Кассандра Клэр - Лорд Теней [litres]

Он заставил себя сдержаться, сохранить бесстрастное выражение лица. Он положил письмо на стол, чтобы было не так заметно, что у него трясутся руки. Осталось совсем немного.

Не думай, что я прошу тебя оказать нам услугу и ничего не предлагаю взамен. Джулиан может тебе помочь. Он может помочь кому угодно. Ты не можешь хотеть убегать и прятаться. Я знаю, что с тобой случилось, что сделали Конклав и Совет. Сейчас всё совсем по-другому. Позволь нам объясниться. Позволь показать тебе, что ты не должна жить в изгнании или в одиночестве. Тебе не обязательно отдавать нам книгу. Мы просто хотим помочь.

Мы в лондонском Институте. Когда бы ты ни захотела прийти, мы будем рады тебя видеть.

– Откуда он знает, что со мной случилось? – В голосе Аннабель не было злости, только любопытство. – Что со мной сделали Инквизитор и остальные?

Джулиан встал ноги и подошел к книжному шкафу, на котором лежал кристалл алетейи. Потом вернулся к столу и подал кристалл Аннабель.

– В Блэкторн-Холле Тай нашел вот это, – сказал он. – Это чьи-то воспоминания о твоем… процессе… в покоях Совета.

Аннабель поднесла кристалл к глазам. Джулиан никогда прежде не видел лицо человека, который смотрит в кристалл алетейи. Ее глаза расширились и двигались из стороны в сторону, сдедя за тем, что показывал кристалл. Ее щеки залила краска, губы задрожали. Рука у нее затряслась. Она отшвырнула кристалл, он ударился о стол, оставив на дереве вмятину, но не разбился.

– О боже, неужели не будет мне милости? – произнесла она глухим голосом. – Неужели никогда не будет ни милости, ни прощения?

– Не будет, пока есть несправедливость. – Сердце Джулиана отчаянно колотилось, но он знал, что снаружи его волнения не видно. – Пока они не искупят перед тобой то, что сделали, тебе всегда будет больно.

Она подняла на него глаза.

– Что ты имеешь в виду?

– Вернись со мной в Идрис, – сказал Джулиан. – Дай показания перед Советом. А я прослежу, чтобы ты добилась справедливости.

Она побледнела и слегка пошатнулась. Джулиан привстал со стула. Он потянулся к ней и замер – может быть, она не хотела бы, чтобы до нее дотрагивались.

И какая-то его часть не хотела до нее дотрагиваться. Он видел ее скелет, который не рассыпался только благодаря хрупкой паутине пожелтевшей кожи и сухожилий. Теперь она выглядела живой, настоящей, но он никак не мог отделаться от чувства, что его рука пройдет сквозь кожу и коснется крошащихся костей.

Он отвел руку.

– Ты не можешь предложить мне справедливость! – произнесла она. – Ты не можешь предложить мне ничего из того, что я хочу.

Джулиана охватил холод, но вдруг он почуствовал искру восторг. Он вдруг увидел план, стратегию, и восторг затмил даже холодок от лезвия бритвы, по которому он сейчас шел.

– Я никому не говорил, что ты была в Корнуолле, – сказал он. – Даже после церкви. Я сохранил твою тайну. Ты можешь мне доверять.

Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами. Вот почему он это сделал, подумал Джулиан. Он сохранил эту информацию как возможный рычаг давления, хотя и знал наверняка, наступит ли когда-нибдуь момент, когда им можно будет воспользоваться. В голове у него голос Эммы шепнул:

Джулиан, я даже испугалась…

– Я хочу тебе кое-что показать, – сказал Джулиан и вытащил из кармана куртки свернутый лист бумаги и протянул его Аннабель.

Это был нарисованный им портрет Эммы на Часовенном утесе, с морем, бьющимся у ног. Ему нравилось, как он уловил ее задумчивость, густое, как краска, море под ней, слабый серо-золотой отблеск солнца у нее в волосах.

– Эмма Карстерс. Моя парабатай, – сказал Джулиан.

Аннабель подняла на него мрачные глаза.

– Малкольм о ней упоминал. Говорил, что она упрямая. Он обо всех вас упоминал. Малкольм тебя боялся.

Джулиан удивился:

– Почему?

– Он сказал то же, что и Тиберий: что ради своей семьи ты пойдешь на что угодно.

Твое сердце не знает пощады. Усилием воли Джулиан отогнал слова Кьерана. Отвлекаться он не мог, это было слишком важно.

– А что еще можно понять по этому рисунку? – спросил он.

– Что ты ее любишь, – сказала Аннабель. – Всей душой.

В ее взгляде не было ни малейшего подозрения; парабатаи и должны любить друг друга. Джулиан уже видел выигрыш, видел решение. Показания Кьерана были всего лишь фрагментом головоломки. Они бы им помогли. Но Когорта стала бы возражать, как и против любого союза с фэйри. Аннабель была ключом к падению Когорты, от нее зависела безопасность Блэкторнов. Джулиан уже видел свою семью спасенной, возвращение Алины и Хелен – словно сверкающий город на холме. И напрвился к нему, ни о чем больше не думая.

– Я видел твои наброски и картины, – сказал он. – По ним я тоже понял, что ты любишь.

– Малкольма? – спросила она, вскинув брови. – Но это было давно.

– Не Малкольма. Блэкторн-Мэнор. Тот, что в Идрисе. Где ты жила в детстве. Все твои наброски были живые , словно ты видела его мысленным взором, касалась рукой, словно он был в твоем сердце.

Она молча положила его рсунок на стол.

– Ты можешь получить его обратно, – сказал он. – Особняк, весь целиком. Я понимаю, почему ты сбежала. Ты думала, что если Конклав тебя поймает, они тебя накажут и вновь причинят боль. Но я могу тебе пообещать, что они этого не сделают. Они не идеальны, они очень далеки от идеала, но это новый Конклав и новый Совет. У нас в Совете заседают обитатели Нижнего мира.

Она распахнула глаза.

– Магнус говорил, но я ему не поверила.

– Это правда. Брак между обитателем Нижнего мира и Сумеречным охотником теперь законен. Если мы представим тебя Конклаву, они не просто тебе не навредят – они восстановят тебя в правах. Ты снова станешь Сумеречным охотником. Сможешь жить в Блэкторн-Мэноре. Мы его тебе отдадим.

– Зачем? – она поднялась на ноги и принялась ходить по комнате. – Зачем вам все это для меня делать? Ради Книги? Я вам ее не отдам.

– Мне нужно, чтобы ты встала перед Советом и сказала, что это ты убила Малкольма, – объяснил он.

Черная книга лежала на столе перед ним. Аннабель всё еще прохаживалась по комнате, не глядя на него. Помня предостережение Магнуса – «Ни при каких обстоятельствах не пытайся забрать у нее Черную книгу, даже если она выпустит ее из рук» , – Джулиан осторожно ее приоткрыл и заглянул на страницу, исписанную убористым нечитаемым почерком. Идея начинала распускаться у него в уме, словно робкий цветок. Он сунул руку в карман.

– Что я убила Малкольма? – она обернулась и пристально посмотрела на него. Джулиан вытащил телефон, но подозревал, что это для нее ничего не значит – она наверняка видела, как простецы расхаживают с сотовыми телефонами, но не знает, что телефон можно использовать, как видеокамеру. На самом деле, и о видеокамерах она ничего не знает.