Роберт Стайн - Как на Слэппины именины…

Йен захлопнул дверь чулана. Удостоверился, что она защелкнулась. Жаль, нет замка…

Он принялся мерить шагами комнату, крепко сцепив руки на животе, не в силах унять дрожь, волнами прокатывавшуюся по телу.

Те слова… Те странные слова, должно быть, оживили болванчика.

Но чего он хочет? Осрамить его перед всей семьей? Вовлечь в неприятности?

— Надо было по его поганой ухмылке понять, что с ним что-то не так! — вслух проговорил Йен. — И папа тоже хорош. Болванчик прибыл без обратного адреса… Адрес просто не написали. Его не хотели возвращать.

Йен снова содрогнулся. Он тоже не хотел держать болванчика у себя.

Но как от него избавиться? Тут без помощи не обойтись. Прежде всего, необходимо убедить родных, что он говорит правду. Ему придется доказать, что болванчик живой.

Внезапно нахлынула усталость. Он совершенно выбился из сил. Йен взглянул на часы над столом. Ему уже полчаса как пора в кровать. Сможет ли он заснуть? Сможет ли спать, зная, что в чулане сидит оживший болванчик?

Собравшись с духом, он приоткрыл дверь чулана, ожидая, что Слэппи будет стоять там, готовый наброситься на него. Но нет. Болванчик не шевелился. Так и сидел безжизненной кучкой, уронив голову между ног.

Йен протяжно выдохнул. Снова осторожно затворил дверь, убедившись, что она щелкнула. Может, подпереть стулом или чем-то потяжелее? Йен зевнул. Ему вдруг стало не до того — слишком хотелось спать.

Он разделся и бросил одежду на пол. Потом нашел в ящике комода пижаму и натянул ее.

Теплый ветерок шевелил занавески. Где-то вдалеке прогудел автомобильный клаксон. Йен забрался в постель и натянул одеяло до подбородка.

Он заснул, как только его голова коснулась подушки.

Сколько он спал? Не слишком долго. Его разбудили какой-то стук и шарканье.

— А? — Йен сел, моргая спросонья. До рассвета, как он понял, было еще далеко. В ночном небе висел серпик месяца.

Снова послышался стук. Глухой удар. Неужели кто-то ходит? В темноте?

Все чувства резко обострились. Кожу пощипывали мурашки. Он пытался разглядеть хоть что-нибудь в полумраке.

Еще один шаг.

Йен начал подниматься. Ноги запутались в одеяле. Он чуть не упал.

— Ай! — С трудом устояв на ногах, он отошел от кровати и оглядел комнату. — Черт…

Он моментально понял, что изменилось.

Дверь чулана была открыта.

По спине Йена медленно прокатилась ледяная дрожь. Он заставил себя подойти к чулану. Взявшись за ручку, включил свет. И заглянул внутрь.

Слэппи пропал.

Йен почувствовал, как колени начали подгибаться. Цепляясь за дверь, чтобы не упасть, он вглядывался в чулан. Тусклый свет лампочки ложился на пол чулана. Опустевший пол чулана.

Йена не покидала мысль, что он, возможно, все еще спит. Возможно, ему все это снится. Возможно, он ходит во сне и грезит о том, что болванчик встал и ушел.

Но он знал, что не спит. И заслышав еще один глухой стук в коридоре, еще один шаг в направлении лестницы, он окончательно пришел в себя. Внезапно он понял, что это его шанс.

Слэппи шел к лестнице. У Йена появилась возможность добыть необходимые доказательства. Доказательства, которые убедят родителей, что болванчик живой.

— Телефон, — пробормотал Йен. — Куда я его положил?

Он окинул взглядом комнату. На столе нет, хотя обычно он оставлял сотовый там. Нету и в заряднике возле кровати. Тут Йен заметил джинсы, брошенные посреди комнаты. Он подобрал их и пошарил в карманах.

— Да!

Дрожащей рукой он схватил телефон и нажал иконку фото.

Готово.

Йен вышел в коридор. Тусклый ночник на этаже отбрасывал на одну из стен конус бледного света. Никого не было.

Слэппи, должно быть, спускается по лестнице.

Затаив дыхание, Йен припустил на цыпочках по мягкому ковру в направлении лестницы. Телефон он держал наготове, чтобы заснять свое доказательство. Фотография болванчика, самостоятельно спускающегося по лестнице, убедит родителей в том, что он не лжет.

Снова послышался глухой стук. Заскрипели ступени.

Не обращая внимания на мурашки, снующие по спине, Йен вышел на площадку. Внизу царила темнота, но он мог различить болванчика, медленно, ступенька за ступенькой, спускающегося вниз и скользящего рукой по перилам.

Ага, попался.

Йен поднял камеру, направил ее на лестницу… и сделал снимок.

От ослепляющей вспышки белого света он заморгал.

Клик! Он сделал еще один снимок. Новая вспышка белого света.

И тут же он изумленно выдохнул:

— О нет! Не может быть!

Вспыхнул свет. Йен опустил телефон… и, щурясь, воззрился на стоящего ниже отца.

Не Слэппи. Отец. Он был одет в свой любимый бордовый халат. Волосы взъерошены со сна. Он замер посреди лестницы.

— П-папа, — пробормотал Йен, — я думал…

Мистер Баркер повернулся.

— Йен? Это ты тут бродишь? Мне послышались шаги наверху. Ну и пошел разбираться.

— Я тоже слышал какой-то шум, — сказал Йен. — Он меня разбудил. Мне показалось, что это были шаги, и…

— Какого черта! — вскричал вдруг мистер Баркер. — Смотри, парадная дверь нараспашку!

Сердце Йена бешено заколотилось. Он схватился за перила взмокшей рукой.

— Это… это Слэппи, — проговорил он.

Мистер Баркер нахмурился.

— Сейчас не время для твоих россказней про Слэппи, — заявил он. Повернувшись, он сбежал вниз и поспешил к двери.

— Папа, послушай меня. — Йен последовал за ним. Подойдя к отцу, он выглянул за дверь. Месяц низко висел в лиловом небе. Возле подъездной дорожки валялся самокат Молли. У обочины столбиком замер кролик, встопорщив уши и поблескивая черными глазками.

Больше никого не было.

— Это Слэппи, папа. Ты должен мне поверить. Я слышал, как он выходил из моей комнаты.

Мистер Баркер положил руку сыну на плечо.

— Что-что ты слышал?

— Я потому и проснулся. Услышал, как он выходит в коридор. Его там нет, папа. Я закрыл его в чулане. Специально дверь проверил. Но он исчез.

Мистер Баркер затворил дверь и повернул замок.

— Болванчика нет в чулане?

Йен помотал головой.

— Нет. Он исчез.

Отец почесал в затылке.

— Должно же быть какое-то объяснение…

— Так и есть, папа, — сказал Йен. — Слэппи живой. Он живой и очень опасен. И теперь он рыщет по округе, сам по себе.

Смышленый малый этот Йен. Как боженька сказал.

Слэппи живой и очень опасен.

Я при всем желании не мог бы описать себя лучше. Ха-ха-ха!

Пора бы и мистеру Баркеру смекнуть что к чему, вам не кажется? Он, положим, умом не блещет… Не хотел бы называть его остолопом — но скажите на милость, почему уровень его интеллекта не превышает размер ремня? Ха-ха-ха-ха-ха!

Ну а чего вы ожидали? Взрослый мужик днями напролет играет в куклы!