Питер Джеймс - Призраки прошлого

Спотыкаясь, она выбралась наружу и уселась на мокрую прибрежную траву, прислушиваясь к лаю Бена и постепенно затихающим крикам кур. А потом наступило молчание, полное молчание. Не лаял больше Бен, затих даже рассветный хор птиц, и, казалось, умолкла вода в запруде.

Том сел подле жены. Лицо его и халат были забрызганы кровью, куриным пометом и перьями. Вытерев руки о траву, он сказал:

— А я-то думал, что люди — это единственные существа, которые убивают из спортивного интереса.

Перекрывая аромат душистой утренней росы, воздух наполнился медным запахом крови и мокрых перьев.

Небо над прудом было исполосовано мазками розового, желтого и серого. Чарли тупо смотрела на все это сквозь туман собственных слез. Денек намечался просто великолепный.

Держа маму за руку, как она делала всегда, когда навещала ее, Чарли сидела на утреннем солнышке, посматривая на цветы в хрустальной вазе и на дубовый комод, где хранилось почти все имущество старой женщины.

Кое-какая одежонка, несколько фотографий, разные безделушки, загранпаспорт с одним фиолетовым штампом на практически пустых страницах: «10 июля 1978 года, Барселона» — единственный раз, когда мать была за границей. Чарли с Томом взяли ее с собой на отдых в Испанию, где они сняли виллу. Матери там не очень-то понравилось: слишком уж жарко, извиняющимся тоном говорила она, да и запах в туалете весьма своеобразный.

— В понедельник ночью мы лишились своих несушек. Это было ужасно. Лисица не убила их, а просто откусила им лапы. Я хотела похоронить птиц, но Тому это показалось глупым, и он рассердился. Он сказал, что мы в любом случае съели бы их, так что нечего и выдумывать неизвестно что. Только я все равно не смогла себя преодолеть: закопала их подальше в лесочке, а потом купила четырех кур и положила в морозильник. Надеюсь, что муж ни о чем не догадается.

Ногти матери становились все длиннее, скоро их придется обрезать.

— Я подозреваю, что Том мне изменяет. Но пока помалкиваю, поскольку ничего не знаю наверняка. Не хочется выглядеть дурой набитой. — Она поколебалась. — А знаешь, с кем, я думаю, он крутит шашни? С Лорой.

Лора. Это имя застряло у нее в горле.

— Интересно, а папа когда-нибудь ходил налево?

Мать никак не реагировала на слова Чарли.

— А что ты имела в виду, мама, в понедельник, когда сказала: «Смертельная ложь»? Если я, конечно, правильно расслышала.

Послышалось хрипящее дыхание, непохожее на обычное. Мать вся дрожала, и по лицу ее струился пот.

— Что такое, мама? С тобой все в порядке?

За окном раздался детский крик, а потом оттуда донесся взрыв музыки: кто-то слишком громко включил автомагнитолу. Чарли было тесно в кремовом габардиновом платье, которое от жары буквально липло к коже. Здесь всегда было как в теплице, и летом и зимой.

— Как бы мне хотелось поговорить с тобой, мама, посоветоваться, как в былые времена. Мне ведь больше некого спросить, а нужно так много всего узнать. — Она снова помолчала. — А Гораций держится молодцом. Это моя золотая рыбка. Помнишь его? Ему сейчас уже одиннадцать лет. Том выиграл его на ярмарке в тире. Гораций был тогда в крошечном пластиковом мешочке, нам и в голову не приходило, что он у нас приживется, не говоря уже о том, что протянет целых одиннадцать лет. — Чарли искала в лице матери хоть какой-то проблеск понимания, но так ничего и не увидела. Она нежно погладила ее руку. — Забавно, что даже бессловесная рыбка в аквариуме может стать другом.

— Правда, — внезапно произнесла мать. — Возвращайся.

Чарли испуганно взглянула на нее, но старуха снова апатично смотрела перед собой.

— Ты сказала «правда», мам? «Возвращайся»?

Мать никак не реагировала.

— А что ты имеешь в виду? — Она наклонилась поближе. — Какая правда? Куда возвращаться?

Ничего. Чарли прислушалась к шуму уличного движения за окном. В соседней комнате зазвонил телефон. Мать все еще дрожала.

— Я помогала вчера на благотворительной распродаже в Элмвуде. Там есть одна старая дама, наша соседка, ее зовут Виола Леттерс. Очень старомодное имя Виола — ведь правда же? Так вот, она вовсю пытается втянуть меня в местное общество. Этакая миленькая бабушка божий одуванчик. Детей у нее нет, а муж умер давным-давно. Ты ведь тоже рано овдовела, да? А тебе никогда не хотелось снова выйти замуж? Я не мешала тебе в этом?

Чарли все болтала и болтала, стараясь, хоть у нее и было тяжело на сердце, говорить весело: она рассказывала о вечеринке, на которую их пригласили в субботу, о том, какие обои они подобрали для комнат, и о ковровых покрытиях, которые собирались приобрести, полагая, что не стоит полностью застилать пол спальни от стены до стены, поскольку голые деревянные доски по обе стороны ковра будут смотреться в данном случае более органично.

Мать больше не издавала ни звука, и постепенно, в течение следующих двух часов, ее дрожь утихла. Она по-прежнему бессмысленно смотрела перед собой, когда Чарли, уходя, послала ей от двери прощальный, полный надежды воздушный поцелуй.

— Том, а если бы я, допустим, захотела выяснить, кто мои настоящие родители, то какова формальная процедура?

Том, в полосатой рубашке, расстегнутой у воротничка и с закатанными манжетами, облокотившись о кухонный столик, вяло ковырялся в тарелке с салатом. Он зачерпнул вилкой стручковую фасоль с ростками люцерны и с сомнением взглянул на жену:

— А что это ты вдруг заинтересовалась своим происхождением?

Легкий ветерок донес сквозь открытое окно щебетание какой-то поздней пташки.

— А почему это тебя удивляет? Я думаю, если мы и в самом деле заведем детей, то им не помешало бы знать свою родословную.

— Но твои родители умерли.

— Могли остаться всякие там тетушки и дядюшки, — возразила она с полным ртом.

Он прожевал салат и скривился:

— Бог мой, от люцерны так и несет старой мешковиной. — На коже Тома виднелся бледноватый налет лондонской пыли, который не смывался при небрежном умывании из холодного крана. Муж выглядел усталым и нервным. Да и она сама тоже чувствовала себя не лучшим образом. — Чарли, детей чаще всего усыновляют потому, что у них нет родственников, которые могли бы — или хотели бы — позаботиться о сироте.

— Но я вовсе не собираюсь никому навязываться. Мне просто хотелось бы знать. Ведь я же не плод случайной связи. Мои родители были официально женаты.

— Твоя мать скончалась во время родов, а отец умер от разрыва сердца. Так?

— Ну да.

— И тебя удочерили всего через несколько дней после рождения, верно?

— Да, так мне всегда рассказывала мама.

— Интересно, а была ли она знакома с твоими биологическими родителями?

— Понятия не имею. — Чарли пожала плечами. — Я никогда не задавалась этим вопросом.