Елена Блонди - Карты и сновидения [СИ]

— Тьфу, — перебила мысли хриплым со сна голосом, — прекрати. Совсем спятила?

Она встала, ушла в душевую и открыв на полную кран, с наслаждением умылась, плеская в лицо горсти ледяной воды. Вернулась к столику, и стала делать себе кофе, все еще погруженная в картины, оставленные во сне.

— Надо же, — вполголоса говорила время от времени, качая головой, — ну, бывает же…

Никогда раньше не видела она снов такой яркости и убедительности, какие стали сниться ей после того, первого, с Тоней на обрыве. И оказалось, это интересно. Это волнует. Как будто она попадает в другую жизнь, в новые реальности, хотя, как можно называть сон — реальностью.

С горячей чашкой села на кровать, подпихивая под спину подушку. Отхлебнула, но тут же поставила чашку на тумбочку. Сползла пониже, складывая на груди руки. Старательно закрыла глаза. Открыла снова.

— Совсем с ума сошла? — осведомилась у себя шепотом, криво улыбаясь. Но при этом понимая, все равно попытается заснуть, вернуться туда. И предупредить ловца об опасности.

Лежала, уверенная в том, что ничего не получится, боролась с желанием встать, одеться. И вообще пора уезжать, какого лешего она тут торчит, обрастая кошками, девочками и тягостным общением с почти уже бывшими родственниками.

Потом загадала, вот досчитаю до ста, нет, лучше до пятисот, и, если не засну, встану. Продолжу нормальную жизнь.

«Еще можно выпить снотворного, купить потом, в аптеке»…

— Эй, — крикнула вполголоса, сама отступая в жиденькие кусты шиповника и стараясь не цепляться за острые шипы на гнутых ветках.

Он обернулся, не разгибаясь. Увидел, как она делает знакомый жест, показывая вверх и после резко маша ладонью в сторону. Кивнул, улыбаясь и скрылся в бункере, оставив взгляду черные проемы окон и неподвижную гладь воды.

Присев, Ирина внимательно осмотрела склон, но там не было выброшенной добычи. Хорошо, подумала, успокаиваясь, успели убрать. Тем, кто спасется, нужна будет еда. Пусть мы спасемся все.

Потрепав по мягкой спине Иссу, почти легла, заползая под изъеденный ветрами камень, напоследок посмотрела вверх, уже зная, что увидит.

Днище флагманского корабля, казалось, заполнило небо над лощиной, нагоняя внутрь темноты. В полумраке, полном скрипа снастей и шорканья дерева об выступы камня, почти над ее головой проплывал короткий массивный трап, укрепленный вдоль борта, — несколько деревянных ступеней, на нижних — двое вооруженных мужчин в черных доспехах. А выше их, держась рукой в латной рукавице за канат, стоял он — великий воитель Вест, тоже в черной кольчуге, накрытой до пояса пластинами металла, над невидимым в сумраке лицом белели короткие волосы.

Ирина закрыла глаза, чтоб не позвать его взглядом. Старый урод. Тех, с кем он беседовал хотя бы раз, он может найти не глазами, сердцем.

Ее сердце билось быстро, мешая дышать. А вот теперь совершенно необходимо проснуться, испуганно думала она, ощущая себя неповоротливой и огромной, как набитый тюк, который виден всем, даже в темноте, созданной движением небесного парусника. Проснуться!

— Ты, — упало сверху насмешливое слово.

— Исса, — прошептала Ирина, шаря рукой в траве, — Исса!

Пальцы нащупали короткий мех. В уши ударил мерный стук.

— Ира! Ты спишь все?

— Я, — голос пискнул, срываясь, она откашлялась, садясь и взмахивая рукой. С хлюпающим звоном брызнула об пол уроненная кофейная чашка.

— Сейчас… я…

Открывая двери, даже улыбнулась оживленном улицу Натальи.

— Ну, ты горазда дрыхнуть. Вчера перепила, что ли? У тебя мобильный звонил, я испугалась, может, думаю, случилось что. Новости не знаешь? Васька наш с катушек съехал. Загнал Ленку в скалы и поранил ножом, пытался скинуть в воду, там, в камнях, где тягуны. Упала бы, расшиблась в момент. Ты чего?

Ирина быстро одевалась, натягивала джинсы, суя ноги в кроссовки. Кидая на плечи куртку, вышла, тесня удивленную хозяйку.

— Он еще там? Или увезли уже?

— Да кому нужен. Домой увели, проспится, оклемается. А Ленку отправили в медпункт, у нас там сестричка молодая, аж разревелась, руки трясутся, но ничего, справилась, швы наложила. А тебе он зачем? Куда ты?

— Кошка, — сказала Ирина уже у ворот, — Наташ, присмотри, чтоб никто не обидел, ладно? Я их заберу, в город.

— Ладно, — Наталья с удивлением смотрела, как за распахнутыми воротами, позолоченными закатным солнцем, быстро удаляется спина в наброшенной куртке. Пожала плечами и направилась в сторону кухни, отрезать для кошки с котенком пару кусков курятины. Раз уж гостья так за них переживает.

В большом неуютном дворе было именно так, как представляла себе Ирина — много старого хлама, сваленного неопрятными горами. Ржавые части автомобильных корпусов, пробитая стиральная машина без дверцы, какие-то шестерни размером с колесо, и тут же завалы облысевших резиновых шин, загаженные птичьим пометом — среди ветвей старой акации трещали, перекликаясь, воробьи. На штакетнике, украшенном фестонами ржавой проволоки, болтались связки пластиковых бутылок с мутными донцами. Но сам домишко был аккуратно побелен, вокруг двери выведены синькой крупные неловкие завитушки. И внутри было жалостно чистенько, не потому что совсем бедно, а видимо, Ленка постоянно убиралась за вечно пьяным мужем, истирая полы и жесткие вылинявшие паласы.

Васька лежал на продавленном диване, мрачно смотрел в побеленный потолок, не стараясь освободиться от тугой веревки, которой кто-то не слишком умело стянул ему кисти рук и ноги над грязными ботинками. У окна, загораживая свет, стоял сутулый мужчина, покашливал, временами чертыхаясь. Еще двое, пропустив Ирину, вышли на крыльцо, слушали там, не закрывая дверей.

— Доктор, что ли? — мрачно спросил стоящий у окна.

— Из города, — кивнула Ирина, подтаскивая шаткий стул и садясь. Дернула куртку, чтоб прикрыть мятую футболку.

— Ты же Андрюхи Корсака жена! — узнал собеседник, но не возмутился, а наоборот, заулыбался с облегчением, — ну, слава Богу, дочка. Ты уж поглянь, опамятует или придется в дурку идиота ложить. Ленку жалко, конечно, но сама виновата, давно б уже послала его, алкаша, а все вожжается. Вот увидишь, как встанет, прискачет снова спасать. Что?

— Я говорю, ну и глупо, — перевела Ирина свой короткий и злой эпитет.

Мужчина кивнул, возя рукой по подоконнику.

— Соглашуся. Но то ее дело. Так?

— Чего хочешь? — мрачно вступил в диалог плененный Василий, — шо, порадоваться пришла, да? Как вы нас, мужиков, до позора доводите.

— Водка тебя доводит, — возразила Ирина, щупая пульс под стянутой веревкой и пальцами другой руки приподнимая веко над налитым кровью глазом.

— Ну? Пришел в себя?

— А я и не выходил, — огрызнулся пленник, отворачивая небритую рожу к стене.