Стивен Кинг - Судьба Иерусалима[= Жребий; Салимов удел]

— Нормально. Как тебе эта новая группа? Правда, неплохо?

— Мне нравится. Заканчивают песню до того, как она успевает надоесть.

— Я весь вечер ждал, когда кто-нибудь это скажет. Джеки! — прокричал он. — Принеси-ка моему приятелю пивка!

Джеки принесла бутылку с пивом на залитом пеной подносе и опустила на стол, с недоумением поглядев на доллар.

— Это стоит доллар сорок, — сообщила она.

Бен добавил еще доллар. Она сгребла со своего подноса шестьдесят центов сдачи, сказав при этом:

— Хорек, ты вопишь, как петух, когда ему сворачивают шею.

— Крошка, ты просто прелесть, — сказал в ответ Хорек. — Вот это Бен Мейрс. Он книги пишет.

— Очрада, — пробормотала Джеки и исчезла.

Бен налил пива, и Хорек последовал его примеру с профессиональной ловкостью наполнив кружку до краев.

— Твое здоровье, приятель!

Бен поднял кружку и отпил.

— Так как твое писание?

— Довольно успешно.

— Слышал я, ты увиваешься за девчонкой Нортонов. Она милашка. Лучше ты здесь просто не найдешь.

— Да, но…

— Мэтт! — опять завопил Хорек, отчего Бен едва не выронил стакан. Господи, подумал он, правда — совсем как петух, расстающийся с этой жизнью.

— Мэтт Берк! — Хорек бешено махал рукой, и седой человек помахал в ответ и начал пробираться к ним через толпу. — Ты просто обязан с ним познакомиться, — сообщил он Бену. — Чудесный мужик.

Подошедшему к ним можно было дать лет шестьдесят. Он был высоким, коротко подстриженным, во фланелевой рубашке с открытым воротом.

— Привет, Хорек, — сказал он.

— Как дела, приятель? Хочешь познакомиться с писателем, что живет у Евы? Вот он, Бен Мейрс. Прекрасный парень. Мы с Мэттом росли по соседству, только он ударился в науку, а я — вот, — и Хорек смущенно хмыкнул.

Бен привстал и потряс протянутую руку Мэтта Берка.

— Как дела?

— Хорошо, спасибо. Я читал одну из ваших книг. «Воздушный танец».

— Вам понравилось?

— Во всяком случае, больше, чем критикам, — сказал Мэтт, присаживаясь к ним. — Как ты, Хорек?

— Чудесно, — ответил Крэйг. — Джеки! Принеси Мэтту пива!

— Подожди минутку, старый пердун! — крикнула Джеки в ответ, проносясь мимо с полным подносом.

— Милашка, — сообщил Хорек. — Дочка Морин Толбот.

— Ага, — сказал Мэтт. — Я учил ее в 71-м. А ее мать — в 51-м.

— Мэтт преподает английский в высшей школе, — сказал Хорек. — Вам с ним найдется о чем поболтать.

— Я помню Морин Толбот, — сказал Бен. — Она стирала моей тетке и приносила белье всегда в корзине с одной ручкой.

— А вы местный, Бен? — спросил Мэтт.

— Прожил здесь четыре года в детстве. У тети Синди.

— Синди Стоуэнс?

— Да.

Джеки принесла чистый стакан, и Мэтт плеснул себе пива. Ансамбль закончил играть, и музыканты устремились к стойке.

— Вы вернулись сюда написать книгу про нас? — спросил Мэтт.

В мозгу Бена вспыхнул предупредительный сигнал.

— Что-то вроде того.

— Наш город этого заслуживает. У вас может получиться. «Воздушный танец» — хорошая книга. Я и сам мог бы написать что-нибудь, да таланта нет.

— Да не верь ты ему, — вмешался Хорек, в очередной раз наполняя стакан. — У старины Мэтта полно всяких талантов. Никто не ценит учителей, а ведь они… — он покачался на стуле, подыскивая определение, — соль земли, — закончил он, поперхнувшись пивом. Он был уже совсем пьян. — Извините меня, я пойду отолью.

Он встал и, шатаясь, побрел в направлении туалета. Они провожали его взглядом.

— Жаль, хороший человек пропадает, — сказал Мэтт, поднимая палец. Появившаяся официантка обратилась к нему, как к «мистеру Берку», и была, казалось, слегка шокирована появлением ее учителя в компании Хорька Крейга. Когда она отправилась за дополнительной порцией пива, Бен подумал, что Мэтт тоже казался смущенным.

— А мне Хорек нравится — сказал Бен. — Сдается, что он много всего пережил. Что с ним случилось?

— О, все очень просто, — сказал Мэтт. — Бутылка. Он пил с каждым годом чуть-чуть больше, и его это доканало. Он получил Серебряную звезду во время Мировой войны. Циник мог бы сказать, что лучше бы, если бы он там погиб.

— Я не циник, — возразил Бен. — Мне он все равно нравится. Но думаю, лучше мне отвести его домой.

— Это правильно. Я тоже сейчас уйду и пойду домой слушать музыку. Мне нравится громкая музыка — почему-то особенно с тех пор, как сердце стало шалить. А вы, говорят, интересуетесь домом Марстенов?

— Кто говорит? — Бен так и подпрыгнул.

Мэтт улыбнулся.

— Как там пел старый Мервин Гэй? «Я слышал это в бутылке с вином»? Довольно банально. Так и представляешь человека, прижавшегося ухом к бутылке токайского. Так вот, я слышал это от Лоретты Стэрчер. Она работает в библиотеке, на страже, так сказать, литературы. Вы читали в камберлендском «Леджере» статьи про этот старый случай и еще заказывали две книжки, где тоже про это упоминалось. Но из них только Люберт писал толково — он был здесь в 46-м и изучал это дело, — а у Сноу одни только домыслы.

— Да, я знаю, — автоматически сказал Бен.

Официантка принесла им еще пива, и Бен внезапно подумал, что она похожа на рыбку, снующую среди ила и мелкого планктона.

Мэтт расплатился и продолжил:

— Страшная вещь здесь случилась. И на городе это отразилось. Конечно, истории об убийствах и обо всем прочем всегда передаются из поколения в поколение. Но здесь нечто большее. Может, тому виной география.

— Может быть, — сказал Бен. Учитель говорил о том, что смутно бродило в его сознании с того дня, как он вернулся в этот город. — Он возвышается над городом, как… как какой-то злой божок, — этот образ показался ему тривиальным, не отражающим глубины его чувств, но он вовсе не собирался открывать их незнакомцу. Ему не очень нравился этот разговор.

— Талантливо, — сказал Мэтт.

— Простите?

— То, что вы сказали. Полвека мы несли ему, как божку, все свои маленькие грехи и преступления.

— Но и добро тоже.

— В таких городках творится мало добра. В лучшем случае, вежливое равнодушие. Томас Вулф исписал на эту тему фунтов семь бумаги.

— Не думал я, что вы циник.

— Это вы говорили, что вы не циник, — отпарировал Мэтт, улыбаясь. Ансамбль отошел от стойки, сверкая пестрыми нарядами. Солист взял гитару и начал что-то наигрывать.

— Но вы так и не ответили на мой вопрос. Ваша книга будет о доме Марстенов?

— Может быть, и так.

— Желаю успеха. Извините за назойливость.

— Ничего, — сказал Бен, думая про Сьюзен. — Куда это Хорек подевался?

— Могу я попросить вас об одной услуге? Если откажетесь, я не обижусь.

— Да-да, я слушаю.

— У меня очень хороший класс, — сказал Мэтт. — По-настоящему думающие дети, и я бы хотел, чтобы они встретились с кем-то, кто живет в своем мире. Кто — как бы это сказать? — заставляет людей взглянуть на мир по-иному.