Елена Арсеньева - Ведьмин коготь [litres]

Раиса рванулась было на помощь, но Верьгиз бросил на нее косой взгляд, заставивший ее остолбенеть, заломить руки и закрыть глаза, словно она не в силах была видеть то, что сейчас произойдет.

Верьгиз, который уже подполз к самой воде, оперся на попавшуюся по пути длинную и толстую суковатую ветку, поднялся, качаясь, не обращая внимая на боль. Стоял, смотрел на серебряную реку.

– Я курас, – прохрипел он. – Я пустой. Возьми меня, Лейне, как взяла Сырьжа кенже!

Сильно оттолкнувшись от ветки, бросил тело в воду, подняв тучу брызг, несколько раз изогнулся, словно огромная чудовищная рыбина, забрасывая себя к середине реки, на глубину – и канул на дно.

Раиса без памяти повалилась на траву.

Трапезников и Женя перевязали ее кровоточащую руку, оторвав полоску от подола серого балахона, подобрали пистолет и ушли.

Луна светила по-прежнему ярко, и они легко нашли дорогу, огибавшую кладбище с другой стороны. Никакой серебряной паутины больше не было на деревьях, однако они не осмелились снова ступить на кладбищенскую землю. Ушли. Стараясь не думать о том, что еще предстоит привести сюда полицию, найти тела Михаила и Валентины, а может быть, и других жертв Верьгиза. Предстояли долгие объяснения, но как, как можно объяснить необъяснимое?!

Впрочем, они были измучены до такой степени, что мыслям о каком бы то ни было потом просто не было места в их голове. Существовало только «сейчас», и им надо было воспользоваться, пока их еще держали ноги.

Обнявшись, то и дело спотыкаясь на неровной дороге, они прошли через Сырьжакенже – по главной и единственной ее улице, между домами, защищенными высокими слепыми заборами, за которыми не видно было домов, но можно было не сомневаться, что и в них окна так же слепы. То ли спят все, то ли…

– Странное дело, – пробормотала Женя, и Трапезников поразился, насколько совпали их мысли – я никогда не видела здесь ни одного обычного человека. Впрочем, я попала сюда без сознания, а ухожу ночью. Может быть, здесь и не было людей, кроме Раисы? Были одни призраки вроде Гарьки, Михаила и… бабки Абрамец. Хотя ее-то мне есть за что поблагодарить.

– Пошли скорей, вот что, – потянул ее за собой Трапезников. – Ночь уже в разгаре. А я хочу тебе кое-что показать. Вернее, тебя показать кое… Не знаю, как сказать. Сама увидишь.

Он думал, Женя начнет расспрашивать, однако она только всмотрелась в его освещенное луной лицо, кивнула и ускорила шаги, впрочем, стараясь не вырваться из-под обнимавшей ее руки.

Машину Алика Фрунзевича они нашли довольно быстро, и Трапезников почему-то этому не удивился. Все-таки это был «уаз Патриот», свой брат, так сказать, и он, как верный Сивка-Бурка, должен был помогать своему богатырю, а не прятаться от него в кустах. Вот он и помог – вовремя блеснул в лунном свете ветровым стеклом, хотя Трапезников, предвидя могущие быть неприятности, очень тщательно замаскировал машину. Забравшись в нее, они немного проехали по дороге, причем Трапезников постоянно косился направо и начал было ворчать, что, кажется, пропустил нужный поворот, как вдруг успокоился, потому что понял, что этот поворот он не пропустит, даже если очень сильно захочет. Но вот этого он хотел меньше всего, поэтому только улыбнулся, когда меж деревьев открылся вдруг темный коридор, и Трапезников пустился в путь под низко нависшими ветвями, пока лунный свет не озарил чистую полянку, окруженную буйным чертополохом, посередине которой виднелся маленький холмик, укрытый мягкой травкой, и почерневший от дождей крест, на котором было написано: «Хранительница Святого матушка Анна. Помоги Господь в деле праведном».

Женя стиснула руки у горла и постояла некоторое время молча, а потом шепнула:

– Это Анюта? Которая любила Митю?

– Да, – сказал Трапезников, – это она велела мне найти «Митину девочку», которая попала в беду.

– А «Митина девочка»… – заикнулась Женя.

– Это ты.

– Но почему ты был уверен? – удивилась она. – Как ты догадался?

– Даже не пытался, – улыбнулся он. – Мне было названо твое имя.

– Вот как странно, – изумленно сказала Женя. – Мне тоже было названо твое имя.

– Кем?

– Сначала дедом моим, который помнил, что его прабабка Женя Всеславская была замужем за человеком по имени Александр Трапезников. Он уверял, что и мне это суждено, но я не больно-то верила, пока не прочитала об этом же в дневнике той самой Евгении Всеславской. Не веришь? – Женя похлопала себя по карману, где зашуршала бумага. – Потом, днем, я тебе его вслух прочитаю. Или ты сам посмотришь, потому что в конце ясно написано… – Она помолчала, прикрыла глаза, вспоминая, – и произнесла медленно, нараспев, как если бы и впрямь разбирала чей-то неразборчивый почерк: – «Вот и пришла пора закончить записки Евгении Всеславской. Завтра я уже стану госпожой Трапезниковой, но сколько лет я ни проживу, история моей случайной встречи с Александром Николаевичем не перестанет казаться мне чудесной, необыкновенной и счастливой. Я благодарю за нее Господа Бога и Саровского праведника. Я желаю такого же счастья, какое выпало мне, всем моим детям, внукам и правнукам. Я кое-что знаю о них… Тайная беседа с Саровским праведником на его могиле, мое исцеление не прошли для меня даром. Я вижу своего сына, которого назову Николаем, я вижу его дочь, которую он назовет Елизаветой… Не сомневаюсь, что в их жизни будет происходить всякое, возможно, и страшное, и трагическое, но я вижу только счастливые минуты, только счастливые лица… вижу я и еще одну Женю Всеславскую, которая венчается с другим Александром Николаевичем Трапезниковым на долгую и счастливую жизнь. И этого я ей желаю от всей души и всего сердца!»

– Теперь понятно, почему Алик Фрунзевич так придирчиво спрашивал меня, не заглянул ли я в некую тетрадку, – пробормотал Трапезников. – Вот так история… Значит, мы и впрямь судьбой предназначены друг другу?!

– Да, – важно кивнула Женя и вдруг зевнула. – Слушай, мне кажется, я сейчас упаду прямо на землю и усну.

– Хорошая мысль, – кивнул Трапезников. – Я тоже еле на ногах держусь. Кстати, здесь очень хорошо спится. Под защитой чертополоха и матушки Анны, хранительницы Святого. Я видел ее, когда спал здесь впервые. Может быть, она придет к нам и сегодня.

После этих слов они быстро, целомудренно поцеловались, стыдливо оглянувшись на крест, и легли по обе стороны могилы, сцепившись руками, так она была узка. Они заснули мгновенно. Что снилось Трапезникову, неизвестно, а над Женей склонилось бледное лицо… лицо или юной девушки, или старой женщины, она не могла понять, но голубые глаза были так ласковы, а голос звучал так мягко, что Жене потом казалось, будто она всю ночь слушала чудесную песнь о том, как именно здесь, на этой поляне, во глуби земной, почти сто лет тому назад, три смельчака, которых звали Гроза, Гедеон и Анюта, спрятали некую святыню [25] Об этой истории рассказывается в романе Елены Арсеньевой «Наследство колдуна», издательство «Эксмо». , время открыть которую еще не настало, а может быть, не настанет никогда. Ведь есть тайны, о коих лучше молчать… Молчать и хранить их!