Елена Блонди - Карты мира снов [СИ]

— Мы полетим? Они летают?

Неллет снова пожала плечами. Кивнула, показывая рукой — смотри сам.

Даэд ухватился за спинку переднего сиденья, краснея за свой внезапный страх. — Санаты затрещали, пронзительно и длинно, распахивая на спинах прозрачные веера крыльев. Но колесница не рванулась в небо, и крылья, против ожидания Даэда, не шевельнулись в густом цветочном воздухе. Просто все сооружение, еле заметно вибрируя, снялось с места и плавно пошло вниз, как и каменная беседка в роще, повторяя все неровности рельефа. Очертило линию террасы, огибая перила и выступы с мраморными статуями. Мягко провалилось к пышным кронам деревьев, пошло над ними, то поднимаясь, то чуть опускаясь. Казалось, санаты в своей богато украшенной сбруе, сами были всего лишь украшением колесницы. Но одновременно Даэд ощущал странное внутри себя. Не только мягкие прыжки желудка, показывающие, как быстро иногда меняется скорость и направление, но и резкие приступы головокружения, будто его голову кто-то выключал, чтобы включить уже в другом месте. И еще показалось ему, что солнце, блистающее над горизонтом, совершает странные прыжки, то поднимаясь выше, то снова оказываясь почти над водой.

Он очень хотел понять, как движется колесница, но не знал, как спросить Неллет коротко и точно. А когда надумал что-то, стрекот санатов стих и колесница замерла под огромными кронами великолепных деревьев рядом с зеркалом синей воды в оправе каменных берегов.

Джент Денна спрыгнул, подавая руку королеве, и та сошла, улыбаясь крикам тех, кто собрался вокруг колесницы. Люди, сбегаясь, окружили нарядную группу прибывших, кланяясь, махали, выкрикивали имена Ами и Денны. Высокий мужчина приподнял девочку, показывая ей колесницу. Мальчишки сгрудились перед равнодушными мордами санатов, держась на безопасном расстоянии от челюстей и длинных лап.

— Принцесса Неллет! — голос ликующе кинулся, смешиваясь с другими голосами, которые повторяли имя, люди толпились, подходя ближе и прижимая руки к груди, кланялись. Кто-то бросил охапку цветов, белые лепестки закружились в воздухе, падая на изящные прически дам.

Даэд ошеломленно вертел головой. Широкая мостовая, уложенная сглаженными булыжниками, уводила взгляд вдаль, осененная рясными ветками с резными листьями. За толстыми стволами с одной стороны тянулись коричневые, голубоватые и белые дома под цветными чешуйчатыми крышами, а с другой травянистый склон спускался к озерной глади, по которой плавали стайки белых и розовых птиц.

Мужчины подхватывали женщин под локотки, те подхватывали шлейфы и парами медленно уходили к домам, на гладкую тенистую дорожку.

— К Ехиму, — воскликнул кто-то, — он всегда рад гостям королевского дома.

— К Ехиму, — обрадованно защебетали дамы, — конечно, к нему.

— Лучший ресторатор Хенне, — сказала Неллет Даэду, — он хороший, обрадуется нам.

— Кто?

— Ехим готовит вкусную еду. Самую изысканную в столице.

Они медленно шли, то выходя на солнечный свет, то погружаясь в свежую тень. По мостовой временами проезжали повозки, сверкая колесами и механическими боками. Оттуда кричали, махали руками, приветствуя гуляющих. Иногда в повозки были запряжены незнакомые Даэду звери. Крупные, почти как санаты и помельче, лоснящиеся гладкими боками и шеями. Цокали, выбивая из камней мелодичные звуки.

Из двери маленького домика вышла навстречу толпе важная старуха в белом переднике, прижимая к груди рыжего мохнатого зверя с острыми ушами. Поклонилась, протягивая его принцессе.

Неллет погладила крутую башку, провела пальцами по шелковистой спине.

— Это кот. Ты знаешь котов?

— Нет, — Даэд тронул пальцем теплую шерсть, отдернул руку, потом погладил смелее, ощущая, как завибрировало под ладонью.

— Вечного тебе счастья, прекрасная Неллет, — скрипучим голосом сказала старуха, держа кота на вытянутых руках.

— Я… — Неллет вздрогнула, опуская свою руку и внимательно глядя в светлые пристальные глаза, — нет, мне не надо вечного. Спасибо. Нет.

И вдруг старуха улыбнулась, снова прижимая кота к груди. В маленьких глазах блеснули слезы. Седая голова, повязанная жгутом из косынки, затряслась, мелко кивая.

— Тебе спасибо, милая девочка.

— Неллет, — позвала из-за голов и плеч королева Ами, — Неллет?

— Иди, — зашептала старуха, делая рукой какие-то быстрые жесты, — иди, маленькая Неллет, сделай то, что никто не сделает кроме тебя. Мой Ариска всегда будет помнить твою доброту. Покуда жив и покуда жива я.

— До свидания, сестра.

Седая голова затряслась сильнее.

— Прощай, девочка. Лучше — прощай.

Она шептала еще что-то странным горячим шепотом, а рыжий Ариска величественно свисал с ее рук пушистыми лапами и толстым белым животом, дергался кончик полосатого хвоста.

— Пойдем, скорее.

Неллет отворачивалась, вытирая глаза краем ладони. Кто-то из спутников уже поглядывал на отставшую пару, удивленно поднимая брови, и Даэд с вызовом встречал взгляды своим — сердитым и пристальным. А Неллет, успокоившись, засмеялась, будто что-то решила и освободилась от мучений, связанных с необходимостью решать.

— Да, — сказала она, — да. Пойдем, нам уже скоро возвращаться. Дай, я очень тебя люблю. Тебе понравится, как Ехим жарит мясо на углях. У него очень старая харчевня, какие были в незапамятные времена. Тебе понравился Ариска? Правда, он король? Я расскажу тебе потом истину о котах, ты знаешь, что они пришли неотсюда, и могут прыгать из одного мира в другой? Хочешь, я попрошу котов, и они станут жить с нами? Коты — это лучше, чем девушки-тонки и парни-тонки. Агейя это давно поняла. Вечного ей…

Тут она запнулась и с досадой тряхнув головой, поправила себя:

— Не надо вечного. Не нужно «никогда» и «всегда» и «вечно». Пусть просто будут ей радости.

— Ты ее давно знаешь, эту Агейю?

Они уже входили в узкий переулок, стиснутый старыми красивыми домами, впереди темнел широкий вход с выщербленными ступенями, над которым — фигура из тонкого металла, наполненная рисованными буквами.

— Она была моей младшей сестрой, — рассеянно ответила Неллет, думая что-то свое, — названной сестрой. Мы любили друг друга.

— Младшей?

По ступеням сбежал крепкий старик с небольшим брюхом, обвязанным поясом с длинными концами. На его широких плечах сидели две зеленые птицы, таращили круглые глаза, разевая крючковатые клювы.

Старик растопырил пухлые пальцы, восклицая и кланяясь. Королева, смеясь, похлопала его по толстому животу, кивнула, передавая дженту и его свите. Обернулась, разыскивая глазами дочь и, поманив, исчезла в проеме, откуда пахло чем-то вкусным, жареным и горячим.

Они играют со временем.