Елена Блонди - Карты мира снов [СИ]

Неллет вздохнула, рука дрогнула в ладонях, Даэд нагнулся ниже, надеясь услышать слова. Но принцесса спала, как и положено принцессе в первую ночь своей очередной весны.

К чему перебирать воспоминания, в которых ее еще нет? А разве нет? С рождения и все детство Даэд повторял славословия Неллет, благодарности Неллет, клятвы Неллет в спорах с другими мальчишками. Ни разу не задумываясь, чем Неллет отличается от луны, солнца или стремительного урагана с северной пустоты.

Что такое Неллет, он задумался именно в тот день, когда элле Немерос распахнул круглую створку и вывел притихших детей на лестницу без перил, прилепленную к стене Башни. Это был запад. В облачную пустоту садилось огромное багровое солнце, небо над ним играло яростными оттенками алого, почти черного, золотого и прочерчивалось ветреными белыми прядями. Кто-то вскрикнул, разводя руки. Задние напирали изнутри, и тем, кто уже был снаружи, пришлось подниматься и спускаться на несколько ступеней, прилипая к стене всем телом, обмирая от ужаса. Мир воздуха оказался огромным. Огромнее игровых полей на детских витках Башни, огромнее бескрайних плантаций на витках продовольствия.

— Тише! — прикрикнул элле Немерос, а ветер сорвал возглас с губ, унес в пустоту, заполоскал свисающие рукава плаща, — как вы собираетесь предстать перед глазами спящей Неллет, если боитесь сделать шаг по ступенькам?

Ночью Даэд вышел из детской и прокрался в спальню родителей. Потянул край одеяла, обнажая локоть и плечо матери. Та, мгновенно проснувшись, села, поправляя рубашку.

— Ненья… а где живет Неллет?

— Даэд? У тебя все хорошо?

У стены заворочался отец, сказал угрюмым, совсем не сонным голосом:

— Они вышли на лестницу. Сегодня. Ты забыла?

Мать ахнула, прижимая к себе голову Даэда. Покачала, гладя стриженые волосы.

— Как быстро ты растешь. Неллет спит, мой родной. На самом верху Башни.

— Спит? Утром она проснется, ненья? — уточнил Даэд, пораженный тем, что слово, которое так часто слетало и с его губ, оказалось чем-то реальным, — она живая?

— Конечно, живая. Нет, слава равновесию Башни, Неллет проснется еще нескоро. Иди спать.

— Элле Немерос сказал, мы предстанем перед глазами Неллет…

Мать села, спуская на теплый пол босые ноги. За ее спиной с досадой что-то пробормотал отец.

— Иди, мой маленький ичи, вам все расскажет элле Немерос, иди.

— Элле, — буркнул отец с насмешкой, — ну еще бы, эл-ле…

Даэд ушел, потому что в голосе матери явно звучал испуг. И возвращаясь, слышал, как в спальне мать что-то говорит отцу, пытаясь успокоить, а тот прерывает, бросая слова, полные горечи.

Новая жизнь Даэда сделалась похожей на пустотелую булку, какие выпекали на витках вкусной еды. Выкладывали на большие столы, а потом наполняли начинками: сладким кремом, ягодными вареньями, массой из вкуснейшего соленого картофеля. Все пустоты, оказалось, ждали своего часа и наполнения. Теперь, проговаривая привычные слова в разговорах и спорах, Даэд замолкал, мысленно ошеломленный. Клянусь великой Неллет, отстаивал свою правду, и думал — великая… Неллет… Слава снам спящей Неллет, говорила мама, радуясь подаркам за хорошую работу. И Даэд напряженно пытался представить, как она там? Спит на самом верху. И ее сон, получается, держит их жизни, держит саму Башню. Спрашивать родителей о Неллет не решался, с того единственного раза, когда начал было во время завтрака, обращаясь к матери, но отец резко оборвал вопрос, снова язвительно помянув их нового наставника:

— Куда нам, нижним, до умных разговоров. Все вам поведает элле Немерос.

Уважительное обращение к советнику опять прозвучало, как ругательство. Мама вздохнула и взглядом показала сыну, не нужно возражать.

Зато неожиданно кое-что поведали мальчику его братья. Двое родных — близнецы Коул и Лоэн, они были старше на два года. И Вест — временный приемный сын. С его родителями случилось что-то, о чем в семье не принято было болтать. Поднимаясь в классы по внутренней лестнице, Коул толкнул Лоэна локтем и тот заулыбался, глазами поощряя Даэда задать вопрос. Наверху слышались возгласы детей, которые торопились к началу занятий, но Коул остановился на маленькой площадке, бросил сумку на пол и присел на корточки, без нужды щелкая застежкой.

— Элле Немерос приходит к нам почти каждый день, — похвастался Лоэн, одергивая полотняную рубашку с вышивкой на рукавах, — мы учимся старому письму, потому что в покои Неллет нельзя приносить копиры и записывалки.

— Вы пойдете в верхние покои? — Даэд прижался к стене, пропуская стайку девочек, которые обстреляли их любопытными взглядами.

Коул надул круглые щеки, кивнул важно. Лоэн принял высокомерный вид.

— А я? — Даэд присел рядом с братом, заглядывая ему в лицо, так похожее на лицо отца. Сам он был копией матери, такой же смуглый, с еще округлыми, но уже жесткими высокими скулами, с черными узкими глазами.

— Ты еще почка, завязь. А нам уже скоро тринадцать весен! И вообще…

— Не слушай их, — прервал голос с нижней ступени.

Временный брат Вест, долговязый и сутулый, с белыми волосами, через которые светила розовая кожа, встал над братьями, насмешливо и презрительно улыбаясь.

— Элле обучает всех подряд, — объяснил, пока братья возмущенно хмурились, — но из рожденных в один год, может, никто не сумеет попасть к пробуждению Неллет. А кто не попадет, тому нет будущего на верхних витках. Останутся простыми работягами.

«Как отец», подумал Даэд, и снова услышал горькое бормотание в ответ на утешающий голос матери.

— Есть еще весенние мужи Неллет, — Коул упер руки в полотняные бока, — и мы…

— Есть, — согласился Вест, — наставник выберет девять парней, а спящая Неллет, пусть сны ее будут легкими, выберет из них — одного. Думаете, ей понравятся ваши круглые рожи?

— Угу. Ей понравится твоя белесая. Тебя белым днем не видно, Вест. И вообще…

Но старший не стал дослушивать обидные слова. Толкнул Даэда к ступеням:

— Опоздаешь, и никогда не видать тебе верхних покоев.

Даэд заторопился, спотыкаясь на гладких ступенях, оглядывался, но близнецы остались внизу, сблизив одинаковые лица, шептались о чем-то, и скоро исчезли за поворотом. А Вест шел мерно, подталкивая младшего брата, когда тот замедлял шаги. И наконец, перед выходом на учебный виток, Даэд встал, упираясь и крепко вцепившись в сумку.

— Вест? Почему вы не говорили мне? Вообще ничего?

Светлые глаза внимательно смотрели в черные глаза Даэда.

— Сегодня вы принесете клятву. Первую из множества. О будущем, связанном с Неллет, говорят только по достижении десяти лет. Скажешь кому из мелкоты, и никакой надежды попасть в верхние покои. Увидеть спящую Неллет.