Кассандра Клэр - Лорд Теней [litres]

И даже когда Аннабель подошла и встала над ним, он все равно не вскинул руку, чтобы защититься. Он заговорил, и из уголка его рта, пузырясь, потекла кровь.

– Аннабель! – выдохнул он. – О, любовь моя, любовь моя…

Аннабель яростно опустила кинжал, вонзив его Малкольму в сердце. Тело колдуна дернулось. Голова безвольно откинулась назад, глаза закатились. Аннабель бесстрастно склонилась над ним и выхватила Черную книгу у него из-за пояса. Не бросив больше ни единого взгляда на Малкольма, она повернулась и вышла из церкви, исчезнув из вида гадального стекла.

– Куда она пошла? – выговорил Джулиан. Он еле узнал собственный голос. – Последуйте за ней, воспользуйтесь стеклом…

– Гадальному стеклу не пробиться через такое количество темной магии, – возразила Королева. Она сияла, словно только что насладилась чудесным зрелищем.

Джулиан отшатнулся от нее – он ничего не мог с собой поделать. Больше всего на свете ему хотелось уковылять в угол – и чтобы его там стошнило. Но Королева приняла бы это за слабость. Джулиан добрел до стены и к ней прислонился.

Королева улыбалась ему, положив руку на край золотой чаши.

– Ты заметил, как Фейд даже не попытался себя защитить? – произнесла она. – Такова любовь, сын терний. Мы приветствуем жесточайшие ее удары, и, когда истекаем после них кровью, шепчем слова благодарности.

Джулиан усилием воли не дал себе сползти по стене.

– Зачем вы мне это показали?

– Я собираюсь предложить тебе сделку, – сказала она. – И когда мы приступим к ее обсуждению, я предпочла бы, чтобы некоторые вещи были тебе известны.

Джулиан постарался дышать ровно, заглянуть в глубины собственного разума, в самые страшные свои воспоминания. Вот он, двенадцатилетний, в Зале Соглашений, он только что убил отца. Вот он в Институте и только что узнал, что Малкольм Фейд похитил Тавви. Вот он в пустыне, и Эмма говорит, что любит Марка. Марка, а не его.

– Какую сделку? – спросил он твердым, как камень, голосом.

Королева покачала головой. Ее рыжие волосы развевались вокруг изможденного лица, освещая его, будто солнечные лучи.

– При заключении сделки, Сумеречный охотник, присутствовать будет весь ваш отряд.

– Я не стану торговаться, – отрезал Джулиан. – Холодный мир…

Она расхохоталась.

– Ты уже тысячу раз нарушил Холодный мир, дитя мое. Не думай, будто я ничего не знаю о тебе и твоей семье. Несмотря на Холодный мир, несмотря на все, что я потеряла, я все еще Королева Благого Двора.

Джулиан задумался, что же значило это «все, что я потеряла» – что именно она потеряла? Речь идет о Холодном мире и позоре проигранной Темной войны, или?..

– К тому же, – продолжила она, – ты еще даже не знаешь, что именно я предлагаю. И твои друзья тоже. Я думаю, их это вполне может заинтересовать – особенно твоего прелестного парабатая.

– У вас есть что-то для Эммы? – спросил Джулиан. – Тогда почему вы привели сюда только меня?

– Я желаю кое-что тебе сказать. И, возможно, ты предпочтешь, чтобы она этого не знала. – Королева тонко улыбнулась и сделала шаг к нему. Теперь она стояла так близко, что Джулиан разглядел перья на ее платье – капельки крови выдавали, что их с корнем рвали из птиц. – Проклятие парабатаев. Я знаю, как его снять.

Джулиан словно задохнулся. Именно это и сказал ему у Врат пука: «В стране фэйри ты найдешь того, кто знает, как можно снять проклятие парабатаев».

С тех самых пор, как они сюда попали, он носил это знание в глубине души и все гадал, кто же это может быть. Но это, конечно же, оказалась Королева – существо, которому совершенно не следовало доверять.

– Проклятие? – тихо и немного удивленно переспросил он, старательно прикидываясь, словно понятия не имеет, почему она это сказала.

В глазах Королевы промелькнуло нечто неуловимое.

– Я бы сказала «связь парабатаев», но для тебя ведь она проклятие, не так ли? – Она поймала его за запястье и заставила повернуть руку. Следы от впивавшихся в ладонь обгрызенных ногтей почти исчезли, но все еще были различимы. Джулиан подумал о гадальном стекле, о том, как Королева следит за ними с Эммой в комнате Фергюса. Ну конечно же, она следила. Она знала, когда Эмма заснет, а он будет уязвим, и знала, что он влюблен в Эмму. Он мог скрывать это от родных и друзей, но для Королевы Благого Двора, привыкшей искать слабости и уязвимости, безошибочно и жестоко находившей неприятную правду, это было совершенно очевидно.

– Как я и говорила, – с улыбкой сказала королева, – мы принимаем раны любви с благодарностью, не так ли?

Джулиана захлестнула ярость, но любопытство пересилило. Он отнял руку.

– Расскажите мне, – сказал он. – Расскажите, что знаете.

Рыцари-фэйри в алых, золотых и зеленых одеждах явились за Эммой, чтобы проводить ее в тронный зал. Отсутствие Джулиана немного испугало ее. Но тут перед ней предстали Марк и Кристина с таким же эскортом, и Марк тихо сказал ей, что кто-то из стражи проговорился, мол, Джулиан уже ждет их в тронном зале, и она успокоилась.

Эмма проклинала собственную усталость. Как она могла не заметить, что он ушел? Она заставила себя заснуть, не в силах выносить больше ни секунды такой физической близости к Джулиану без возможности его обнять. А он был так спокоен – спокоен до глубины души; он смотрел на нее отчужденно и дружелюбно – и даже по-доброму, когда убеждал ее, что их дружба никуда не делась – и это было адски больно, и Эмма хотела лишь, чтобы усталость прогнала все это прочь.

Она коснулась привязанной за спиной Кортаны. Прочие их с Джулианом пожитки были у нее в вещмешке. С оружием поверх тонкого, как паутина, платья она чувствовала себя на редкость глупо – но о том, чтобы переодеваться перед Королевской гвардией, не могло быть и речи. Стражники предложили понести за нее меч, но она отказалась. Никто не смел прикасаться к Кортане, кроме нее.

Кристина чуть не приплясывала от возбуждения.

– Тронный зал Королевы Благого Двора, – прошептала она. – Я про него читала, но даже не думала, что когда-нибудь воочию его увижу. Его облик меняется в зависимости от настроения Королевы – вместе с ней.

Эмма вспомнила, что Клэри рассказывала ей о Дворе – о покоях изо льда и снега, о том, что Королева вся была в золоте и серебре, о занавесе из живых бабочек. Но, когда они вошли в тронный зал, тот выглядел иначе. Как Марк и сказал, Джулиан был уже там. Тронный зал представлял собой пустое овальное помещение, заполненное сероватым дымом. Дым стелился над полом и потрескивал под потолком, где мелькали зигзаги крошечных черных молний. Окон не было, но вдоль стен серый дым сгущался в узоры – стену увядших цветов, волну, разбивающуюся о берег, крылатый скелет.

Джулиан сидел на ступеньках, которые вели к большому квадратному камню, на котором стоял трон. Одет он был частично в доспехи, частично в обычную одежду, а поверх футболки накинул куртку, которую мог раздобыть только тут, в стране фэйри. Она сверкала ярким шитьем и парчой; подвернутые рукава открывали предплечья. На запястье Джулиана поблескивал браслет из морского стекла.