Шэрон Саймон - Черный всадник

— Что это было? — прошептала Луиза.

— Мне что-то послышалось там, — прошептала в ответ Джо.

— Это не было похоже на чудовище, выползающее на берег? — Голос Чарли был тихим и испуганным.

— ЧУДОВИШЕ ИЗ ОЗЕРА! — вскрикнула Луиза. — ГДЕ?

— Тихо, Луиза, мне ничего не слышно, — приказала Джо. — Вот! Вот опять! Слышите?

Послышался отдаленный всплеск, а вслед за ним крик.

Кто-то еще свалился в воду! — ахнула Луиза.

— Да нет. Это придурок Стивен Пигготт и его компания развлекаются. Я думаю, они со своего причала швыряют что-то в воду. Увидели наш костер и теперь выделываются кто во что горазд.

Теперь звуки стали более отчетливыми. На сей раз это был смех.

— Так хорошо слышно, как будто они рядом, — задумчиво сказала Джо.

— Не беспокойся и не впадай в истерику — они далеко. В такие тихие ночи, как сегодня, можно услышать все, что происходит на другом берегу.

— Я и не беспокоюсь, — фыркнула Джо. — Мне просто хочется поквитаться со Стивеном за то, что он смеялся надо мной. Хочу, чтобы он почувствовал то, что чувствовала я, когда упала с лошади и услышала его смех.

— Да не бери ты в голову! — Алекс продолжала подбрасывать ветки в ненасытный костер. — Вперед, Чарли. Давай вернемся в «Сансет Трейлз». Получилось у Эйми уломать матушку? — Да нет. Облом, — пожала плечами Чарли.

— Если вам уже надоело слушать потусторонние вопли, — сказала Чарли, — я, с вашего позволения, продолжу. — Она вопросительно посмотрела на Джо, которая по-прежнему глядела в сторону коттеджа Стивена.

— Подбрось еще веток в костер, — попросила Луиза Алекс. — Что-то жутковато стало.

— Просто луна ушла за облака, — заметила Алекс, осторожно кидая в огонь новую порцию дров.

Костер оставался единственным пятном света в окутавшей девочек темноте. Его пламя освещало лицо Алекс и ее золотисто-рыжие кудряшки, остальные девочки опасались так близко подвигаться к огню.

Костер разгорелся с новой силой. Круг света постепенно расползался, отбирая у темноты часть ее владений.

Голос Чарли вернул всех к рассказу:

— Дайте мне продолжить. Эйми не удалось убедить мать… ей удалось нечто другое.

— Я обещаю, что ничего этого не будет! Я не запрошусь домой! кричала Эйми. По ее мнению, мать поступала несправедливо. И она уже не могла сохранять хладнокровие.

В этот момент за воротами лагеря раздался громкий гудок автомобильного клаксона. Эйми и ее мать поспешили к коттеджу. И вовремя. Они увидели грузовик, буксирующий к воротам конюшни необычный по конструкции фургон для перевозки лошадей. Из кабины грузовика выбрались два человека, один из которых оказался девочкой, ровесницей Эйми.

«Очевидно, она должна стать третьей ученицей», — подумала Эйми.

Девочка стояла у конюшни и озиралась кругом с недоумением и неодобрением.

Вторым пассажиром была женщина. и вдруг мать Эйми оживилась и всплеснула руками: «знаю ее! Это Мэгги Митчелл, мы с в колледже в одной комнате жили. А эта высокая девочка, очевидно, ее дочь. Пошли!»

Она радостно схватила Эйми за локоть и потащила к грузовику.

Пока мамы радостно здоровались и обнимались, новенькая изучала Эйми сквозь дорогие солнечные очки. У Виктории (так звали девочку) были короткие черные волосы, дугообразные брови и капризные пухлые губки.

— Не знаю, мама, — манерно растягивая слова, проговорила она. — Я не уверена, что это…

И тут она неожиданно замолчала: из-за угла конюшни показались Николас и Кэролайн. Увидев Викторию, Николас расплылся в самой обаятельной из своих улыбок.

Эйми показалось, что в Викторию попала молния. Она стащила свои очки и уставилась на Николаса.

— Мой сын, Николас, — представила его Шейла Кэмпбелл, которая подошла следом. — Через месяц будет участвовать в конкурсе Гран-при, но, разумеется, он будет также давать уроки и будущим юниорам.

«А-а, коленки небось задрожали?» — злорадно подумала Эйми.

— Ты, кажется, что-то сказала, дорогая? — поинтересовалась мать Виктории.

— О! Эти уроки верховой езды… это звучит так… замечательно! — запинаясь, произнесла Виктория.

Эйми подозревала, что эта минута и решила, оставаться Виктории или уезжать. Из фургона вывели лошадь Виктории — Марвела, элегантного каракового жеребеца со скучающим выражением на морде. Под стать Виктории! Эйми не могла удержаться и не обменяться ироническими усмешками с Кэролайн, пока они вели жеребца в конюшню.

— Что ж, — вздохнула мать Эйми. — Если Мэгги Митчелл считает это место подходящим для своей дочери, то, думаю, и ты можешь остаться. Мне будет спокойнее, зная, что у тебя тут есть подруга.

— Да, я сделаю все для того, чтобы мы подружились, — пообещала Эйми, думая про себя, что если уж ей и суждено обзавестись здесь подругой, то это будет никак не Виктория.

И то, что ее первое впечатление о Виктории оказалось правильным, стало ясно ровно через несколько минут, после того как та вошла в коттедж Кэролайн.

— Это кто тут такую помойку развел. Кто спит на этой кровати? — спросила Виктория, швыряя свою дорогущую сумку на кровать.

— Ну и оставайся в этой помойке одна, если такая привередливая, — парировала Кэролайн. — А я перейду жить к Эйми.

Она помахала Эйми рукой и улыбнулась.

— Здорово! — кивнула Эйми. Проще было бы ужиться с тарантулом, нежели с Викторией.

— Еще кто-нибудь должен приехать? — поинтересовалась Виктория. — Надеюсь, это будет человек моего круга.

— Могу сказать одно: это будет лицо мужского пола, — ответила Кэролайн. — Согласно информации, полученной от Николаса, его зовут Джон.

Джон Каннингэм прибыл, когда Эйми присматривала за тягачом, вытаскивающим на дорогу машину ее матери. Когда они вернулись в «Сансет Трейлз», Джон пытался убрать с дороги лошадей в то время, как его родители нерешительно переминались на одном месте Вид у него был жалким и несчастным.

Кэролайн, как и всегда, старалась быть дружелюбной, Виктория же выглядела надменной.

После торопливого знакомства и одновременно прощания мать Эйми забралась в свою маленькую машину.

— Я позвоню, как только доберусь до дома. — Костяшки ее пальцев, вцепившихся в руль, побелели, она искоса взглянула на дочь сквозь стекло машины.

— Да все будет в порядке, не волнуйся, — убеждала ее девочка.

Эйми испытывала огромное облегчение, когда помахав матери на прощание рукой, смотрела, как она проезжает через ворота «Сансет Трейлз». Ну вот, теперь можно было сказать, что началась настоящая лагерная жизнь.

— Мои родители считают, что лагерь верховой езды закалит меня, — разглагольствовал Джон Каннигэм за ужином, наматывая спагетти на вилку. — Обидно, что нельзя стать крутым, играя в шахматы и видеоигры.