Дин Кунц - Странный Томас [litres]

– Раньше такого никогда не было.

Всю свою жизнь я прожил в относительном покое в Пико Мундо и его ближайших окрестностях. Даже не бывал на границах округа Маравилья, административным центром которого и является наш город.

Если мне будет суждено дожить до восьмидесяти лет, что маловероятно, и такая перспектива меня совсем не радует, однажды я, возможно, решусь покинуть Пико Мундо, поезжу по пустыне, может, даже загляну в один из маленьких городков округа. А может, и нет.

Мне не нужны ни смена обстановки, ни экзотические впечатления. Мне хочется знакомого, стабильного, уютного и домашнего, и от этого напрямую зависит мое душевное здоровье.

В городе вроде Лос-Анджелеса, где люди буквально живут друг у друга на голове, насилие имеет место быть ежедневно, ежечасно. Число его жертв за один год там наверняка больше, чем за всю историю Пико Мундо.

Агрессивность водителей Лос-Анджелеса убивает людей с той же постоянностью, с какой пекарня выпекает булочки. А еще землетрясения, пожары в многоквартирных домах, террористические акты…

Я могу только представить себе, сколько мертвых бродит по улицам этого мегаполиса или любого другого. В таком месте, где множество усопших будет обращаться ко мне за справедливостью, утешением или даже ради молчаливого общения, я, без сомнения, постараюсь найти спасение в аутизме или самоубийстве.

Но пока, еще не став ни самоубийцей, ни аутистом, мне предстояло разобраться с ситуацией в боулинг-центре «Дорожки Зеленой Луны».

– Ладно, – пожалуй, в моем голосе слышалась даже бравада, – пойдем туда и поглядим, что к чему.

С наступлением ночи асфальт начал отдавать солнечное тепло, накопленное за день, а вместе с теплом от него поднимался слабый запах дегтя.

Луна, низкая и огромная, словно собравшаяся свалиться на нас, только-только поднялась над восточным горизонтом. Грязно-желтая, с чуть заметными пустыми глазницами кратеров.

Бабушка Шугарс, кстати, очень серьезно относилась к желтизне луны, верила, что такая луна – верный признак того, что в этот вечер играть в покер не надо: карты придут плохие. Вот и я сдался безотчетному желанию скрыться от ее изрытой оспинами физиономии. Взяв Сторми за руку, увлек ее к парадным дверям боулинг-центра.

Боулинг – один из древнейших видов спорта. В том или ином виде в него начали играть как минимум за 5200 лет до рождения Христа.

Только в Соединенных Штатах более 130 000 дорожек ждут игроков в боулинг-центрах, число которых перевалило за 7000. За год американцы оставляют в боулинг-центрах почти пять миллиардов долларов.

С надеждой прояснить, чем вызван этот повторяющийся сон, и понять его значение я изучил историю боулинга. И теперь мне известны тысячи фактов, связанных с ним, в основном не таких уж интересных.

Я также брал напрокат обувь и сыграл восемь или десять игр. К спорту у меня призвания нет.

Наблюдая за моей игрой, Сторми как-то сказала, что я, даже начав регулярно играть в боулинг, едва ли добьюсь хоть каких-то успехов.

Более шестидесяти миллионов человек только в Соединенных Штатах играют в боулинг хотя бы раз в год. Девять миллионов – заядлые игроки, которые состоят в различных лигах и регулярно участвуют в турнирах.

Когда Сторми и я вошли в боулинг-центр «Дорожки Зеленой Луны», некая часть этих миллионов катала шары по полированным дорожкам, стараясь завалить максимум кеглей. Все они смеялись, приветствовали успехи друг друга, ели начо [42], ели чипсы, пили пиво, хорошо проводили время. И с трудом верилось, что именно в этом месте смерть вдруг решила собрать очередной урожай душ.

Верилось с трудом, но такое развитие событий уже не представлялось мне невозможным.

Должно быть, я побледнел, потому что Сторми спросила:

– Ты в порядке?

– Да, конечно, все хорошо.

Звук катящихся шаров и грохот падающих кеглей никогда не ассоциировались у меня с опасностью. Но теперь от этих нерегулярных ударов вибрировали натянувшиеся, как струны, нервы.

– Что теперь? – спросила Сторми.

– Хороший вопрос. Только ответа у меня нет.

– Ты хочешь походить вокруг, посмотреть, что к чему, понять, нет ли где плохой ауры?

Я кивнул.

– Да. Посмотрим, что к чему. И где тут плохая аура.

Долго ходить не пришлось. Очень скоро я увидел нечто такое, от чего пересохло во рту.

– Господи, – выдохнул я.

Юноша, стоявший за стойкой выдачи обуви, пришел на работу не в обычных черных слаксах и синей рубашке из хлопчатобумажной ткани с белым воротничком. В этот день он надел желтовато-коричневые слаксы и зеленую рубашку-поло. Такие же были и на трупах в моем боулинговом сне.

Сторми оглядела длинный, заполненный народом зал, указала еще на двух сотрудников боулинг-центра.

– Они все получили новую униформу.

Как и любой кошмар, этот был ярким, но без мелких подробностей, более сюрреалистичным, чем реальным, не определяющим место, время, обстоятельства. Лица убитых перекосила агония, изменил ужас, тени, странный свет, и, просыпаясь, я уже не мог их описать.

За исключением одной молодой женщиной. Ее убили выстрелами в грудь и шею, так что лицо осталось нетронутым насилием. У нее были пышные светлые волосы, зеленые глаза и маленькая родинка над верхней губой, около левого уголка рта.

И когда мы со Сторми двинулись дальше, я увидел блондинку из сна. Она стояла за стойкой бара, наливала пиво из крана.

Сторми и я сели за столик в кабинке у бара, но ничего не заказали. Я уже был пьян от страха.

Хотел увести Сторми из боулинг-центра. Она же уходить не хотела.

– Мы должны что-то сделать, – настаивала она.

Единственное, что я мог сделать, так это позвонить чифу Уайатту Портеру и сказать, после короткого объяснения, что Боб Робертсон, решивший отметить вступление в ряды маньяков-убийц, в качестве места для дебютного бала выберет скорее всего боулинг-центр «Дорожки Зеленой Луны».

Для человека, который отработал целый день, а потом наелся жареного мяса, обильно запивая его пивом, чиф отреагировал на удивление быстро, демонстрируя ясность ума.

– До которого часа они работают?

Прижимая телефон к правому уху, левое я зажимал пальцем, отсекая шум боулинг-центра.

– Думаю, до полуночи, сэр.

– Значит, еще чуть больше двух часов. Я немедленно вышлю патрульного. Пусть побудет там, покараулит Робертсона. Но, сынок, ты же сказал, что все это может начаться пятнадцатого августа… завтра, не сегодня.

– Эта дата стояла на страничке календаря, которая лежала в его досье. Я не знаю, что сие означает. Я буду уверен, что сегодня ничего такого не произойдет, лишь когда сегодня закончится, а он еще не начнет стрелять.

– А эти существа, которых ты называешь бодэчами, там есть?