любовью, что страх моментально улетучился. Ветер разогнал тучи. Тени сгинули.

– Маленький! – Полина заплакала от счастья.

Назар убрал прядь с Полининого виска, наклонился и поцеловал в лоб. Радужки мальчика отпечатались на ее сетчатке, как клейма.

– Господи! – сказала Полина.

Губы бога были ледяными.

Примерно через час после обхода в коридоре раздался сипловатый басок:

– Помидоры, огурцы и другие овощи…

Катышев оторвался от книги. За четыре дня это был самый громкий звук, который он здесь услышал.

– Щель едет на такси…

Рыжий таракан, возмущенно шевеля усами, побежал по линолеуму.

– Хер на скорой помощи!

Дверь отворилась, в палату протиснулся плечистый короткостриженый мужичок. Подмигнул Катышеву с порога.

– Как культурно! – проворчала толстоногая, средних лет санитарка Люба. Указала на пустую койку.

– И потише, пожалуйста. Больные отдыхают.

– Нем как рыба!

Мужичок – спортивные штаны, вязаный свитер, квадратная челюсть в щетине – бросил клетчатую сумку на тумбочку и подбоченился.